— Прости, сама понимаешь тренировки, отнимают все время.
— Понимаю, причем очень хорошо. — Ни тени насмешки. Серьезный спокойный голос с нотками радости и гордости. — Сын, тебе что-то срочно нужно, раз ты сейчас звонишь?
— Да я хотел бы вечером переговорить, а не через систему слежения за каждым членом общества.
— Мне приехать?
— Не надо, я отпрошусь на ночь домой. У меня слишком многое накопилось, а поговорить "по душам" так и не представилось возможным со всей этой суматохой и неразберихой.
— Тогда тем более, если ты снова приедешь в том же виде, отца удар хватит. Пожалей его самолюбие. Я приеду после ужина, чтобы не создавать диссонанс в жизнь школы.
— Хорошо мам, до вечера.
Чужое присутствие я почувствовал давно, еще во время звонка.
— Женское любопытство сгубило не одну кошку.
— Увы, Кеничи эта черта является незыблемой в каждой девушке.
С крыши спрыгнула Мию, красивым кульбитом, после чего присела рядом на крыльцо.
— Почему не пригласил ее на ужин?
— Ты же сама слышала, она не хочет вмешиваться в здешнюю жизнь. Наши миры хоть и близкие, но все, же разные.
додзё Рёдзанпаку и "закрытый женский монастырь" по сути два соседних сумасшедших дома. В одном буйные, в другом тихие. И от которого больше проблем не знает никто.
От ворот шел хмурый Апачай, держа в правой руке посылку, запечатанную в серую оберточную бумагу и перевязанную такой же сероватой бечевой.
Мию забрала коробку удивленно смотря на отсутствие обратного адреса.
— Кеничи! Долго тебя ждать? — Голос Сио раздавшийся над самым ухом заставил меня вздрогнуть.
— Иду мастер!
Вечером после ужина Мию отдала вскрытую коробку деду. Я уже представлял, что внутри может находиться. Это было начало.
— Я рада, что в тебе после поступления в это додзё наконец-то проснулось то качество, которого тебе, никогда, не хватало? — Сирахама Саори, поправив подол офисного платья, по-простому села на колени напротив меня.
— Какого? — С интересом полюбопытствовал я, усаживаясь по-турецки.
— Аккуратность! Обычно твои вещи были вперемешку с книгами и бульварными романами по всей комнате. Так, о чем ты хотел поговорить?
Я глубоко вздохнул, собираясь с мыслями.
— Что я еще должен узнать, прежде чем уеду на турнир Тьмы?
— Ваше додзё уже получило приглашение?
— Думаю, сейчас старейшина уже читает пригласительное письмо с пропусками на каждого мастера.
По краю красивых карих глаз пробежала золотая искорка, после чего глаза пришли в норму. Мать умеет менять цвета глаз, когда ей захочется. Раньше я думал, что у нее разные наборы линз, правда оказалась куда прозаичнее и сложнее. Я бы не отказался от возможности прятать свои черные угли глаз от людского взгляда без всяких линз. Мию не может смотреть в них спокойно, что немного действует на нервы. Ренка тоже иногда отводит взгляд. И первая, и вторая чувствуют за собой вину в этом.
— Мастер Астанна мертва. Катарина пребывает в коме в одной из наших горных баз в Европе. Кайл сбежал, прихватив с собой несколько единиц спец оружия и два полных комплекта выживания. Попытки отследить его привели назад в Японию. В Токио так и не появлялся.
Катарина. Вот значит, как зовут эту… эту… (Далее идет непечатный сленг).
— Катарина в коме?
— Да. Основной диагноз перегрузка всей нервной системы. В организме нашли препарат, который использовался при "попытке" твоего захвата.
Значит, девушку решили пустить в расход, лишив "законного" приза? Господи, вы друг другу готовы пустить кровь и ради чего?
— Но ты как я понимаю, хочешь спросить совсем о другом?
— Что известно о родителях Мию? О ее матери я знаю, что она погибла, когда Мию еще в пеленках была?
— Да. — По лицу матери пробежала волна эмоций и грусти. — Самая печальная из утрат… Отец жив, периодически наведывается в Японию, но в основном пропадает в Европе.
Сирахама Саори достала из сумочки овальный прямоугольник флешки и протянула.
— В ноутбуке есть программа Версус. Пароль 12-7645344. Я дам команду, и на компьютер скинут папку с данными по родителям Мию.
Закрыв сумочку, Саори с легким любопытством разглядывала сына.
— Может, все-таки расскажешь, как ты хоть? Рассказы Хоноки можно отнести к дворовым рассказам, не больше.
— Да так… утро. Будильник. Тренировки. Обед. Тренировки. Ужин. Тренировки.
По будням: подъем, пробежка, разминка, школа. Тренировки, ужин. Тренировки. Сон. Все в таком ключе, без особого времени на досуг и сон. Иногда удается добраться до мастерской Коэтсуджи и немного порисовать.
— Решил из писателя перебазироваться в художника?
— Хобби есть хобби. Из-за него меня, по крайней мере, не пытаются ни убить, ни изнасиловать. — Золотистый блеск глаз, после чего контроль восстановился. — Что можешь рассказать о турнире?
