— Вполне возможно…
Рой посмотрел на календарь. Была среда. Оставшаяся часть недели не сулила никаких срочных дел. Он обещал провести время со своей любимой Клео и их ребенком Ноа. Если он договорится о встрече с новым напарником на субботу, то в его распоряжении останется все воскресенье. Вопрос лишь в том, захотят ли Ребус и Кларк работать в выходные?
— Дай мне их номер в Эдинбурге, — сказал он сержанту.
В субботу, в десять тридцать утра, встретив Джона Ребуса и Сиобан Кларк, прилетевших ранним рейсом в Гатуик,[14] Грейс и Поттинг отвезли их в Брайтон, сделав небольшой крюк, чтобы посмотреть на пляж и павильон.
— Вы здесь уже бывали? — спросил Норман у Кларк, поворачивая голову, чтобы получше ее рассмотреть.
— Нет, — ответила та, не отрывая взгляда от окна.
— Во время выходных тут много народу, — объяснил Рой. — Люди приезжают из Лондона на один день.
— Как в шестьдесят четвертом году, — заметил Джон Ребус.
— Да, как в шестьдесят четвертом, — эхом отозвался Грейс, встретив взгляд старика в зеркале заднего вида.
— Вы работаете над нераскрытыми делами? — спросил Джон.
— В качестве дополнительной нагрузки, — подтвердил его новый напарник.
— Я тоже этим занимался, пока меня не спасла Сиобан, — произнес Ребус так, словно не любил быть кому-то обязанным.
— На вашей шее висит много преступлений? — спросил Поттинг у Кларк.
— Достаточно, чтобы мы не скучали, — отозвалась та.
— Но у нас тут… — начал было рассказывать сержант, однако его перебил Грейс:
— Это не соревнование.
Хотя на самом деле он понимал, что это не так, и, когда взгляды Грейса и Ребуса вновь встретились в зеркале, оба они коротко утвердительно улыбнулись.
В зале для совещаний в полицейском департаменте Сассекса их сперва угостили кофе, а потом они начали смотреть видео, предоставленное Эми Ханна из отдела по связям со СМИ. Она сделала склейку из новостей 19 мая 1964 года, которая сопровождалась звуковым рядом того времени: «Дейв Кларк Файв», «Кинкс», «Роллинг стоунз», «Битлз» и другие.
— Отличная деталь, — заметил Джон, когда играли «The Kids Are Alright».[15]
С опущенными шторами они смотрели на многочисленные ряды модов между Дворцом и Западным Пирсом — многие были на мотороллерах, в тонких галстуках, белоснежных рубашках, строгих костюмах и куртках, вооруженные ножами, — и рокеров в кожаных куртках с заклепками, часть из которых размахивали тяжелыми цепями и другим холодным оружием. Рокеры внешне не слишком отличались от нынешних «Ангелов ада», если не считать причесок в стиле «помпадур».
Готовые к схватке батальоны брайтонских полицейских офицеров в белых шлемах, пешие и в конном строю, размахивали дубинками, а в них летели камни и бутылки.
Сиобан Кларк удивленно тряхнула головой:
— Я понятия об этом не имела!
— О, это было паршиво… — сказал ей Грейс. — Моя мама рассказывала, что отец часто приходил домой с синяками на лице, разбитым носом или рассеченной губой.
— Сражения двух диких племен, — добавил Поттинг.
— На севере нечто похожее происходит во время драк между болельщиками «Селтика» и «Рейнджерс»,[16]— добавил Ребус.
— Здесь все было иначе, — возразил Рой. — Если хотите, я готов изложить вам свою теорию.
— Давайте, — заинтересовался Джон.
Его напарник наклонился вперед:
— Эти парни были первым поколением в нашей стране, которому не пришлось сражаться на войне. И они вымещали так свою агрессию, в том числе и друг на друге.
— Подобные вещи можно наблюдать сейчас по субботам, — задумчиво добавил Ребус. — Молодые люди оценивают друг друга, провоцируют, хотят привлечь к себе внимание…
— Болтаются в центре по несколько часов, — добавил Поттинг, делая вид, что смотрит на часы.
Когда фильм закончился, Джон заявил, что ему необходимо покурить.
— Я с вами, — предложил Грейс.
— И я, — заявил Норман, доставая из кармана трубку.
Сиобан Кларк покачала головой.
— Идите, парни, — сказала она и взяла пульт, чтобы еще раз посмотреть старые записи.
После рыбы с жареным картофелем в «Палм корт» на пирсе Брайтона они направились в пивную «Уитдин», где вечеринка уже была в самом разгаре.
— Пенсионеры? — фыркнул Ребус. — Большинство из них моложе меня! — Он оглядел сотню с лишним бывших полицейских.
— Полная пенсия после тридцати лет службы, — заметил Грейс.
— В Шотландии то же самое, — объяснила Кларк. — Но Джон отказывается.
— Почему? — с искренним интересом спросил Рой.
Сиобан наблюдала за Ребусом, который направился к стойке бара. Поттинг не отставал от него.
— Для него это больше чем работа, — объяснила Сиобан. — Если вы понимаете, о чем я.
Грейс немного подумал и кивнул:
— Прекрасно понимаю.
Когда они добрались до стойки, Норман объяснил Джону, что «Харви» — далеко не лучшее местное пиво.
