Когда в вашем доме снимают реалити-шоу, а вы с настоящими и подставными домочадцами вынуждены постоянно изображать из себя того, кем не являетесь в действительности, это вряд ли можно назвать хорошим времяпровождением.
И тем не менее Катка уже практически привыкла к камерам, оператору, съемкам и импровизированным скандалам свекрови, которая повышала рейтинг благодаря своему вздорному характеру и желанию прославиться ударными темпами.
Катарина научилась не замечать камер, но, к большому сожалению, научиться игнорировать Розалию пока было выше ее сил.
Два дня Ката безвылазно просидела дома. Помня данное Столярову слово, она изнывала от неизвестности, скитаясь по коттеджу как неприкаянная.
Утром Виктор наконец соизволил позвонить, сообщив, что вечером им необходимо встретиться.
– Я подъеду к коттеджу, а ты выходи за ворота. Разговаривать будем в моей машине.
– Почему не хочешь зайти к нам?
– В дом, где полно камер? Нет уж, уволь.
– Намекни хотя бы, новости хорошие?
– И да и нет.
– Это не ответ на вопрос.
– Всему свое время, Катка. Потерпи до вечера. Все, я отсоединяюсь, буду подъезжать – звякну.
– Вить, подожди… Витя! Алло!
Но Столяров положил трубку.
Пнув ногой спинку кровати, Катка спустилась вниз. Лидия Владимировна заплетала Канделарии косички.
– Доча, скажи честно, Канделарии Хуановне лучше с косичками?
Копейкина отрешенно посмотрела на старуху.
Откровенно говоря, благодаря стараниям Гаврилюк Хуановна выглядела ужасно. Не всем пенсионеркам, разменявшим девятый десяток, идут косички с вплетенными в них цветными ленточками.
– Она преобразилась, – выдавила Катарина, которой в действительности было далеко безразлично, как выглядит «мамаша» Розалии.
– Вот видите, – с легким упреком сказала Лида, – я оказалась права.
– Долго мне здесь сидеть? – суетилась бабка.
– Минут десять. Осталось заплести семь косичек.
– Сколько всего их будет?
– Сорок.
Канделария закатила глаза:
– Мне надо сбегать в одно место.
– Терпите.
– Дай мне зеркальце.
– Посмотритесь позже.
– Хочу сейчас.
– Не капризничайте.
– Я устала.
– Скоро закончим.
В разгар их перепалки в гостиную впорхнула свекровь:
– Вау! У нас в гостях смерть с косичками! Лидуня, как тебе в голову пришла идея изуродовать мою мамусю до неузнаваемости?
– Что, настолько ужасно? – вопрошала Канделария.
– Первое место на конкурсе «Мисс жесть»! Но мы исправим положение. Я сейчас принесу свою косметичку и нарисую тебе милое личико.
Розалия поднялась в спальню.
Вернувшись с косметичкой – чемоданчиком, в который запросто можно поместить пять килограммов картофеля, Розалия зацокала языком.
– Работа предстоит адская, но ради мамуси я готова пойти на жертвы. Сделаю из тебя королеву красоты. Забубеним отпадный макияж, будешь похожа на девушку-мечту.
– Мне надо в туалет, – напомнила Хуановна.
– Что за мещанские привычки? Замри и не дыши. Так… сначала наложим тон.
Посочувствовав бедной Канделарии, Катарина поспешила улизнуть из гостиной.
Лида с Розалией нашли себе занятие по вкусу – теперь они не отстанут от бабки, пока окончательно не испортят ее и без того не идеальную внешность.
В кухне Катка попросила Наталью приготовить чай, а сама, сев на стул, вспомнила свой первый визит в агентство Макарова.
От внезапного крика Копейкиной Ната расплескала чай по полу.
– Маринка! – закричала Катка, вскочив и направившись к двери.
– Кат, ты чего? Какая Маринка?
– Ее необходимо предупредить! Она же там… в агентстве…
Схватив сумочку, Катарина выбежала из коттеджа. В «Фиате» она набрала Столярова:
– Вить, я еду в агентство. Там Марина, она ничего не знает о проделках Сергея. Ей нельзя оставаться в кабинете. Вдруг он…
– Поворачивай назад! – взревел Столяров.
– Ты не понимаешь, Маришка может стать следующей жертвой Макарова.
– Поворачивай! – орал Виктор. – Ты все испортишь.
– Извини, но я не прощу себе, если Маришка пострадает.
Надавив на красную кнопку, Катарина швырнула телефон на сиденье.
В агентство она влетела, задыхаясь от волнения и страха.
Распахнув дверь и увидев довольную Маринку, Ката закричала:
– Бери свои вещи и иди за мной.
– Катка, ты где пропадала? Сергей несколько раз заходил ко мне, спрашивал о тебе. Ты не отвечала на его звонки.
– Уходим отсюда, – Копейкина силой заставила Марину подняться со стула. – Бери сумку.
– Да в чем дело? Ты можешь объяснить, куда меня тащишь?
– Объясню по дороге. Скажу лишь, что оставаться здесь небезопасно. Макаров маньяк, он…
Договорить не дал глубокий вздох Марины:
– Кат, он здесь.
Катарина резко обернулась. Сергей стоял в дверях кабинета с ядовитой улыбкой на потрескавшихся губах.
– Так вот, значит, кто помог Марго. Ай да Катка. Ловко ты обвела меня вокруг пальца.
– Не подходи ко мне!
– Брось, мы же друзья, – Сергей сделал два шага в глубь кабинета.
– Я не дружу с маньяками.