— Большой рынок труда, откуда набираются широкопрофильные наемники, цена оплаты зависит от того как себя покажут на турнире. Устраивается в промежутке от года до трех лет. Контролируется Тьмой.
Саори протянула руку и потрепала меня по только-только начавшим отрастать волосам, после последних печальных событий.
— С прежней прической тебе идет больше.
— Может тебе просто так привычнее мам?
— Может быть, может быть… Питаешься нормально?
— Ну, если не считать, что меня постоянно пытаются подкормить китайской народной кухней, с чрезмерным объемом специй и красного Чили-перца, то нормально.
— Ладно, не буду тебя стеснять и отнимать время. — Саори встала на ноги и поправила платье. — Сын, запомни. К тебе в течение последнего года, перед твоим восемнадцатилетнем, тебе нужно будет сделать выбор. Тебя будут к нему склонять, подталкивать, либо пытаться убрать с дороги. Чтобы ни произошло, я подержу любой выбор. А Мию береги, она так похода на мою лучшую и единственную подругу. Пока сын.
Поцеловав в щеку, и затерев след от губной помады, Саори вышла. Я проводил мать к воротам.
На душе было тяжело и неспокойно.
Возле старого каменного забора, огораживающего частный участок территории, подъехал спортивный автомобиль. Припарковавшись на противоположной стороне улицы, водитель заглушил мотор и вышел.
Одетый в строгий черный костюм, он подошел к задней двери автомобиля и открыл дверь, выпуская наружу молодую девушку.
Одетая в красную юбку повыше колен, и ярко красную куртку поверх белой футболки с надписью на испанском светловолосая красавица внимательно глянула на возвышающуюся, на четыре человеческих роста арку ворот.
— Рэйчел-сан, мы прибыли по указанному вами адресу. Это Рёдзанпаку.
— Итен, cаme on, или ты собираешься меня отпускать туда одну?
Коротко стриженный светловолосый атлет с трудом выбрался из узкого для его комплекции дверного проема, и хмуро глянув на сестру, обошел автомобиль сзади и встал рядом, скрестив на груди руки.
Девушка посмотрела на брата и только вздохнула.
— Ладно, пойдем, моя молчаливая скульптура мыслителя.
Подойдя к створкам ворот, они остановились.
— Ни колокольчика, ни звонка. Да и створки несмотря на прочность довольно старые… Так и пахнет Old Time's.
Итен внимательно осмотрел ворота, после чего произнес в своей манере коротко излагаться:
— Там нас уже почувствовали.
После чего он спокойно навалился правой рукой на правую створку ворот.
Где-то под аркой ворот послышался металлический лязг, отдаваясь гулкими щелчками на каждый градус поворота створки.
— Оригинальное сопровождение.
Позади брата с сестрой послышались звуки подъезжающего автомобиля. Из-за поворота показался черный немецкий автомобиль и, притормозив возле ворот замер.
Итен тем временем закончил открывать правую створку.
— О, я смотрю у вас сегодня день приема гостей, — к воротам подходила высокая черноволосая женщина в строгом деловом костюме, в сопровождении первого ученика катсуджинкена.
— Незваные гости, хуже татарина! — Произнес Сирахама непонятную для гостей фразу, после чего поприветствовал брата с сестрой: — Добро пожаловать. Рад, что вы все-таки решили воспользоваться приглашением.
Повернувшись к женщине, он поклонился и произнес:
— Счастливо добраться до дома, мама, спасибо что навестила.
"У Художника остались живые родители", — слегка кольнуло за душу Рэйчел. — "Хотя наш с братом отец жив, но живым его не назовешь, чертов пьяница!"
Когда Рэйчел вышла из размышлений, женщина уже садилась в автомобиль.
— Пройдем в дом?
— Да если мы не помещаем.
Рэйчел удивленно посмотрела на брата.
"Обычно из него и пары слов за день раскаленным прутом не вытащишь!"
"Ладно, моя обычная манера вести себя здесь покажется оскорблением. Придется действовать, как учили".
Склонившись в традиционном поклоне, Рэйчел произнесла:
— Благодарим за вежливое приглашение, но мы немного спешим, и хотели бы уточнить, сможете ли оказать нам небольшую помощь?
По лицу художника нельзя было ничего понять. Но ответил он весьма быстро:
— Все что в моих силах.
— Замечательно. Мы хотели бы купить услуги body art, а то с последнего раза все уже слезло. Мне и моему брату скоро "выступать", а девушка должна всегда выглядеть великолепно.
Сирахама задумчиво посмотрел на небо, затянутое серой облачной массой.
— Думаю, проблеме с загаром может весьма помешать отсутствие соответствующего солнца.
— Это не проблема, если согласишься, то завтра за тобой заедут до банного комплекса "Кионт". Там зал мужских и женских соляриев, а проблему с отдельным кабинетом я как-нибудь утрясу.
— Тоже участвуете? — неожиданно задал он вопрос.
— Да, и надеюсь столкнуться на ринге, твой учитель не позволил тогда показать себя во всей красе.
Художник развел руками в стороны, словно извиняясь.
— Увы, слово учителя закон, для его ученика.
— Хорошо, только денег не надо, если решите проблему с солярием, то у меня будет с собой две особы, которые потом мне не простят упущенного случая.