Пару секунд Ники раздумывает, потом неохотно кивает, будто признает мое право на то, чтобы узнать правду. А я в полной мере ее заслужила.
– Марлин когда-то была одной из нас. Но некоторое время назад переехала в другой округ. – Он ненадолго замолкает, вероятно, обдумывая следующие слова, а я смотрю прямо перед собой, удивленно распахнув глаза. Версия о том, что эта девушка является бывшей Картера, снова мелькает в голове. Но я прогоняю ее, потому что сейчас это не столь важно. Прислушиваюсь к тому, что дальше сообщает Ники. – Скажем так, с Марлин никому и никогда не было просто, ведь каждый из нас знал о присущей ей вспыльчивости и любви лезть не в свое дело. А когда мы приехали в Восход и пересеклись на аукционе, на наш отряд было направлено внимание не только Дрейка и его людей, но и делегации из Де-Сото. Потому что не только мы хорошо осведомлены о поведении Марлин, но и она знает нас. Айрис и Эйва решили, что это внимание может стоить нам всей операции, поэтому сговорились за нашими спинами. После возвращения в Эскамбию Айрис сказала Максин, что у них не было времени, чтобы поговорить с Картером и придумать новый план. Поэтому они на ходу сочинили, как будут действовать дальше, и собирались разом убить двух зайцев. Их план был прост. Переключить внимание собравшихся на твое исчезновение, а также на какое-то время исключить из уравнения Марлин, заперев ее подальше от всех. Понятия не имею, каким образом Эйве удалось уговорить Марлин добровольно отправиться в клетку, но, по ее словам, Марлин без лишних разговоров согласилась поучаствовать в этом спектакле. Пока Эйва договаривалась с Марлин, Айрис отвлекала Картера, сказав ему, что у нас возникли некоторые проблемы с вскрытием замка. К слову, они и правда имели место быть. Поэтому Картер оставил тебя одну. Он не рассчитывал, что его отсутствие настолько затянется. Именно в этот момент в игру вступила ты. Конечно, план девушек был не идеален, и существовал вариант, что ты вообще никак не пересечешься с Марлин, но ты пошла именно туда, куда заговорщицам и требовалось. Если бы ты не отправилась вызволять из заточения Марлин, которая притворилась несчастной жертвой, то план Эйвы и Айрис и от этого бы не пострадал. Марлин сидела в клетке и никому не мешала, но люди, приехавшие с ней, рано или поздно подняли бы шум и отправились бы на ее поиски, что тоже сработало бы как отвлекающий фактор. Но случилось то, что случилось. За это время мы успели украсть нужные нам детали и редкое оружие из мира до, за которым на аукцион явилась делегация из Де-Сото, а также из других округов. Дрейк и помыслить не мог, кто за всем этим стоит, да даже если и подозревал кого-то, у него просто не было доказательств. Люди Кеннета – Альфред и Самира – успели незаметно вывезти все украденное еще до того, как его хватились. В общем, в итоге план Айрис и Эйвы удался. Наш отряд остался в плюсе, но за это пришлось пострадать тебе, ведь девушки даже предположить не могли, что Марлин набросится на тебя с таким остервенением, хотя по уговору должна была всего лишь закрыть в той самой камере, где сидела сама. Если тебя это утешит, то тогда пострадала не только ты. Дрейк наверняка до сих пор ищет вора, но поиски в итоге ни к чему не приведут, что ударит по его самолюбию. Кроме того, Айрис и Эйва тоже получили свою долю наказания. И сейчас ты в порядке, потому что Картер вылечил тебя, а они до сих пор в подвешенном состоянии, ведь неясно, какое наказание им отмерит Кеннет.
Некоторое время молча перевариваю полученную информацию. Не ожидала, что ее будет так много. Начинаю злиться. У меня что – на лбу жирными буквами написано "приманка"? Хотя чего я вообще ожидала? Эйва невзлюбила меня из-за беспричинной ревности к Ники, а Айрис… да черт ее разберешь! Она воспылала ко мне неприязнью вообще непонятно по какой причине. И сейчас мне еще больше наплевать, какая этих двоих ждет судьба. Пусть хоть унитазы моют, мне параллельно.
Дальнейший путь преодолеваем в задумчивом молчании и вскоре останавливаемся у очередной решетчатой двери, Ники распахивает ее и толкает коляску в просторный коридор, по обе стороны от которого расположены отделенные друг от друга камеры, но здесь нет и намека на то уединение, в каком живут Картер и его люди.
К моему удивлению, все камеры оказываются пусты.
– Это общий блок? – спрашиваю я, припоминая когда-то просмотренный сериал про тюрьму.
– Ага, – подтверждает Ники.
Не успеваю спросить, для чего мы здесь, как Ники останавливается возле одной из камер, что оказывается единственной не пустой среди тех, которые мы уже миновали.
Затаив дыхание замираю и смотрю на мужчину, стоящего спиной к нам. Он склоняется над раковиной и умывает лицо. После этого снимает с крючка полотенце и промакивает с кожи влагу. Каждое его движение до боли знакомо. У меня щемит сердце, когда я поднимаюсь с кресла и подхожу к решетке. Губы начинают дрожать, а в глазах скапливаются слезы. Я нашла его.
– Папа, – срывающимся шепотом произношу я.
Его спина каменеет, а после он медленно поворачивается.
