— Если расплатятся, как было оговорено в контракте — оставлю. Базары-то мы с Рориком базарили, а он, вишь ты, погиб. Знаю я этих селян: если услуга оказана, то она больше ничего не стоит. Тем более, оружие у них есть, мы же сами из них отряд и сколотили. Могут заартачиться, потребовать пересмотра условий.
— А вот пусть и попробуют! — кровожадно ухмыльнулся Кызым. — Загрызу!
— Зачем? Выпотрошим ящичек и пойдём восвояси. Захотят отнять — пусть рискнут. Только, думаю, не станут они рисковать, не самоубийцы же? Ребята наши сейчас кураж поймали, кому угодно глотки порвут…
— Верно. — кивнул Орк. — Верят они тебе, командир! Ты как думаешь: всем сразу предложим остаться в отряде, или прикинем по каждому в отдельности?
Орк попал в точку. Стас так и собирался сделать — посмотреть, как покажут себя в деле новички, и только потом принимать решение: предлагать им занять вакансию в «Жестянщиках», или пусть себе идут, куда глаза глядят? Пока он был уверен в троих: в снайпере, который ходил с ними на разведку, да в одном бойцовом гоблине, неплохо показавшем себя в рукопашной, и даже спасшем Орка от неминуемой смерти. Ну и, разумеется, Погонщик с его жукиберами — такой ценный кадр никак нельзя упускать.
Сейчас потенциальные рекруты торчали снаружи — охраняли дом, который Стас объявил временным штабом, да снимали напряжение кислым пивом с вяленым мясом — деликатесы, доставленные благодарными селянами.
Пока что благодарными, отметил про себя Стас. А точнее — ровно до того момента, когда придёт время напомнить о плате по контракту. Он знал, что тогда начнётся: сначала нытьё на тему «мы тут оголодали, разорены в край, детей кормить нечем…», потом попытки сбить тему и под конец — попытки выторговать отсрочку платежа в надежде как-нибудь словчить, когда дело дойдёт до выплат.
— Селяне, что с них взять? Самый презираемый Стасом вид «нечистых» мутантов — забитые, жалкие, нищие, но при том хитрые и вполне способные ткнуть своих избавителей ножом в спину, просто чтобы сэкономить пару сотен честно заработанных теми кредитов. Множество подобных случаев обсуждалось на Стене Наёмников, из-за чего контракты с сельскими «нечистыми» числились по самой низшей категории надёжности. И соглашались на них только отчаявшиеся, кому ничего серьёзнее попросту не светило.
Как, например, Гуглуку с остатками «Жестянщиков».
— Командир! — На пороге возник один из наёмников, тот самый снайпер, которого Стас уже наметил в отряд. — Местные требуют выдать им пленников на расправу. Орут, машут дрекольем — я подумал, как бы чего не вышло…
Действительно, с улицы через высаженные вместе с рамами окна доносился грозный гул толпы. Стас задумался.
— Выдать. — вынес он вердикт. — Только скажи, чтобы забавы свои устраивали за периметром. Неохота снова вопли слушать, и так поперёк горла…
Ещё одно свойство сельских «нечистых» — дикая, первобытная жестокость по отношению к поверженному врагу. Недаром среди наёмников бытует мнение, что лучше попасть на хирургический стол к подпольным биоконструкторам, разбирающим своих пленников на органы — те хотя бы сначала наркоз вкалывают, прежде чем начать потрошить.
Хотя на этот раз селян можно понять. И доказательство тому — кровавые отпечатки подошв по всему дому старосты Рорика.
— Ну, чего стоишь столбом? — прикрикнул Стас на новичка. Иди, исполняй. И, вот что…
Он повернулся к Кызыму.
— Пойди с ними, проследи, чтобы подальше отвели. И наших оттуда убери, прежде чем… начнётся. Нечего им смотреть, такие вещи только разлагают подразделение.
— Ты, командир, похоже, всё уже решил? — осклабился в ответ гоблин. — Значит, всех берём?
— Всех. — ответил Стас. — Нет, ежили кто откажется — его воля, а так, от добра добра не ищут. Сойдут нам эти… э-э-э…фраерки. Будем делать из них настоящих «Жестянщиков».
Качество изображения было вполне приличным. Отрядный разведчик «Крысоловов» прошёл глубокий апгрейд всего за неделю перед миссией и располагал новейшими системами визуального наблюдения. Так что не нужно было рисковать, высовываясь из-за гребня мусорного отвала — пятифутовая телескопическая мачта выдвинулась из наплечного контейнера, и установленная наверху камера гнала картинку командиру кулака, а уж он транслировал её остальным бойцам. Ясно, чётко — так, что различимы были малейшие детали происходящего.
Но, пожалуй, сегодня эта высокотехнологичная предосторожность была излишня. Шайка «нечистых» мутантов, вопящих и галдящих на выжженном пустыре перед посёлком, и думать не думала о наблюдении, боевом охранении и прочих глупостях. Уродливые твари были очень заняты, и род их занятий наверняка заставил бы вывернуться наизнанку желудок Мартина Крысобоя — если бы таковой у него, конечно, имелся.
