Ганс Мольтке изменился после того сражения: Дитрих не мог ему простить загубленного отряда и постоянно попрекал этим. Но сейчас он нуждался в совете Ганса: только он провел некоторое время среди Русов и знал их нечеловеческие повадки.
Карл ошибся, предположив, что гонец опередил делегацию Русов на полдня. Они появились примерно два часа спустя, когда Дитрих закончил разговор и собирался отпустить Мольтке.
— Ганс, останься, — велел он некогда близкому другу, — мне интересно, что ты скажешь. Ты знаешь Русов лучше всех.
Делегация была представительной: трое нарядно одетых мужчин и двадцать всадников охраны. «Как я с ними буду беседовать?..» — успел подумать Дитрих, но один из Русов заговорил на старом диалекте языка Дойчей:
— Благородный король Дитрих, мы — делегация от императора Русов Тихона IV и Патриарха Никона с предложением о союзе.
— Ты говоришь на нашем языке, — вырвалось у Дитриха.
— Это язык моих предков. Меня зовут Герон, а это, — он показал на спутников, — слуги Его Святейшества Патриарха Никона — Иканий и Гранит.
— У Русов два императора? В прошлый раз со мной говорил другой человек, назвав себя императором, — усмехнулся Дитрих, осознав, что гости отчаянно нуждаются в союзе с ним. — Чего хочет император Тихон?
— Император Тихон и Патриарх Никон предлагают тебе союз, чтобы общими усилиями уничтожить врага нашего, приспешника Сатаны, — еретика по имени Макс Са.
При упоминании этого имени молодой король вздрогнул, но быстро овладел собой:
— Я могу разобраться с ним и без вашей помощи. Какая мне выгода от союза с вашим императором Тихоном?
Гости переглянулись и протянули Дитриху отлично выделанную шкуру медведя, свернутую в рулон:
— Наш император шлет подарок. Внутри шкуры есть оружие, такого нет ни у кого. К этому оружие прилагается город Мехик — тот, где произошло сражение между твоими войсками и войсками еретика Макса Са. — Гансу послышался намек на проигранное сражение, но Дитрих проигнорировал этот момент. Развернув шкуру, он достал ружье. Столь же красивое Ганс видел только в книжке Дитриха.
— В него не надо засыпать порох и закатывать пулю. Есть готовые патроны. Ружье заряжается отсюда, — мужчина показал на место, куда обычно подносили запал, — можно стрелять без запала. Вот патроны, — взяв у молчаливого мужчины с орлиным взглядом сумку, Герон протянул ее Дитриху.
— Мехик? — задумчиво произнес Дитрих, налюбовавшись винтовкой. — Этого мало. Мне нужен Берлин — так назывался город, в котором жили предки Дойчей. Кроме того, мне нужна голова этого Макса Са, чтобы она украшала мою комнату после его смерти. И ещё, — Дитрих сделал паузу, — я хочу ещё десять таких ружей.
Требования короля поставили гостей в тупик: они переглянулись и развели руками.
— Есть ещё одно ружье, им владеет император Тихон. Мы можем справиться с еретиком сами, но хотели сделать это вместе с тобой, помня о твоем праве на месть за убитых воинов.
"Умно, очень умно", — Ганс мысленно одобрил слова Русов. Как он и предполагал, слова прибывших задели Дитриха. Вспыхнув от упоминания о проигранных битвах, король вскочил с трона. Несколько раз пройдясь по всей длине тронного зала, остановился:
— Хорошо, я возьму в дар Мехик и половину Берлина. Если мы в союзе, никто не мешает нам разделить город. Вас проводят отдохнуть, обдумайте мой ответ.
— Хорошо, король, — Русы обозначили поклон, поворачиваясь и следуя за Карлом.
Едва дождавшись, что они покинут тронный зал, Дитрих обратился к Мольтке:
— Что скажешь, Ганс?
— Ваше Величество, я бы не стал заключать союз с людьми, предающими свой народ, — уверенно заявил Ганс, в глубине души чувствуя симпатию к Максу Са, самолично лечившему его от ранения.
— А я заключу. И после этого самозванца императора разберусь с этими предателями, — Дитрих кивнул в сторону ушедших Русов. — Ещё наш великий предок говорил, что для достижения победы можно пройти по трупам друзей. Можешь идти, Ганс. Двойное пребывание в плену у Русов лишило тебя твердости Дойчей.
"Да уж, ты пройдешь по любым трупам", — обреченно подумал Ганс.
Покидая тронный зал, впервые за свою жизнь он отчаянно желал удачи и победы малознакомому Максу Са, вспоминая его слова о жестокости и кровожадности короля Дитриха.
Глава 22. Все для фронта, все для победы
Три месяца, прошедшие после разгрома Дитриха под Мехиком, выдались временем напряженного труда. Вернувшись в Берлин после одержанной победы, убедился, что авторитет мой взмыл до небес, откуда, по мнению Русов, я и был родом. Первым делом обговорил с Терсом пенсионное обеспечение раненых воинов, оставшихся инвалидами. Вторым стоял вопрос реформирования армии: Берлин практиковал призывную форму несения службы. При поступлении на службу новобранцу выдавалось три рубля, больше платы не было. Предусматривалось, что воин — это добытчик, и пропитание себе в мирное время воины добывали взиманием воинской пошлины с торговцев и крестьян, везущих свои товары на рынки. В принципе, Пабло, основоположник этой системы, слепо скопировал нравы и быт полиции и воинских частей Латинской Америки.