Дергаю на себя решетку, но она не поддается. Смотрю на Ники, который с тревогой наблюдает за мной. Не знаю, что он читает на моем лице, но мне не приходится ничего говорить, Ники отпирает замок и открывает решетку. Приходим в движение одновременно с папой. Врезаюсь в него с такой силой, что воздух выбивает из легких, а папа обнимает меня так бережно, словно боится сломать.
– Пап, – шепчу я, заливаясь слезами.
Он гладит меня по волосам и говорит что-то утешительное. Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем слезы высыхают. Папа осторожно отстраняет меня от себя и с беспокойством вглядывается в глаза. Замираю, ведь только сейчас понимаю, что именно он там видит. Мои глаза – больше не мои.
– Ты цела? – наконец спрашивает он.
Киваю. Если честно, я немного удивлена тем фактом, что папа еще не начал выговаривать за мою безответственность, и тут до меня доходит…
– Ты знал, что я здесь?
Папа поджимает губы и кивает.
– Кеннет рассказал мне, что тебя доставили сюда и в каком состоянии ты была.
Взгляд папы становится еще более обеспокоенным, а где-то в глубине его глаз я замечаю отголосок злости. Почему он злится? Спросить ничего не успеваю, папа опережает меня.
– Идем, сядем. Тебе нельзя перенапрягаться.
Он увлекает меня к кровати и усаживает на нее, а сам садится рядом, поворачивается полубоком и берет мои ладони в свои.
– Я в порядке, пап. Медицина этого места просто поражает.
Он хмурится и медленно кивает. А я мысленно даю себе пинка. Джо пострадала из-за того, что кое-кто хотел, чтобы папа ускорился в своей работе, и на ней никто не применял чудо-препараты, ведь девушка до сих пор передвигается на инвалидной коляске. Чтобы уйти от этой темы, спрашиваю то, что волнует меня больше всего.
– Как продвигается твоя работа?
Лицо папы светлеет, и он улыбается.
– У меня получилось, – объявляет он. – Я смог починить прибор. Картер сказал, что как только Кеннет вернется из поездки, мы отправимся к порталу.
Искренне улыбаюсь. Я ни минуты не сомневалась в том, что папа справится. Если мы придумаем, как поступить с Джорджией, то вскоре сможем вернуться домой.
– Теперь у тебя что-то типа отпуска? – спрашиваю я, оглядывая камеру.
Это место совсем не похоже на то, где хочется провести отпуск.
– Нет, – качает головой папа. – Сейчас я работаю с Джорджией, помогаю с ее исследованием.
Удивленно смотрю на него. Помогает?
– В биологии? – недоверчиво уточняю я.
Папа тихо смеется, отчего я тоже не могу сдержать улыбку. Давно я не видела его таким счастливым. Видимо, то, что он закончил работу над пресловутым прибором, очень его вдохновило.
– Ну, – уклончиво протягивает папа, – стараюсь помогать и не мешаться у нее под ногами. Я бы все еще был там, но Николас зачем-то вернул меня в комнату пораньше. Теперь понятно зачем.
Поворачиваюсь в сторону решетки, но не обнаруживаю там никого. Я вообще забыла про Ники. И сейчас благодарна ему за то, что оставил нас наедине.
Возвращаю взгляд на папу, который внимательно рассматривает меня в ответ. Ободряюще улыбаюсь ему.
– Почему ты живешь здесь? – спрашиваю я, обводя рукой помещение.
Складывается такое ощущение, будто папу за что-то наказали, поселив вдали от всех, да еще и закрывают дверь на замок.
– Мы живем здесь с первого дня, – говорит он, пожав плечами, а потом вдруг замирает.
– Мы? – переспрашиваю я и еще раз оглядываю комнату.
Замечаю на тумбочке напротив расческу с длинным светлым волосом, женские кроссовки, в изножье кровати стопка бледно-розовых и бежевых футболок.
– Я и Джорджия, – с какой-то непонятной интонацией произносит папа.
Смотрю ему в глаза и читаю в них странную решимость.
Шестеренки в моем мозгу тем временем крутятся все быстрее и быстрее. Тут полно свободных камер, но живут они вместе, слова Айрис о "подружке", этот папин взгляд – все это дает мне исчерпывающий ответ на вопрос, который я еще не задала.
– Ты и Джорджия, – повторяю я и несколько раз моргаю, прежде чем спросить, – вместе?
– Послушай, Эмили… – начинает папа, но я перебиваю.
– Так это правда или нет?
Папа вздыхает, словно готовится к буре. Почему у него такая реакция?
– Да, – подтверждает он и слегка поджимает губы.
Киваю и отворачиваюсь, невидяще глядя в стену напротив.
– Как давно?
Папа снова вздыхает.
– Уже пару лет.
– Пару лет, – повторяю я и снова замолкаю.
Значит, их отношения начались задолго до того, как мир покатился к чертям. Несколько долгих секунд в камере висит тишина, папа нарушает ее первым.
– Осуждаешь? – спрашивает он.
Поворачиваюсь и смотрю на него удивленно.
– Что? Нет. С чего мне вас осуждать?
Папа выглядит немного растерянным.
– У нас разница в четырнадцать лет, – сообщает он.
Хмыкаю и качаю головой. Не мне осуждать их из-за разницы в возрасте. Мой бывший парень был старше меня на тринадцать лет. Но папе я об этом не скажу, хотя интересно было бы посмотреть на его реакцию. Нет, честно говоря, не хочу ее знать. Если он подумал, что я буду против их отношений с Джо из-за возраста, не трудно предугадать, что он сказал бы про то, что я встречалась с Джонатаном.