– А придется, – он рванул вперед, схватив за руку недоумевающую Маришку.
– О-о-ой, – запричитала девушка.
– Одна рыбка попалась, – шипел Макаров. – Думаю, вторая не убежит, бросив подружку в беде.
– Отпусти ее, – Катарина держала в руках ножницы.
– Или что?
– Я за себя не ручаюсь.
Хрипло рассмеявшись, Сергей заломил Марине руку.
– Ката-а-а!.. Мне больно!
– Положи ножницы на стол, – приказал Сергей. – Иначе я оторву ей руку.
– Ката, положи, – молила Маришка.
Копейкина избавилась от ножниц.
– Умница. Теперь выходи в коридор и не спеша двигай к выходу.
– Я приехала не одна, в машине сидят люди. Тебе не удастся выйти сухим из воды.
– Люди? Отличная шутка. Двигай вперед! И смотри, без глупостей. Одно неверное движение, и эта кукла окажется калекой.
Ведя впереди себя трясущуюся Маринку, Сергей неотрывно наблюдал за Копейкиной.
На улице Макаров кивнул на «Фиат»:
– И где люди? Разбежались? Ха-ха! Открывай колымагу.
Марина застонала.
Затолкав девушку на заднее сиденье, Сергей сел рядом.
– Что ты задумал? – спросила Ката, заведя мотор.
– Ничего особенного. Никто не пострадает, если ты сделаешь все как надо.
– Куда мы едем?
– Ко мне в гости.
– Сергей, одумайся. У тебя еще есть шанс…
– Шанс есть у тебя и у этой тупоголовой кретинки. Рули молча.
В квартире, выхватив у Каты сумочку, Сергей затолкал женщин в ванную комнату, а сам рванул на кухню.
Не прошло и минуты, как Макаров вновь нарисовался в дверях.
– Пойдем, – обращение адресовалось Копейкиной.
В красной спальне Сергей ловко орудовал веревкой. Ката пыталась сопротивляться, но сильный удар по лицу заставил замереть.
– Я не хотел, – твердил Макаров, завязывая узел. – Ты сама напросилась.
– Сволочь! Ты заплатишь за свои зверства. Вчера Марго была в милиции, они в курсе твоих деяний.
– Ритка? В милиции? Не смеши, эта потаскушка слова против меня не посмеет сказать.
– Что тебе нужно? Чего ты добиваешься?
– А разве ты не поняла? Мне нужна ты! Твоя любовь, нежность, ласка. С первой минуты, как я увидел тебя, потерял голову. Ты мой идеал, моя половинка, мы созданы друг для друга. Поверь, пройдет время, и ты поймешь, я был прав. Мы с тобой уедем… уедем туда, где нас не найдет ни бог, ни дьявол. Ты будешь купаться в счастье, обещаю.
– Ты сам прекрасно понимаешь – твои слова похожи на речи умалишенного человека.
Макаров побагровел. Минуту спустя у него случился самый настоящий срыв. Тигром он метался по спальне, осыпая всех и каждого проклятьями. Брызжа слюной, Сергей подлетел к Копейкиной и, замахнувшись, приготовился нанести новый удар по лицу.
Ката завизжала.
– Все вы, рыжие, – шлюхи! Я вас ненавижу! Ненавидел Марго, ненавижу тебя, ненавижу всех!
– Что я тебе сделала?
Вспышка гнева закончилась так же внезапно, как и началась.
– Катарина, девочка моя, не бойся. Я не причиню тебе зла. Но ты не должна, слышишь, не должна называть меня сумасшедшим.
– Сергей, развяжи, пожалуйста, мне руки.
– Нет! Не могу, пока не могу.
– Если так сильно меня любишь, неужели тебе доставляет удовольствие видеть мои страдания?
– Это сейчас ты страдаешь, но в скором времени страдания испарятся, их место займет блаженство. Катка, ты будешь счастлива.
У Каты из глаз брызнули слезы. Ну почему, почему она не послушала Виктора? А теперь по ее вине может случиться непоправимое… с ней и Маришкой.
– Ну-ну, девочка, не нужно слез. Ни один волосок не слетит с твоей головки. Скоро мы с тобой уедем далеко-далеко. Ката, у нас будет настоящая семья. Потом родятся дети. Я хочу двоих – мальчика и девочку. Девочку назовем Катой, в честь мамы, а мальчугана…
– Сергей, замолчи! Замолчи! Не хочу тебя слушать!
Макаров поднял вверх указательный палец:
– Не ори, иначе придется заклеить рот пластырем. – Он тихо засмеялся.
Его безумный, остервенелый взгляд сводил Копейкину с ума. Пустые, ничего не выражающие глаза человека с нездоровой психикой постепенно убивали слабую надежду на спасение.
Мысленно прощаясь с домочадцами, Катарина впадала в панику. Обилие красного цвета давило на нервы, хотелось завыть от отчаянья.
Порывшись в ее сумочке, Макаров достал паспорт.
– Несколько часов побудь в одиночестве, мне надо отъехать. Не скучай.
– Сергей… заклинаю, отпусти меня.
– Глупая, сама не понимаешь, от чего отказываешься. – Макаров все-таки заклеил ей рот пластырем.
– Доверять женщинам можно, но не всегда, – шептал он, пройдясь ладонью по рыжим волосам.
Через час после его ухода в коридоре ожил звонок. Ката напряглась. А далее последовала зловещая тишина. Копейкиной уже начало казаться, что короткая пронзительная трель звонка – не более чем ее воображение, как вдруг из прихожей снова донеслось резкое «дзинь».