«В апреле-мае 1950 года я был в Бахиа-Бланка, столице провинции Ла-Пампа, где строил новые дома. Время от времени ради отдыха я совершал долгие поездки на автомобиле по сельской местности. Подобные экскурсии обычно занимали три дня, за которые я проезжал 300–400 километров от города и столько же обратно Дороги в этом почти плоском и пустынном районе со скудной растительностью были проходимы только летом и не использовались зимой, которая начинается здесь в мае. Изредка встречались гранитные скалы, а на заднем плане несколько гор около тысячи метров высотой. Равнина, по которой проходила дорога, лежала на высоте примерно 300 метров над уровнем моря.
15 мая 1950 года я отъехал от Бахиа-Бланка на расстояние 280 км и находился в точке около 60 градусов з.д. и 37 градусов ю.ш. от Гринвича. Небо было очень ясное, с редкими облачками. Я ехал в машине один и был занят мыслями о работе. Неожиданно мое внимание привлек серебристый объект, который лежал на земле в трехстах метрах слева от дороги. Я сначала не придал ему особого значения, но, подъехав ближе, обратил внимание на такие странные детали объекта, как прозрачный купол и иллюминаторы. Я остановился в 50 метрах от объекта и принялся разглядывать его из машины. Около него не было видно никаких признаков жизни, и я сперва подумал, что это остатки разбившегося самолета, но странная форма объекта заставила меня отказаться от этой идеи. Облака, плывущие над головой, заслоняли солнце, вызывая странное отражение на объекте. Я вышел из машины и подошел ближе. В 10 метрах от объекта я наконец понял, что это «тарелка». Что-то подсознательное побудило меня радоваться как ребенка, и с решительностью, сопровождающей такое состояние, я, не раздумывая, вошел в объект, дверь которого была открыта.
Однако перед тем, как войти, я тщательно его осмотрел. Он был около 10 метров в диаметре и состоял из двух частей: нижняя — в форме перевернутой тарелки или колокола, а верхняя — в форме цилиндра или башенки, накрытой сверху куполом, на куполе находилась странная круглая лампа. Общая высота объекта составляла около 4 метров. На башенке были квадратные иллюминаторы (я не подсчитывал сколько) с очень скругленными углами, Объект лежал на земле, накренившись под углом около 20 градусов из-за неровности на равнине. Он был экстравагантного хромового цвета, великолепно отполирован, на его боках отражались небо и моя персона. Объект казался вымершим — никакой жизни, шума или вибрации. Я посмотрел на открытую дверь, расположенную прямо у основания башенки. Я думал, что мне будет трудно туда взобраться по краю объекта, но оказалось, что металл в этом месте не был отполирован и шершавый как наждачная бумага Я понял, что объект не был новым, так как его нижняя закраина была слегка повреждена и в некоторых местах не очень ровная.
Я поставил ногу на шероховатый металл. и, поскольку на всем расстоянии до башенки, около двух метров, не было ничего, за что можно было бы ухватиться, мне пришлось встать на четвереньки и карабкаться вверх. Размеры двери были примерно 90 х 120 см. Я просунул голову внутрь, но увидел не слишком много: там было темно и сильно пахло чем-то вроде озона и чеснока. Не задерживаясь, я спрыгнул внутрь: пол был примерно на 60 см ниже входа.
Пол был поверхностью, которая, как мне показалось, слегка опустилась под моей тяжестью. Кабина была абсолютно круглая, около 2,1 метра высотой, темного цвета Вокруг ее стены располагался ряд иллюминаторов из прозрачного материала очень тонкого и похожего на плексиглас.
Как только мои глаза привыкли к освещению, я увидел жуткую сцену. В центре кабины диаметром около 3,5 м стояло странное сиденье, на котором сидел человек ростом 1,2–1,4 м в комбинезоне свинцового цвета. Его круглая, с редкими светлыми волосами голова упала на грудь. Руки красивой формы светло-табачного цвета стискивали две рукоятки, торчащие из черного ящика, находившегося в нескольких сантиметрах от его тела. Лицо было такого же цвета, что и руки, с изящным, прямым носом, без усов или щетины на щеках. Его остекленевшие глаза были большими и очень широко открытыми (рис. 22).
Форма его тела, насколько я ее разглядел, была совершенно человеческой. без каких-то животных черт. Он был похож на юношу 15 лет, но с пропорциями мужчины. Он не был карликом. Я коснулся его руки — она была окоченевшей, а лицо холодным. Комбинезон плотно прилегал к шее и запястьям. Ноги слегка опирались на две трубки, расположенные на полу и служащие опорой. Казалось, что комбинезон пошит из плотной кожи, а на плечах надут, что придавало пилоту облик игрока в регби. Он не был пристегнут. Его сиденье цвета красной киновари соответствовало формам тела пилота и стояло перед центральным пультом управления. Черный ящик напоминал приборную панель высотой 1 метр и шириной 80 см, на нем были видны индикаторы, напоминающие зеленые лампочки «кошачий глаз» на некоторых тапах радиоприемников. Под панелью чуть выше ног виднелась широкая горизонтальная лента с вертикальной стрелкой и несколькими непонятными значками, которые, конечно, обозначали числа. Справа от пилота немного перед панелью, находилось непрозрачное, матовое стекло, напоминавшее потушенный телевизионный экран.
