зают разные там лешие. Том… Том…
Он замолк, и все остальные сконфуженно посмотрели на него. Том погрузился в унылое молчание. Потом вынырнул из него, но… не как обычно. Это было не резкое неожиданное пробуждение вроде бурного оживления, а медленное, неохотное, почти печальное возвращение в реальность.
— Идти на запад? — спросил он. — Ты хочешь сказать, что время для этого?
Стю положил руку ему на плечо.
— Да, Том. Если можешь.
— По дороге.
Ральф издал хриплый, сдавленный звук и зашел за дом. Том, казалось, этого даже не заметил. Его взгляд перебегал со Стю на Ника и обратно.
— Идти ночью. Спать днем. — И очень медленно, словно в тумане, Том добавил: — И видеть слона.
Ник кивнул.
Ларри достал рюкзак Тома из-под крыльца. Том медленно, словно во сне надел его.
— Ты должен быть осторожен, Том, — глухо произнес Ларри.
— Осторожен. Да, в натуре.
Стю запоздало подумал, не следовало ли им дать Тому одноместную палатку, но отмел эту мысль. Том лишь запутается, пытаясь установить даже самую маленькую палатку.
— Ник, — прошептал Том, — я правда должен сделать это?
Ник обнял Тома за плечи и медленно кивнул.
— Ладно…
— Ты только не сходи с большого четырехрядного шоссе, Том, — сказал Ларри. — Того, где написано 70. Ральф отвезет тебя к его началу на своем мотоцикле.
— Ага. Ральф. — Он замолк.
Ральф вышел из-за дома, вытирая глаза своим носовым платком.
— Ты готов, Том? — хрипло спросил он.
— Ник? А этот дом по-прежнему будет моим, когда я вернусь?
Ник твердо кивнул.
— Том любит свой дом. Да, в натуре.
— Мы знаем, что ты любишь его, Том. — Стю и сам чувствовал, как горячие слезы подступают к глазам.
— Ладно. Я готов. С кем я поеду?
— Со мной, Том, — сказал Ральф. — На шоссе 70, ты не забыл?
Том кивнул и пошел к мотоциклу Ральфа. Через секунду Ральф двинулся за ним, сгорбив свои широченные плечи. Даже перо на его шляпе, казалось, поникло. Он уселся на мотоцикл и завел его. В следующее мгновение тот вылетел на Бродвей и свернул на восток. Оставшиеся стояли вместе и следили, как мотоцикл, сливаясь с сумерками, превращался в смутный силуэт, различимый лишь по свету передней фары. Потом и свет фары скрылся за огромным экраном автокинотеатра «Заезжай по праздникам».
Ник пошел прочь с опущенной головой, засунув руки в карманы. Стю попытался пойти вслед за ним, но Ник почти злобно покачал головой, давая ему знак держаться подальше. Стю вернулся к Ларри.
— Вот так, — сказал Ларри, и Стю уныло кивнул.
— Ларри, думаешь, мы увидим его еще когда-нибудь?
— Если нет, то семеро из нас — ну, может, кроме Фрэн: она никогда не хотела его посылать, — будут есть и спать, помня до конца жизни, что это мы решили его послать.
— Ник больше всех, — заметил Стю.
— Ага. Ник больше всех.
Они следили, как Ник медленно шел по Бродвею, постепенно растворяясь в окружавших его сумерках. Потом они целую минуту, смотрели на темный дом Тома и молчали.
— Давай уйдем отсюда, — вдруг сказал Ларри, — стоит мне подумать обо всех чучелах животных там… у меня прямо мурашки бегут по телу.
Когда они ушли, Ник все еще стоял на боковой лужайке дома Тома Каллена с опущенной головой, засунув руки в карманы.
Джордж Ричардсон, новый врач, обосновался в Медицинском центре «Дакота Ридж», поскольку тот находился недалеко от городской больницы Боулдера со всем ее медицинским оборудованием, большим запасом медикаментов и операционными палатами.
28 августа у него было довольно много работы, и ассистировали ему Лори Констабл и Дик Эллис. Дик просил разрешить ему перестать заниматься медициной, но получил отказ.
— Ты отлично работаешь здесь, — сказал Ричардсон. — Ты многому научился и научишься еще большему. Кроме того, один я здесь не справлюсь. Мы просто свихнемся, если не заполучим еще одного врача через месяц-другой. Так что, Дик, прими поздравления: ты — первый фельдшер в Зоне. Поцелуй его, Лори.
Что Лори и сделала.
Около одиннадцати часов этим августовским утром Фрэн зашла в приемную и огляделась с любопытством и легкой тревогой. Лори сидела за конторкой и читала старый номер журнала «Лейдиз хоум джорнэл».
— Привет, Фрэн, — сказала она, вскакивая. — Я так и думала, что мы скоро увидим тебя тут. Джордж сейчас с Кэнди Джоунз, но он вот-вот освободится и займется тобой. Как ты себя чувствуешь?
— Спасибо, очень хорошо, — сказала Фрэн. — Наверное…
Дверь одного из кабинетов распахнулась, и оттуда вышла Кэнди Джоунз в сопровождении высокого сутулого мужчины в вельветовых штанах и спортивной рубашке с эмблемкой аллигатора на груди. Кэнди недоверчиво разглядывала бутылочку с розовой жидкостью, которую держала в руке.
— Вы уверены, что не ошиблись? — с сомнением спросила она Ричардсона. — У меня никогда раньше этого не было. Я думала, у меня иммунитет.
— Так вот, у вас его нет, и теперь вы заполучили именно это, — усмехнувшись, сказал Ричардсон. — Не забывайте о крахмальных ваннах и держитесь после этого подальше от высокой травы.
