— Ты тоже попал сюда по ошибке?
— Нет, ваше величество, я несу заслуженное наказание. Я осуждён за вооруженное ограбление.
Монарх немедленно приказал выпустить осуждённого со словами: «Выгоните этого бандита, чтобы он не портил своим присутствием общество приличных людей».
… Остановите меня.
Про тюрьмы я могу бесконечно. Про то, как наблюдают за осуждёнными в нынешнем Китае — впрочем, это Оруэлл, это про Большого Брата. Они реально наблюдают больше чем за двумя миллионами осуждённых, а то и больше.
Про то, как в Португалии отменили статьи за наркотики (которые по мелочи) и что из этого вышло (хорошо вышло). Вместо тюрьмы — бесплатный врач с терапевтической дозой, который поможет грамотно слезть с иглы. Оказалось, что это дешевле и куда как эффективнее, чем просто тупо сажать, а потом в колонии те же наркотики, только хуже, наркоманам притащат сотрудники за мзду или услуги.
А будете в Милане, найдите тюремный ресторан. Он есть во всех справочниках. Отличное местечко прямо в действующей тюрьме. Заодно оглядитесь. Вход-выход свободный (для вас), готовят и обслуживают осуждённые, с ними можно поговорить. Вкусно. Бронирование обязательно.
На три буквы
Однако ж тюрьмы тюрьмами, но надо и о себе подумать.
Мой вид на жительство в Германии. ВНЖ.
Где мне его взять.
Кстати, это снова про тюрьму. Вот она замаячила передо мной реальной и крайне неприятной перспективой.
Хрен с ним, с мужем — предал и предал, чего теперь. Хорошо, что сейчас, а не ещё через десять лет. Но, сука, как не вовремя. У меня неотменяемый термин (точно назначенное время) в ведомстве по делам иностранцев, я не могу не идти, а идти мне не с чем.
Ещё вчера у меня была семья, рабочий контракт, страховка, адвокат по продлению ВНЖ с полным комплектом документов, а сегодня полное недоумение и немножко вещей! Я безработная без страховки, без адвоката и без денег, и завтра у меня этот чёртов термин.
Ну то есть это железный отказ в продлении ВНЖ, возвращение на Родину, арест, тюрьма — моё дело не закрыто, и я не сомневалась, что мне припомнят всё.
Ок. Отказ в продлении ВНЖ, и отъезд — ну хорошо, в Грузию. А там что? Ладно, пусть будет Грузия.
Однако ж надо сначала додавить немцев. Но как?
Сходила понуро в ведомство по делам иностранцев (страшнейшее место, боюсь даже вспоминать), получила свой отказ, и — увы — следующий термин мне назначили через неделю. Что я успею сделать за неделю? Найти новую работу? Нового мужа? Застраховать себя на сто тыщ мильонов только из-за мизерного шанса на ВНЖ, получить отказ и уехать без ста тыщ мильонов в Грузию?
Тоже глупость какая-то.
Как говорил миллионер моей юности по фамилии Брынцалов, лучше полезть в карман за словом, чем за деньгами.
О. Точно. Надо идти в синагогу. Если уж ты собралась додавить немцев — иди в синагогу.
Гала с Кишинёва и Ира с Божедомки приняли меня как родную. Близко к сердцу, а также мы немного выпили. Ну не в синагоге, а напротив там, наискосок.
Я сразу поняла, кто здесь фюрер. Конечно, Гала. Кстати, фюрер — это всего-навсего вождь, фюрерин — вождица, стало быть. А Ира — такой тихий Шпеер, как бы ни при чем, ну какая война, просто мы построим здесь гестапо, будет очень красиво, а вот здесь мы посадим настурции.
Железные бабы. Два танка.
— Оля, скажи честно, ты еврейка?
— Не очень.
— А если сильно постараться и найти?
— Без шансов.
— Жаль, а выглядишь неплохо, как еврейка.
— Мимикрирую.
— Ты уверена, что нет?
— Моя бабушка была такая умная, как целый том Талмуда, она так хорошо мимикрировала под титульную нацию, что никому уже ничего не найти, кто ж знал.
— Ну так бы и сказала.
Ну, конечно, были бы у меня еврейские документы, зачем бы мне тогда сдалось ходить в синагогу. Я открыла бы свою.
— Так, нам нужен блат в ведомстве по делам иностранцев.
Ну наконец-то. Заметьте, не я это сказала.
Тем временем Гала взяла командование парадом на себя и достала телефон.
— Алё, пупсик. Дай мне цифры этого шлимазла, который бросил Римму из-за той профурсетки в кондитерской, у него был брат Вадик, такой же козёл, но у сестры его жены — такая, с жопой, ну ты помнишь — была подруга Софа, а это такая блядина, что у неё всё может быть.
Минут через 15 у нас был нужный контакт.
— Ой, какой контакт! Это не контакт, а натуральный цукер-леках! Это таки гениальная женщина! Бывшая любовница хера директора Ауслэндербехёрде, она и сейчас бы ею была, кабы он, сучий потрох, не склеил ласты от подагры, потому что не знал нашего Жорика, запиши себе, Олечка, Жорик — выдающийся проктолог. И она таки практикующая румынка! Чтит его память, как, я тебе скажу, Лотман Пушкина! Надя. Как Команечи, только Надя.
Ну что же. Похоже, мы на правильном пути. Румыны и евреи — хорошее сочетание в борьбе с немецкой бюрократией.
