– Как вышло, что ты не знаешь? – выкрикнула она. – Ты знал о Судье и знал обо мне! Как вышло, что ты не знаешь…
Его руки с ужасающей силой сжали ее плечи, холодные руки, холодные как мрамор.
– Кто?
– Я не знаю.
Он тряхнул ее, как тряпичную куклу, с яростной и жуткой улыбкой. Стиснул ее плечи ледяными руками, а от его лица шел жар пустыни.
– Ты знаешь! Скажи мне! Кто?
– Почему ты не знаешь?
– Потому что я не могу этого видеть! – проревел он и швырнул ее через комнату.
Она покатилась, потом застыла на полу бесформенной грудой, а когда увидела над собой светящееся в сумраке лицо, мочевой пузырь подвел ее и теплая жидкость потекла по ногам. Мягкое и понятливое благоразумие исчезло. Рэнди Флэгг исчез. Теперь она имела дело со Странником, высоким человеком, большим парнем, и оставалось уповать только на помощь Божью.
– Ты скажешь. Ты скажешь мне все, что я хочу знать.
Она смотрела на него, потом медленно поднялась. Ощутила тяжесть ножа, прижатого к предплечью.
– Да, я тебе скажу, только подойди ближе.
Он шагнул к ней улыбаясь.
– Нет, гораздо ближе. Я хочу прошептать имя тебе на ухо.
Он подошел ближе. Она почувствовала обжигающую жару, леденящий холод. В ушах пронзительно гудело. В ноздри бил запах безумия, словно вонь гниющих овощей из темного погреба.
– Ближе, – хрипло прошептала Дейна.
Он сделал еще шаг, и она резко изогнула правое запястье. Услышала щелчок пружины. Нож прыгнул в ладонь.
– Получай! – истерически взвизгнула Дейна и взмахнула рукой, чтобы вспороть ему живот, оставив метаться по кабинету с вываливающимися внутренностями. Вместо этого он загоготал, упершись руками в бедра, откинув назад пылающее лицо, трясясь от хохота.
– Ох, дорогая моя! – воскликнул он и вновь зашелся смехом.
Дейна тупо уставилась на свою руку. Она сжимала твердый желтый банан с сине-белой наклейкой «Чикита». В ужасе выронила его на ковер, где он и застыл болезненной желтой ухмылкой, имитирующей ухмылку Флэгга.
– Ты скажешь, – прошептал он. – Да, ты обязательно скажешь.
И Дейна знала, что он прав.
Она резко развернулась, так быстро, что застала врасплох даже темного человека. Одна из этих черных рук метнулась к ней, но ухватила только блузку, вырвав шелковый лоскут.
Дейна бросилась к панорамному окну.
– Нет! – прокричал он, и она почувствовала, что он нагоняет ее, словно черный ветер.
Она оттолкнулась ногами и ударила в стекло макушкой. Раздался глухой треск, и Дейна увидела, как на удивление толстые куски стекла летят на стоянку для автомобилей сотрудников отеля-казино. Извилистые трещины, будто ручейки ртути, побежали от места удара. Толчка хватило, чтобы передняя половина ее тела проскочила в дыру, где она и застряла, обливаясь кровью.
Дейна почувствовала его руки на плечах, задалась вопросом, сколько ему потребуется времени, чтобы заставить ее заговорить. Час? Два? Она подозревала, что уже умирает, но смерть могла и повременить.
Я видела Тома, а ты не можешь его учуять… или как там ты нас находишь, потому что он другой, он…
Флэгг уже втаскивал ее обратно.
Она покончила с собой, резко дернув головой вправо. Острое как бритва стеклянное острие вонзилось ей в шею. Другое проткнуло правый глаз. Ее тело на мгновение застыло, только руки колотили по стеклу. Потом Дейна обмякла. И темный человек втащил в кабинет кровоточащий мешок.
Она ушла, возможно, торжествуя.
Взревев от ярости, Флэгг пнул ее. Податливое безразличие тела разъярило его еще сильнее. Он принялся пинками гонять труп по кабинету, ревя и рыча. Искры полетели из его волос, будто где-то внутри заработал циклотрон, создавая электрическое поле и превращая Флэгга в аккумулятор. Глаза сверкали черным огнем. Он ревел и пинал тело, пинал тело и ревел.
В приемной Ллойд и остальные побледнели как полотно. Переглядывались. Наконец не выдержали. Дженни, Кен, Уитни – все они ушли, и их перекошенные, застывшие лица говорили о том, что они ничего не слышали и надеются ничего не слышать и впредь.
Остался только Ллойд – и не по своей воле. Просто он знал, что от него этого ждут. Наконец Флэгг позвал его в кабинет.
Он сидел на широком столе, скрестив ноги, положив руки на обтянутые джинсами колени. Смотрел поверх головы Ллойда, в никуда. Ощутив легкий ветерок, Ллойд повернул голову к окну и увидел дыру в центре. Зазубренные края стекла были испачканы в крови.
Что-то отдаленно напоминающее человеческое тело лежало на полу, завернутое в портьеру.
– Избавься от этого, – приказал Флэгг.
– Хорошо… – Говорить Ллойд мог только хриплым шепотом. – Мне оставить голову?
– Вывези все к востоку от города, облей бензином и сожги. Ты меня слышишь? Сожги! Сожги всю эту хрень!
– Хорошо.
– Да! – Флэгг добродушно улыбнулся.