Она грустно улыбнулась.
— Джек тоже заполучил это. Ему тоже надо прийти к вам?
— Нет, по вы можете превратить крахмальные ванны в семейное мероприятие.
Кэнди уныло кивнула и только сейчас заметила Фрэн.
— Привет, Фрэнни, как ты, подруга?
— Нормально. А как ты?
— Кошмарно. — Кэнди вытянула вперед руку с бутылочкой так, чтобы Фрэнни смогла прочесть слово КАЛАДРИЛ на этикетке. — Сыпь от ядовитого плюща. И ты даже представить себе не можешь, где я ее подцепила. Но ручаюсь, ты угадаешь, откуда ее заполучил Джек.
Они все проводили ее слегка изумленным взглядом. Потом Джордж сказал:
— Мисс Голдсмит, не так ли? Комитет Свободной Зоны. Рад познакомиться.
Она протянула руку для пожатия.
— Пожалуйста, просто Фрэн. Или Фрэнни.
— Хорошо, Фрэнни. Итак, в чем проблема?
— Я беременна, — сказала Фрэн. — И жутко напугана. — И тут же без всякого перехода она разревелась.
Джордж обнял ее за плечи.
— Лори, ты, понадобишься мне минут через пять.
— Хорошо, доктор.
Он провел ее в смотровой кабинет и усадил на обитую черной клеенкой кушетку.
— Итак. Что за слезы? Это из-за близнецов миссис Уэнтворт?
Фрэнни горестно кивнула.
— Это были тяжелые роды, Фрэн. Мать очень много курила. Малыши весили слишком мало, даже для двойняшек. Они родились поздно вечером, крайне неожиданно. У меня не было возможности произвести вскрытие. За Региной Уэнтворт присматривает одна из женщин нашей группы. Я полагаю, я надеюсь, что она оправится от психического расстройства, которое с ней приключилось. Однако сейчас я могу лишь сказать, что у тех малышей с самого начала было очень мало шансов. Причиной их смерти могло послужить что угодно.
— Включая и супергрипп.
— Да. В том числе.
— Стало быть, остается только ждать.
— Черт, да нет же, конечно. Я прямо сейчас проведу полный осмотр. Я буду постоянно наблюдать за вами и любой другой женщиной, которая беременна или скоро забеременеет. У «Дженерал электрик» был такой девиз: «Прогресс — наш самый важный продукт». В Зоне наш самый важный продукт — дети, и обращаться с ними следует соответственно.
— По мы ничего не знаем наверняка.
— Да, мы не знаем. Но не вешайте носа, Фрэн.
— Хорошо. Я постараюсь.
Раздался легкий стук в дверь, и вошла Лори. Она протянула Джорджу медицинскую карту, и Джордж принялся задавать Фрэн вопросы о состоянии ее здоровья.
Когда осмотр был закончен, Джордж оставил ее ненадолго, чтобы кое-чем заняться в соседнем кабинете. Пока Фрэн одевалась, с ней была Лори.
Когда Фрэн застегивала блузку, Лори тихо сказала:
— Знаешь, я завидую тебе. Конечно, эта неопределенность и все такое, но… Мы с Диком старались зачать ребенка как сумасшедшие. На самом деле забавно — я считала себя той, кто носит кнопку отсчета ЧИСЛЕННОСТИ НАСЕЛЕНИЯ. Роста численности населения, разумеется. Но теперь, когда я думаю об этой кнопке, у меня просто мурашки по телу бегают. Ох, Фрэнни, ведь первым будет твой. И я знаю, что все будет нормально. Должно быть нормально.
Фрэнни лишь улыбнулась и кивнула, не желая напоминать Лори, что ее малыш будет не первым.
Первыми были двойняшки миссис Уэнтворт.
И двойняшки миссис Уэнтворт умерли.
— Прекрасно, — сказал Джордж через полчаса.
Фрэн недоуменно приподняла брови, решив на мгновение, что он просто неправильно произнес ее имя.[8] Без всяких на то причин она вспомнила, что до третьего класса маленький Мики Пост, живший по соседству, называл ее Фан.
— Малыш. С ним все в порядке.
Фрэн нашарила рукой салфетку и крепко стиснула ее.
— Я чувствовала, как он шевелился… Но с тех пор уже прошло столько времени. И потом — ничего. Я боялась…
— Он жив, это бесспорно, но, знаете, я сомневаюсь, что о вы чувствовали его движение. Скорее это были легкие желудочные газы.
— Это был ребенок, — тихо произнесла Фрэн.
— Ну, так или иначе, ему еще предстоит много двигаться в будущем. Полагаю, срок родов подойдет где-то к середине января. Как вам это?
— Отлично.
— Вы правильно питаетесь?
— Да, думаю, да… во всяком случае, здорово стараюсь.
— Хорошо. Тошноты пока нет?
— Раньше немного чувствовалась, по теперь прошла.
— Чудно. Много занимаетесь физическими упражнениями?
На какое-то кошмарное мгновение она увидела себя копающей могилу для отца. Она моргнула, отгоняя видение прочь.
Это была другая жизнь.
— Да, достаточно.
— Прибавили сколько-нибудь в весе?
— Около пяти фунтов.
— Это хорошо. Можете набрать еще двенадцать — сегодня я щедрый.
Она усмехнулась.
— Вы — доктор.
— Да, и когда-то я был акушером, так что вы попали по адресу. Следуйте предписаниям своего врача, и все будет в норме. Теперь что касается велосипедов, мотоциклов и мопедов. Скажем, так: после 15 ноября — ни-ни. Впрочем, тогда уже никто не станет на них ездить. К тому времени уже чертовски похолодает. Пьете, курите?