Надя всю жизнь проработала в ведомстве по делам иностранцев консультантом. Работала и поныне, а кто ж её уволит: ей 82 года и она почти герой соцтруда. Почти что Терешкова, но, в отличие от нашей Чайки, ничего плохого людям не сделала. А ещё она немного консультирует по пятницам в одной тут адвокатской конторе, к ней можно записаться, хотя это не так-то просто, но мы сейчас запишемся, тем более что уже как раз четверг.
Гала и Ира позвонили Жорику, он через Софу нашёл Семёна Иммануиловича, у которого лечила зубы Норочка, которая знает кодовое слово.
И нас записали на приём к нашей выдающейся современнице в ведомстве по делам иностранцев.
— Так, теперь надо подготовиться. Отдай нам все свои бумажки, мы их красиво разложим по папочкам, как они любят. Положи в конверт Надин гонорар, отдай нам, мы знаем, как будет красиво. Платьице серенькое есть у тебя? И туфельки, каблучок низкий. Губы не вздумай накрасить. Ты в середине, в платьице, мы по краям, белый верх, чёрный низ, в бруках на контрасте. Ты молчишь, говорить будем мы. Я наступаю тебе на ногу один раз — твои глаза увлажняются. Два раза — ты рыдаешь. Три раза — падаешь в обморок. Поняла? Репетируем.
На следующий день мы пошли. Пустая адвокатская контора, в дальнем конце коридора заветный кабинет. Заходим. Нам навстречу поднимается действительно красивая и очень элегантная дама, которой больше шестидесяти никак не дашь. Два сопровождавших меня крупнокалиберных орудия затараторили, я на всякий случай всхлипнула, обозначив своё присутствие.
Речь была довольно долгой, я тогда плохо понимала немецкий и не говорила совсем, но на слове «шлимазл» почувствовала два удара в лодыжку и зарыдала. Про команду «отбой» мы не договаривались, мне принесли стакан воды, организм пополнил водные ресурсы, и я зарыдала сильнее. Через пять минут мы рыдали вчетвером.
Сильный удар по лодыжке, один. Хм. Отматываю назад, затыкаюсь и молча исторгаю влагу из глаз, но больше из носа. Красиво, как в кино, у меня никогда не получалось — как я ни тренировалась в позднем пубертате, представляя себе мёртвых хомячков. Позднее я поняла, что от некиношных рыданий толку больше. Прислони к красному носу белую салфетку — опухшего носа с расползающейся пудрой не будет видно, чуть опусти голову и подними на собеседника влажные глаза. И проси чего хочешь.
Главное, чтобы салфетка была белой. В цветочек, розовая, в кошечках и виньетках не канают, красная салфетка вообще сведёт все усилия на нет. Тут же не коррида у нас. Серая или голубая неплохо, но лучше не рисковать — может быть не в тон ногтям, например. Белая, девочки.
Если на вас подходящая одежда и в ваши последующие планы входит рядом сидящий или мечущийся из угла в угол мужчина, можно выронить салфетку. Он всё равно растерян и подавлен, он не поднимет, ему не до этого, но тогда вы сможете попытаться утереть слёзы подолом платья. На дальновидной женщине при этом обнаружатся чулки. Нагните голову к подолу, особенно если у вас красивая шея. Если это не самая сильная ваша сторона, то нагните голову и переместите центр тяжести, чтобы вырез на платье чуть сполз на плечо. Лучше не чуть, не экономьте вырез.
Никаких рукавов! Не утирайтесь тыльной стороной локтя, у вас же не коронавирус, а вы не Василиса Прекрасная, чтобы махать рукавами перед потенциальным свёкром. Будет свёкор, тогда и машите перед ним, а лучше просто скромно поздороваться и закончить на этом общение. На всех свёкров рукавов не напасёшься.
Да, что-то я отвлеклась. Подол и чулки в моём меню сегодня не значились, и я от души сморкалась в салфетку. Гала и Ира раскладывали перед Надей наши карты, наши козыри, то есть мои документы, которые мне каким-то чудом удалось привести в порядок — опять же благодаря Гале и Ире, которые отвели меня к Иосифу Шалвовичу в страховую и к фрау Сюзанне в издательство, внезапно возжелавшее немедленно заключить со мной контракт на написание мною книги на редкую тему — ха, про падение Берлинской стены. Так у меня на руках оказался рабочий контракт.
— Гала, Ира. Но ведь я не собираюсь писать книгу о падении Берлинской стены. Это идиотская затея.
— Но ты книги пишешь?
— Пишу.
— Значит, напишешь другую. Только хорошую напиши, зря, что ли, мы тут с тобой корячимся.
Всё это Гала и Ира разложили перед Надей. У меня были идеальные документы.
— Деточка, у вас полный набор прекрасных документов. Вы можете смело отправляться в ведомство по делам иностранцев. Я как консультант могу вас заверить, что этого достаточно.
Мой третий и последний термин в ведомстве по делам иностранцев был назначен на понедельник, прибыть к 6 утра. Надя выдала Гале и Ире свой мобильный телефон и сказала, что если будут проблемы — звонить. Если меня будет принимать фрау Шульц, я могу передать ей привет от Нади, если фрау Штольц, то она сама поймёт, что я прошла через Надины надёжные руки, а фрау Шац вообще толковая и добрая женщина, она быстро разберётся, что я хорошая.
В 6 утра мы с Галой и Ирой были у дверей заветного ведомства. Народу там всегда — как на профсоюзном митинге работников ЖКХ, втрое больше личного состава. Ну так и я втроём пришла. И тут, в отличие от профсоюзного митинга, не из-под палки, а по чистому зову души и по производственной необход