Картинка сместилась, и Мартин увидел пяток «нечистых», волокущих к толпе ободранного гоблина — упирается всеми конечностями, извивается, пасть ряззявлена в вопле животного страха. Понять его можно — ещё несколько мутантов готовят для бедняги нечто в виде ложа из ржавой решётки. Вот гоблина прикручивают к ней спиной вниз — тот ни на мгновение не прекращает сопротивления, но что толку? Мартин увеличивает картинку: вместо верёвок палачи используют «злую лозу», колючую проволоку с острейшими режущими кромками, «Нечистые» стараются вовсю: закручивают проволочные петли обрезками арматуры так, что те до костей врезаются в плоть, мгновенно покрываясь чёрной пузырящейся кровью.
Ну вот, готово. Шестеро «нечистых» подхватывают сооружение с корчащейся на нём жертвой и тащат к смердящему чёрным дымом костру… нет, не костру даже, а раскатанному по земле слою тлеющих кусков то ли пластика, то ли резины — как раз такого размера, чтобы разместить над ними импровизированную жаровню. Толпа, окружающая огненное ложе, издаёт восторженный вопль, заглушающий рёв боли и смертного ужаса несчастного. Мутанты скачут, орут, потрясают над головой тесаками и арбалетами. А в стороне коптят грязное небо три или четыре «готовых блюда», уже снятых с огня. Тела на закопченных решётках ещё шевелятся, издают мычание, полное невыносимой боли. Вместо кожи сплошная чёрная обугленная корка, вся в кровавых трещинах, конечности сгорели, но они ещё дышат, живут, и может, даже, в сознании — гоблины твари живучие…
А толпе не до них, у неё новая игрушка — вот решётку вместе с извивающейся жертвой приподнимают и переворачивают, удерживая в футе нам коптящим пламенем…
— Всё, хватит с меня этого цирка. — Мартин отключил канал. Насмотрелись? У кого-нибудь есть ещё сомнения?
Бойцы не ответили. Да и что тут ответишь?
— Так, парни, слушай приказ. Бандитская шайка захватила мирное поселение и учинило жестокую расправу над его обитателями. К сожалению, мы опоздали, не смогли предотвратить трагедию, но зато можем воздать изуверам по заслугам. А потому — атакуем ублюдков прямо сейчас.
— Командир… — подал голос фланговый суперкиборг. — Там вроде как женщины и мелкие, дети, что ли? откуда они тут?
Мартин сфокусировал изображение. И верно: кроме взрослых «нечистых» возле «жаровни» суетятся несколько фигурок поменьше. Точно, дети — вон, один сопляк помешивает арматуриной «угли» под жертвой. Старается гадёныш, даже язык высунул от усердия…
— Думаешь, бандиты их пощадили — а заодно предложили поучаствовать в расправе над их соплеменниками? — в голосе Мартина звучало неприкрытое отвращение. — Просто это не обычная шайка, а табор. Не слыхал, что ли?
«Таборами» называли бродячие племена «нечистых» — они кочевали по Большой Свалке вместе со своими семьями, и истребляли всех, кто попадался им на пути. Вреда от таборов было чуть ли не больше, чем от обычных бандитских шаек.
А ещё — обитатели таборов отличались запредельной, прямо-таки звериной жестокостью, причём больше других усердствовали как раз женщины и… нет, не дети, а малолетние ублюдки, грязное отродье «нечистого» сброда.
Так что — поделом. Невиновных здесь нет.
— Повторяю для непонятливых: валим всех подряд, пленные нам ни к чему. Действуем огнемётами и стрелковкой, ракеты бережём, нам ещё назад возвращаться. Готовы?
Суперкиборги по одному пискнули сигналами полной готовности.
— Рассыпаемся цепью, огонь на поражение. Не оставляйте живых, а то эти твари вполне могут швырнуть сзади гранату или нож. Дистанция между бойцами — тридцать футов, противника близко не подпускать. Все уяснили?
Снова подтверждающие писки.
— Отлично! Тогда — на счёт «три». Раз…
— Откуда они появились, я не знаю. — торопливо объяснял Кызым. — Не заметил, командир, виноват. Они сразу ударили, залпом. Рядом рванул штабель самодельных ручных бомбочек — их Орк с местными мастерил а потом складировал за баррикадой, они так и не пригодились. Ну, меня взрывной волной приложило об угол дома — крепко так приложило, аж дух вон! А когда оклемался в себя и встал кое-как на ноги — жестянки были уже рядом. Косили толпу из пулемётов почём зря — я потому только и спасся, что укрылся за их спинами. А «жестянки» всех на пустыре положили, и пошли дальше, в посёлок. Скоро будут здесь, потому как сопротивления им не оказывают. Да и кому сопротивляться-то…
«Жестянками» мутанты-наёмники называли суперкиборгов. Когда-то отряд Гуглука специализировался на борьбе с этими грозными двуногими боевыми агрегатами, откуда и произошло его название — «Жестянщики». Но в этом рейде встреч с суперкиборгами не планировалось, и специальное снаряжение, а так же оружие, заточенное на противодействие им, осталось лежать на складе.
— Среди наших есть потери? — осведомился Стас. — Судьба поселян его не особенно волновала.
— Сам видел троих мёртвыми, ещё двое не отвечают. Считай, пол-отряда выбито. Орк с Погонщиком сейчас минируют ближние баррикады — на сколько-то это «жестянок» задержит. И вот ещё что…
Кызым помедлил.
— Я, вроде, видел у одного шеврон «межпланетников». Откуда они тут, командир? Ладно бы ещё бандитов резали — но чтобы мирняк, вот так, без разбору… Слышишь, что там творится?