Однако самым шокирующим зрелищем были двое других таких же мужчин, лежащих на двух широких, комфортабельных диванах у стенок с обеих сторон от пилота. Они тоже казались мертвыми. Они не были пристегнуты, и я не видел никаких ремней. Их глаза были широко раскрыты, а губы слегка открыты и немного вздулись. Но почему третий диван был пуст? Я ощупал его: он был сделан из очень мягкого материала Исчезновение четвертого члена команды, который, видимо, вышел наружу и оставил дверь открытой, стало занимать меня. В этот миг я обратил внимание на две полосы на полу, точнее, две балки квадратного сечения высотой четыре сантиметра, которые шли от центра к стенам и заканчивались по обе стороны двери. Я также заметил над панелью с приборами прозрачный шар диаметром 25 см, окруженным плоским кольцом, наклоненным под углом 40 градусов неточности напоминающим планету Сатурн, как ее видно в телескоп. Может, это был автомат космической навигации?
Подняв глаза, я заметил, что стены кабины не сразу переходили в не слишком выгнутый потолок, а между находился сильно выделяющийся закругленный выступ с прямоугольными прорезями 60 см шириной и 20 см высотой. Точно такой же выступ с прорезями отделял стены от пола. На потолке вспыхивала бело-оранжевая лампа. Я подумал в тот момент, что двигатели корабля еще работают, и тысячи мыслей в один миг захватили мой разум Я запаниковал, и мне пришлось усилием воли взять себя в руки. Бросив последний взгляд на кабину, я выскочил, соскользнув по шероховатому краю кабины на землю. В этот миг у меня закружилась голова от того, что я снова дышал нашим воздухом, настолько тяжелым и трудным для дыхания был воздух кабины.
Расстроенный из-за того, что у меня не было фотоаппарата, я решил срочно съездить в Генераль-Ача большой город, расположенный примерно в 200 километрах, и встретиться там со своими друзьями-инженерами. Оказавшись в машине, я заметил, что мотор было очень трудно завести, стартер едва действовал, словно разрядились аккумуляторы, хотя я был уверен, что причина не в этом. Как только я завел мотор после ряда неудачных попыток и поехал, все начало понемногу приходить в норму по мере того, как я удалялся от корабля.
Приехав в Генераль-Ача, я сразу же разыскал друзей и рассказал им об этом приключении. Когда я их не без труда убедил, что так оно и было, они согласились съездить со мной. Мы решили выехать рано утром, так как было уже поздно ехать на место происшествия. На рассвете мы отправились в путь, взяв с собой фотоаппарат «Kodak Retina 2», но из-за сильной грозы приехали туда только в 12.45. Небо было наполовину покрыто грозовыми облаками, клубящимися над горами. Мы смотрели, где же корабль, но не могли его найти.
На лицах моих друзей начало появляться ироническое выражение, когда на том самом месте, где стояла тарелка, мы увидели кучу золы примерно 2 метра высотой и 5 метров диаметром. Она была серебристо-красного цвета и немного дымилась. Я сунул туда руку: температура золы была около 40 градусов.
В этот миг один из нас посмотрел вверх и увидел «тарелку», точно такую же. как та, что я видел на земле. Она пролетала над нами на высоте около 600 метров. Я сделал снимок в тот момент, когда она начала подниматься вверх, на еще большую высоту. Над ней была еще одна такая же «тарелка», а еще выше мы отчетливо видели неподвижную «сигару». Обе «тарелки» поднимались к ней по диагонали, наклонившись в направлении движения. По мере увеличения их скорости серебристый цвет сменился розовым. В считанные секунды обе «тарелки» исчезли в «сигаре», которая сразу же стартовала с огромной скоростью, по нашим оценкам, порядка 12 000 км/ч.
1 ноября 1955 года.
Апартадо Эсте, 4067, Каракас»[109].
Леонард Стрингфилд вышел на д-ра Боссу с помощью местного уфолога Горацио Гонзалеса. Сначала он получил его рассказ, записанный Гонзалесом, в котором был ряд новых интересных деталей:
«Д-р Босса сказал, что, когда корабль лежал на земле, он выглядел сделанным из металла, но на ощупь этот материал был эластичным, как резина. На полу кабины были дырки или вентиляционные отверстия. В течение нескольких недель он страдал от лихорадки, причину которой не мог определить ни один доктор в тех местах. Его кожа покрылась волдырями. Он входил в диск в темно-зеленых пилотских очках, и их очертания отпечатались вокруг глаз. Доктор проверил его на радиацию но не нашел никаких следов…»[110]
Стрингфилд попросил, чтобы д-р Босса сам написал ему письмо. Архитектор не смог отказать и даже постарался составить его на английском. Однако многое в нем описывалось по другому! Поменялась дата: вместо 15 мая Эрнике датировал инцидент с НЛО 10 мая 1950 года, а координаты сдвинулись с 60° западной долготы и 37° южной широты на 64° з.д. и 37°45? ю.ш. Зато он приложил к письму снимки НЛО над местом происшествия, чем окончательно покорил уфолога (рис. 23).