— Главное, что это пиво, а не херес, — пошутил Ребус.
Когда они заказали выпивку, Поттинг отвел всех троих своих спутников к отставному инспектору Джиму Хопперу, который оказал первую медицинскую помощь раненому Олли Старру в тот субботний день 1964 года. Хоппер оказался настоящим великаном с бритой головой, вздымающейся над плечами практически без шеи. Он походил на игрока в американский футбол, но его доброжелательный взгляд и манеры смягчали первое впечатление. Норман протянул ему выпивку. Отставник сделал глоток и только после этого заговорил:
— Я предупредил Олли, что вы можете приехать, чтобы поговорить с ним. Он испытал огромное облегчение. С тех пор, как его пырнули ножом, его жизнь стала дерьмовой.
— Вы поддерживаете с ним связь? — задал наводящий вопрос Ребус.
— О да. По правде говоря, я всегда считал, что в этой истории есть моя вина. Если бы в тот день на улицы вышло больше полицейских или если бы мы раньше заметили, что его преследуют… — Джим поморщился от печальных воспоминаний. — Я ехал с ним в машине «Скорой помощи». Он думал, что умирает, и рассказал мне историю своей жизни, словно я был его единственным другом.
— Как вы думаете, он сумеет опознать напавшего на него человека после стольких лет? — спросила Кларк.
— Я совершенно в этом уверен. Теперь такое произойти не может, у нас есть система видеонаблюдения и тесты на ДНК. Сейчас никому не удается уйти от ответственности, — заверил ее Хоппер.
— Но история произошла почти полвека назад, — напомнил ему Ребус. — Вы уверены, что он все помнит?
Мрачная улыбка появилась на лице отставного полицейского:
— Хотите убедиться лично?
— В чем именно?
— Навестите его, и все поймете.
— Он женат? — поинтересовалась Сиобан.
Джим покачал головой:
— Насколько мне известно, его жизнь закончилась в тот день. Он получил удар ножом в грудь, а потом эти трусы сбежали.
Они довольно долго молчали. Все вокруг оживленно разговаривали, но каждый из собеседников Хоппера погрузился в размышления.
— Дайте нам его адрес, — наконец попросил Ребус, разрушив магию молчания.
Рой Грейс не раз бывал в отвратительных местах вроде жилища Олли Старра. Его квартира, худшая из всех в доме, находилась на первом этаже, прямо около свалки на окраине Брайтона. В ней было сыро, и на стене крошечного коридора проступили пятна плесени. Войдя в гостиную, полицейские увидели, что повсюду валяются пустые пивные бутылки, пепельницы, наполненные окурками, и грязная одежда. На мутном экране древнего телевизора шел футбольный матч.
Однако никто из детективов не обратил внимания на футбол. Все изумленно смотрели на карандашные наброски, покрывавшие практически каждый дюйм пустых в остальном стен. Со всех рисунков на них смотрел мужчина с застывшим лицом. Грейс понял, что это один и тот же человек, но он постепенно старел: на первых картинках ему было около двадцати, на следующих он становился все старше — и так до почти семидесяти лет. На каждом портрете у него была другая прическа, он бывал с бородой и без нее, с усами и полностью выбритый. Они напомнили Рою Грейсу фотороботы, которые составляют в полиции.
— Проклятье, — пробормотал Ребус, пройдя по комнате. — Это Джеймс Кинг. — Он повернулся к Олли: — Откуда взялись эти…
— Из моей памяти, — решительно ответил Старр.
— Но вы его больше не видели?
— С тех самых пор, как он вонзил в меня свой нож.
— Сходство просто поражает!
— Из чего следует, что вы взяли ублюдка. — На мгновение лицо Олли слегка расслабилось. — Я не мог забыть его лицо, — продолжал он. — Когда-то я был студентом художественного колледжа Хорнси. Преподаватели говорили, что я подаю надежды, что я, возможно, мог бы успешно заниматься рекламой. Но вместо этого я рисовал его год за годом, надеясь, что настанет день, и я его увижу.
Сиобан Кларк откашлялась:
— Мы полагаем, что человек, ударивший вас ножом, сейчас находится в больнице. Он смертельно болен.
— Хорошо, — кивнул Олли.
— Ну, ответ на мой первый вопрос мы получили, — проговорил Джон.
Старр прищурился:
— Что еще вы хотите?
— Мы хотим узнать, намерены ли вы предъявить ему обвинения после стольких лет, — сказала Сиобан и ненадолго замолчала. — Жить ему осталось совсем недолго.
— Я хочу его увидеть! — прорычал Олли. — Мне нужно его увидеть, оказаться с ним лицом к лицу. И чем ближе, тем лучше. Он должен знать, что сделал. Он разрушил мою жизнь, и лишь мечта заставляла меня продолжать существование!
— Какая мечта? — спросил Грейс.
— Мечта о том, как ко мне приходят полицейские с этой новостью. — Старр сморгнул слезу. — У всех есть мечты, не так ли? — Его голос дрогнул. — Чтобы достичь чего-то стоящего, следует пробовать даже то, что может казаться невозможным.
Роя тронуло, что этот человек читал Браунинга. Он жил в трущобах, но продолжал цепляться за прекрасное. Как могла бы сложиться его жизнь, если бы не…