— Дайте пройти прессе! — глаза этой девицы горели от энтузиазма, следом за ней шел тип с камерой на плече.
Я однозначно где-то её видел, только не мог сейчас вспомнить, где именно. Чуть позади неё на Леру таращились два байкера — парни из её команды, что сидели в первом ряду на трибуне.
— Пацаны, — крикнул я, стараясь перекричать толпу, — не сочтите за труд — уберите её нах*й!
Байкеры переглянулись, встали и сделали пару шагов в нашу с ней сторону.
— Алё, вы в прямом эфире! — посмотрела на меня эта дамочка. — Олег, снимай!
— Что, блядь? А ну съеби отсюда поскорее, дура — здесь опасно, разве не видишь? — я окончательно ошалел.
— Не мешайте работать прессе, гражданин!
— Никогда я этого не признаю! — тем временем крикнула Ирина под радостный гул толпы и отшатнулась.
Я видел, что её трясет от ненависти, а стоящая рядом Образцова подначивает её. Да и сама она явно не могла смириться с подобным поражением.
— А как же твоё слово? Оно ничего не стоит, да? — в свойственной ей манере глумилась Анжелика.
— Ты… Ты — всего лишь трусливая, тупая… бездарная Корнилова, которая выиграла по случайности! И вся твоя семейка — грязные интриганы, которые хотят уничтожить нашу демократию, которая строилась десятилетиями…
Толпа начала орать и свистеть.
В меня сзади врезались — это оказалась Арина, которая тоже прибежала сюда из ложи.
— О-о, Вит, останови их скорее! — рыжая была бледна, как мел.
— Да пошла ты нах*й, чернышка злоебучая! — выкрикнула Анжелика и широким жестом обвела толпу: — Эти черные марковские ушлепки заебали нас всех — только и ходят по улицам, пристают ко всем! Я правильно говорю, люди?
— Да, да, верно! Анж-е-е-ли-и-ка, Анж-е-е-ли-и-ка, сделай её снова! — толпа разошлась не на шутку.
— Вот это материал, ты снимаешь⁈ Наведи крупным планом камеру на этих двоих… — услышал я в нескольких шагах от себя реплику девицы-блондинки с микрофоном; она развернулась к камере, упершись попкой в ограждение: — В прямом эфире Первого Республиканского Мария Зотова, я веду экстренный репортаж из клуба…
Увидел, что эти два барана-байкера так и топтались позади оператора и нифига их не увели.
Лера тоже вела себя пассивно — стала позади Анжелики и что-то пыталась ей говорить вместо того, чтобы как-то встряхнуть и привести в чувство.
Мне надо было и журналистку эту немедленно пресечь, и не допустить разрастания конфликта. Пару секунд подумав, я выбрал второе, однако уже было поздно — Ирина, не говоря ни слова, взмахнула руками и из её пальцев вырвался поток красных искр…
Глава 11
Я бросился к ним.
Искры превратились в небольшой огненный сгусток, который пролетел мимо Анжелики и врезался в деревянный сарай на дальнем конце трибуны. Пламя вспыхнуло, загорелась крыша.
Анжелика ответила ледовой атакой — два куска льда попали в мотоцикл Ирины и пробили бак.
На трибуне началась паника — люди вскакивали со своих мест, пытаясь убежать.
— Что ж они творят! — крикнула испуганная Арина, однако продолжила снимать на телефон всё происходящее.
Пока я перелазил через ограждение, Ирина в приступе ярости ещё раз выпустила огонь, но уже не такой яркий, как первый. Он упал недалеко от мотоцикла Валерии, вспыхнул и погас.
— А ну прекрати немедленно, юнкер! — я побежал к ним.
Маркова была бледна, её руки тряслись.
— Они первые начали, — выкрикнула Образцова, тоже очень взволнованная.
— С тобой у меня будет отдельный разговор, — рявкнул я в её сторону. — А ну успокоились — вы тут бойню хотите устроить? Здесь же дети на трибунах!
— Я… Ты же видел… — пролепетала Ирина. — Она испортила мой мотоцикл…
— Ирка, приди в себя! — я встряхнул её. — Потом поговорим, а сейчас прекращайте херней заниматься! Вы юнкеры или истерички?
— Я поняла… — Ира мотнула головой.
— По-о-жар, по-а-жар! — понеслись крики.
Я оглянулся — огонь на крыше сарая разгорался, и побежал к Анжелике.
Она, увидев меня, приопустила руки, готовые к очередной магической атаке.
— Энджи, ты что вытворяешь? А ну уймись, ты победила! — подбежав, я крепко её встярхнул.
— Любимый, ты здесь… — заулыбалась она, будто в бреду.
— Анжелика! — крикнул я. — Посмотри, что вы устроили — люди в панике! — я развернул её к сараю.
— Это не я, это черная сука! — встрепенулась брюнетка. — Ты же видел, милый!
— Видел, конечно. А ещё у нас тут пресса, всё снимают сейчас.
— Что-о? — поразилась моя пассия и окончательно пришла в себя, судя по выражению лица. — Но откуда?
— Это я вызвала их! — подбежала к нам Валерия. — И оправдываться не буду, ясно? Вы пожар лучше тушите! — на её лице была написана злость.
— Ле-ер, ну это же Маркова всё устроила… — посмотрела на неё Анжелика.
— Нас снимает эта блондинка — бежим к сараю и используем магию, это будет наше алиби! — пару мгновений подумав, решил я.