Дрожа, с пересохшим ртом, чуть ли не постанывая от ужаса, Ллойд попытался поднять лежащий на полу объект, завернутый в штору. Липкий снизу. Объект изогнулся буквой «U», проскальзывая между рук, вновь упал на пол. Ллойд бросил испуганный взгляд на Флэгга, но тот сидел в прежней позе, уставившись в никуда. Ллойд предпринял вторую попытку, прижал сверток к груди и, пошатываясь, направился к двери.
– Ллойд!
Тот остановился, оглянулся. С его губ сорвался стон. Поза Флэгга не изменилась, только он поднялся на десять дюймов над столом, продолжая смотреть вдаль.
– Ч-ч-что?
– Ключ, который я дал тебе в Финиксе, все еще у тебя?
– Да.
– Держи его под рукой. Время подходит.
– Хо-хорошо.
Он ждал, но Флэгг больше не произнес ни слова. Висел в темноте, исполняя потрясающий воображение трюк индийских факиров, глядя в никуда, кротко улыбаясь.
Ллойд быстро выскользнул за дверь, как всегда, радуясь, что уходит живой и в здравом уме.
Тот день в Лас-Вегасе выдался тихим. Ллойд вернулся в два часа пополудни, воняя бензином. Поднявшийся вскоре ветер к пяти часам уже завывал на улицах и между отелями. Пальмы, начавшие засыхать без полива, гнуло из стороны в сторону. Их кроны напоминали порванные боевые знамена. Облака странной формы проносились по небу.
В баре «Каб» Уитни Хоргэн и Кен Демотт пили бутылочное пиво и ели сандвичи с яйцом и салатом. Три старушки – сестры-ведьмы, так их называли, – держали кур на окраине города, и все вдруг полюбили яйца. В казино, расположенном ниже уровня бара, в котором сидели Уитни и Кен, маленький Динни Маккарти радостно ползал по столу для игры в кости, окруженный армией пластмассовых солдатиков.
– Посмотри на этого засранца! – Голос Кена переполняла неж ность. – Кто-то спросил меня, пригляжу ли я за ним часок. Я готов приглядывать за ним всю неделю. Как бы мне хотелось, чтобы он был моим. Моя жена родила только одного, семимесячного. Умер в инкубаторе для недоношенных на третий день. – Он поднял голову, посмотрел на вошедшего Ллойда.
– Привет, Динни! – поздоровался Ллойд.
– Йойд! Йойд! – закричал Динни. Быстро перебрался к краю стола для игры в кости, спрыгнул вниз и побежал к нему. Ллойд подхватил его на руки, закружил, прижал к груди.
– Приберег поцелуй для Ллойда? – спросил он.
Динни громко чмокнул его в обе щеки.
– У меня для тебя кое-что есть. – Ллойд достал из кармана пригоршню завернутых в фольгу «Хершис кисес».
Динни заверещал от радости и схватил конфеты.
– Йойд!
– Что, Динни?
– Почему от тебя пахнет, как от ведра с бензином?
Ллойд улыбнулся:
– Сжигал мусор, милый. Иди поиграй. Кто сегодня твоя мамуля?
– Анджелина. – В устах Динни это прозвучало как «Анджейина». – Потом опять Бонни. Я люблю Бонни. Но я люблю и Анджелину.
– Не говори ей, что Ллойд дал тебе конфеты. Анджелина отшлепает Ллойда.
Динни пообещал не говорить и убежал, смеясь, представляя себе, как Анджелина шлепает Ллойда по попке. Минуту-другую спустя, с набитым шоколадом ртом, он вновь командовал армией пластмассовых солдатиков на столе для игры в кости. Подошел Уитни в белом фартуке. Принес Ллойду два сандвича и бутылку «Хэммса».
– Спасибо, – поблагодарил Ллойд. – Выглядит отлично.
– Это домашний сирийский хлеб! – В голосе Уитни слышалась гордость.
Какое-то время Ллойд жевал.
– Кто-нибудь его видел? – наконец спросил он.
Кен покачал головой:
– Думаю, он отбыл.
Ллойд задумался. Снаружи донеслось громкое завывание сильного порыва ветра. Тот словно жаловался, что ему одиноко, что он потерялся в пустыне. Динни в тревоге поднял голову, но тут же вернулся к солдатикам.
– Я думаю, он где-то здесь, – озвучил свои мысли Ллойд. – Не знаю почему, но мне так кажется. Я думаю, он здесь, ждет, когда что-то случится. Я только не знаю, что именно.
– Ты думаешь, он узнал от нее что хотел? – тихим голосом спросил Уитни.
– Нет. – Ллойд смотрел на Динни. – Не думаю. Что-то пошло не так. Она… ей повезло, или она его перехитрила. Такое случается нечасто.
– По большому счету это не имеет значения, – сказал Кен, но выглядел он встревоженным.
– Не имеет. – Ллойд прислушался к ветру. – Может, он вернулся в Лос-Анджелес. – Но сам Ллойд так не думал, и это читалось на его лице.
Уитни прогулялся на кухню и принес всем еще по бутылке пива. Они пили молча, и мысли, которые их одолевали, были безрадостными. Сначала Судья, теперь эта женщина. Оба умерли. Ни один не сказал ни слова. И не остался целехоньким, как он приказывал. Словно «Янкиз» времен Мэнтла, Мейриса и Форда проиграли две первые игры Мировых серий. В такое верилось с трудом, и это пугало.
Ветер не утихал всю ночь.
Глава 63
Ближе к вечеру десятого сентября Динни играл в маленьком городском парке, примыкавшем с севера к району отелей и казино. Его «мама» на этой неделе, Анджелина Хиршфилд, сидела на скамье и болтала с юной девушкой, которая появилась в Лас-Вегасе пятью неделями раньше, примерно через десять дней после прихода самой Энджи.