Вместе с Терсом после ревизии государственной казны решили армию делать профессиональной. Заработную плату в мирное время установили на уровне пяти алтынов в месяц. В случае военных действий воины переходили на ежедневное жалованье в алтын на весь период сражений. Поток желающих вступить в армию был такой, что реально пришлось делать отсев наиболее слабых.
Опыт сражений за Мехик и мои знания — как практические, так и теоретические, — однозначно свидетельствовали в пользу развития бесконтактных родов войск: лучники, арбалетчики, огнестрельное оружие. Каким бы искусным ни являлся всадник или воин с мечом либо копьем, его убивали раньше, чем он успевал продемонстрировать свои умения и навыки.
По ходу эксплуатации арбалетов выявились некоторые конструктивные недочеты. Пригласив к себе мастеровых и кузнецов, несколько дней совместно ломали голову над тем, как улучшить это оружие. Найдя решение, вздохнул свободно: имея пару сотен обученных арбалетчиков, можно успешно отразить нападения сильно превосходящих сил противника.
Меня сильно беспокоил Максель: всё время, пока мы сражались с Дитрихом, ожидал от них удара в спину. От Русов, постоянно пробирающихся в Берлин, узнал, что «христоверы» обложили подступы к городу дозорными постами. Ситуация в самом городе и окрестностях была неспокойной: в городе всё чаще звучали призывы расправиться с сатанистами, моего прихода ожидали со дня на день.
Неожиданным подспорьем оказалась группа из пятидесяти воинов-неандертальцев, несущих в себе частично кроманьонские черты. Община неандертальцев называлась Сан-Техе и жила где-то в окрестностях Портбоу. Возглавлял полукровок неандертальцев великан по имени Сант. При упоминании этого имени, близкого по произношению к моему сыну Санчо, заныло сердце. Частично оставалось загадкой, с какой стати неандертальцы сорвались с насиженных мест и ломанулись в Берлин, чтобы сражаться на моей стороне. На мой вопрос Сант ответил коротко:
— Нам нужны женщины!
В принципе, меня мало беспокоила судьба жен и дочерей сатанистов, сжигающих людей на кострах.
— Получите, как расправимся с врагами, — обещал гиганту, превосходившему размерами даже Богдана.
— Ха, — невозмутимо принял мой ответ Сант, поигрывая железной палицей.
Мне было не совсем уютно рядом с полудиким, но Богдан и братья — всегда рядом. Чтобы избежать конфликтов с неандертальцами, поселил их за городом, на заброшенном хуторе. Такое решение Санту не понравилось, но возражать и проявлять неповиновение он не посмел. Когда впервые полукровка неандерталец произнес знаменитое санчевское «ха!», у меня качнулась земля под ногами. Усилием воли сдержал восклицание имени своего приемного сына, глядя на чужое и жестокое лицо.
Сан-Техе пришли больше месяца назад, но я до сих не мог придумать, как интегрировать их в структуру новой профессиональной армии Берлина. Единственным разумным решением казалось использовать их как отдельную боевую единицу: огромные, страшные, они могли навести ужас на любую армию и отвлечь на себя значительные силы противника.
Гуран решил остаться в Мехике. Как всегда, причиной оказалась местная красавица.
Разрушенную крепостную стену восстановили. Три пролета, которые без зубцов, также доведены до завершения. В Мехике оставался сильный гарнизон, состоящий из ста пехотинцев вместе с лучниками и арбалетчиками, и конный взвод под командованием самого Гурана. Это были уже не те неопытные новобранцы, за спинами некоторых — по два кровопролитных сражения. Предупредив Шрама, чтобы периодически высылал патруль для раннего обнаружения врага, со своей личной гвардией решил готовить Берлин к нападению на Максель.
К исходу третьего месяца после моего возвращения вернулся Балт на своем «Зерге». Я находился в порту, когда в бухту вошла шхуна, груженная товарами. Вместе с «Зергом» из Моско пришел небольшой маневренный корабль с сорока лучниками на борту. Это была подмога, присланная правителем той страны по имени Торхеп. Возглавлял отряд и экипаж самого судна капитан Сирак, говоривший на ломаном языке Русов.
— Великий Дух Макс Са! Правитель Торхеп прислал меня в помощь, — высказав слова с невероятным странным акцентом, Сирак преклонил колени.
Едва услышав имя правителя, Торхеп, вспомнил традицию Амонахес, прибавлявших суффикс «-хеп» к имени членов правящей династии. Все сомнения отпали: Торхеп был моим потомком, продолжавшим линию от Максхепа — моего сына, рожденного Алолихеп.
Со слов Балта и самого Сирака, Моско — мирное государство, расположенным на большом и трех маленьких островах. Не имея врагов, они не стремились развивать военное дело, сосредоточившись на мореходстве и торговле. От Сирака знал, что они торгуют ещё с одним крупным поселением на востоке, где прямо в порту стоит «гладкий странный шар прямо с неба».
Слова «гладкий странный шар прямо с неба», заставили меня насторожиться. Ещё