— Да, ты прав, — брюнетка бросила шлем и мы втроём побежали.
Народ на трибунах в целом эвакуировался без особых проишествий в противоположную сторону от пожара, к ларькам.
— Мой сын, где мой сын? — орала какая-то женщина.
Мы подбежали к сараю.
— Что у вас там? — спросил я у Леры.
— Склад — сувениры, запчасти, всякая мелочь.
Краем глаза увидел, что назойливая журналистка и оператор тоже прибежали к нам.
Из этого строения послышался детский крик.
— Откуда там дети? — выкрикнул я.
— Любят там лазить, — ответила Лера.
— Ключ где, открыть надо?
— Не знаю… — Яблонская сжала губы.
— Ладно, я сам! — я бросился к двери, по пути мысленно представив формулу заклинания «силовой удар».
Эндейс в груди приятно шевельнулся. Дверь получилось вынести даже легче, чем я думал — я увалился на пыльный пол.
Внутри было дымно, я едва не закашлялся.
— По-мо-о-гите! — я услышал плач в дальнем углу.
Встал и побежал туда — парнишка лет восьми сидел на корточках и закрыл футболкой лицо.
— Ты как сюда попал? — крикнул я.
— Залез через дырку, — всхлипнул он.
— Сам здесь?
— Да-а…
— А ну давай, пошли… — я приподнял его и потащил к выходу.
Ощущение горящей крыши над головой — далеко не самое приятное. Через минуту я выволок пацана, к нему с воплем бросилась женщина. Мамаша, наверно.
Рыдания и благодарности длились минуты три, но мне было приятно.
— Давай, малой, больше не шали! — я похлопал его по спине.
Ещё эта назойливая журналистка с микрофоном и оператор лезли под руку.
— Вы мешаете! — рявкнул я.
— Мы в прямом эфире, — крикнула в ответ эта блондинка.
— Отойдите! — я взял её под руку и попыталя отодвинуть на несколько шагов от сарая.
— Эй, мы журналисты, вы не имеете права препятствовать работе прессы! — закричала она.
— Здесь опасно, а вы создаёте панику и снимаете, будто это какой-то цирк или шоу, — разозлился я.
— Пустите! — девица вырвалась, с вызовом посмотрела на меня и развернулась к камере: — Продолжаем наш эфир — вот этот юноша спас мальчика из огня…
«Ладно, пусть вещает. Тушить надо, пока всё не разгорелось», — решил я.
— Вы пожарку вызвали? — я подбежал к девушкам.
— Да вызвали, — махнула рукой Лера. — Но мы и сами справимся.
— У меня уже нет эндейса, — посмотрела на неё Анжелика.
Я перевёл взгляд на Арину:
— Ты давай!
— Я тоже… У меня нет… — побледнела рыжая.
— Ты у нас кто? — посмотрел я на Яблонскую.
— Маг воды!
— Давай я сделаю вихрь, а ты какой-нибудь дождь — сможешь? — на ходу придумал я.
— Хорошо, давай попробуем!
Я сосредоточился, тихо произнес одну из стандартных формул-заклинаний для «воздушников» и ощутил, как легкий вихрь закружил вокруг сарая. Огонь при этом взмыл вверх.
Валерия через несколько секунд плавными движениями рук сделала три небольших водных шарика сбоку от сарая и резким движением рук направила их на крышу — они распались на мелкие капельки, их закружил мой воздушный вихрь и всё начало шипеть…
— Почти потух. Я всё, пустая, — помотала головой Лера и села на траву.
— Это потрясающе! Дорогие зрители, сейчас мы возьмём интервью у этого юноши и девушек… — услышал я сзади голос блондинки.
Нехотя развернулся, она как раз подошла ко мне:
— Вы в эфире Первого Республиканского, репортаж ведёт Мария Зотова…
— Чё? Реально в эфире? — я скептически скривился и посмотрел в камеру — оператор был в трех шагах левее от меня.
— Конечно. Как вас зовут и как вы объясните происходящее? — бодрым голосом продолжила эта Мария.
— Это всё интриги ёбаных черных идиоток, которые не умеют достойно проигрывать! — как раз подошла Анжелика.
— Кто вы, представьтесь пожалуйста! — повернулась в ней Мария.
— Я Анжелика, немного увлекаюсь мотогонками, — сразу стушевалась моя пассия и взглянула на меня.
— О ком вы говорите? Чьи это интриги? Что за черные?
— Черные — это марковские юнкеры, которые славятся своей некомпетентностью, бестактностью и уличными вымогательствами, — охотно разъяснила Анжелика. — Почти каждый житель нашей столицы страдает от их приставаний с тех пор, как их приравняли к милиции, или дали статус… Короче, вы поняли. С тех пор мы все страдаем.
— Та девушка, с которой вы обменялись магическими ударами — она из черных, как вы говорите?
— Да, это одна из самых наглых черных стерв из их жалкой богадельни. Мне приходилось с ней сталкиваться, с этой Ириной — ничего хорошего сказать я о ней не могу… — Анжелика вошла в раж и начала поносить Ирину, не называя, правда, её фамилии. — Считаю, что всю эту «марковскую» шарагу надо закрыть и сделать там жилой дом, раздать квартиры нормальным людям, — завершила она свой спич.
— Потрясающе! — произнесла поражённая журналистка. — А где же юнкерам учиться?
— Да пусть в «корниловку» поступают — лучшее на сегодняшний момент заведение, — непринуждённо ответила Анжелика. — Или в «дроздовку» на худой конец.