— Тогда незачем повторять. Вы, пороговые, вроде бы умные, но в вас порой так много взрослой глупости, — девочка печально покачала головой, словно это не она была ребенком. — Давай не будем терять время. Зачем ты пришел?
— За сестрой. Ее зовут Аврора.
Девочка немного подумала.
— Ее здесь нет.
Вот так просто. Рик облизнул губы.
— Но мы получили ее сигнал отсюда…
— Ну и что? — девочка равнодушно дернула подбородком. — Бывает, звуки отражаются от стен. Это называется эхом. Ты не думал об этом?
Нет, разрази его Мать-тьма! Конечно, не думал. Рик хотел стукнуть себя по лбу, но удержался.
— Мы слишком спешили, — выдавил он. Это прозвучало как оправдание.
Девочка печально смотрела на него из-под полуопущенных век.
— Люди из Башни Мира воюют между собой, — продолжал Рик. — Я пытался говорить с ними, но они оказались глухи.
— И вот ты здесь, ищешь сестру. Услышали тебя в нашем мире?
— По крайней мере, мне не мешают.
— Прекрасно. Мы рады за тебя, Рик Омикрон, — девочка тоскливо зевнула. — Прости, но близится час дневного сна. Нам нужно отдохнуть. Если у тебя все, то, пожалуйста, уходи.
— Да, — пробормотал он, — конечно, да, я только хотел…
Чего он хотел? Девочка смотрела на него, встав вполоборота, с выражением крайней усталости на грустном лице, взглядом, слишком взрослым и слишком умным для шестилетнего ребенка. На тонкой шее отчетливо билась жилка.
— Я хотел убедиться, что вы в безопасности, — наконец произнес Рик. — Сомневаюсь, что эти растения защитят вас.
— Но ведь тебя они остановили.
— После меня могут прийти другие, — сказал Рик. — И их будет много.
— А… — протянула она, снова растягивая ротик в зевке. — Не переживай. Наши друзья остановят любого, кто придет сюда, сколько бы их ни было.
— Хорошо, — он сглотнул, проталкивая шершавый ком в гортань. — Чимека говорит, вы тоже не знаете, что происходит.
— Чимека — один из самых мудрых пороговых, — сказала девочка. — Он говорит правильно. Что-нибудь еще?
Рик понял, что надоел ей до невозможности. Кажется, девочка уловила его эмоции. Чуть приблизившись, она поглядела снизу вверх на его лицо. Так разглядывают редкой красоты мотылька, тупо бьющегося в стекло.
— Взрослые часто лгут, — сказала она. — Думают одно, а говорят другое. Ты научился разбираться в их лжи. И сейчас пытаешься понять, обманываю ли я тебя или говорю правду. Ты чувствуешь, что дети превосходят не только взрослых, но и вас, пороговых. Чувствуешь, что мы сильнее вас, умнее вас. И тебе страшно, потому что ты не понимаешь, что происходит. Поэтому вполне естественно, что ты сомневаешься в любом моем слове. Так ты думаешь, Рик Омикрон. Чувства говорят одно, но разум шепчет другое, заставляет сомневаться, ищет скрытые ловушки. На самом деле не важно, правду человек говорит или ложь. Важен факт доверия. Ложь, в которую веришь, становится правдой. Правда, в которой сомневаются, быстро забывается. Люди верят в то, во что хотят верить и строят такой мир, какой хотят увидеть.
Рик ждал продолжения.
— У нас нет Авроры.
— Тогда где она? — прохрипел он.
— Мы не знаем. Итак, какой мир хочешь построить ты?
Рик молчал, покраснев до кончиков ушей. Кожа на лице и шее горела, словно его отхлестали по щекам.
— Я так и думала, — подвела итог девочка. — Ты сам не знаешь.
Рик вздрогнул. Тысячи смертных приговоров меркли в сравнении с этими словами. Вдруг из-за поворота вышел еще ребенок. Фигура выступила на свет, знакомые черты оформились, обрели объем. Тонкий.
Рик кивнул, не в силах говорить — что-то мешало в горле.
— Есть ключ, и есть замок, — сказал Тонкий. — У каждого замка свой ключ. Но не все двери стоит открывать. А какие-то лучше закрыть. Навсегда.
Тонкий поднял малыша, взял девочку за руку, и они ушли вглубь коридора, ни разу не обернувшись. Рик все смотрел им вслед, позабыв про хватку растений, слабевшую с каждой секундой. Вскоре он уже стоял на своих двоих и мог свободно передвигаться. Он мог свободно идти в любом направлении, но все же стоял, потерянный.
Надо идти. Куда?
18. «獣»
Они шептались так отчетливо, что Рик мог бы определить возраст и число подбиравшихся людей. И когда впереди возник худой, оборванный мужчина с зазубренным клинком, предполагаемый возраст совпал с реальностью. Мужчина перехватил свое оружие покрепче и рявкнул:
— Убирайся, падаль!
Тотчас показались его компаньоны — молодой парень, едва шагнувший за порог зрелости и громила, с лицом, превращенным в сплошной узор шрамов. Здоровяк криво ухмыльнулся, отчего шрамы сложились в ужасную лепешку. Разумеется, эти трое имели темную кожу.
— Я пока еще жив, — сказал Рик.
— Это не надолго, — прорычал худой. — Последний шанс, ублюдок! Беги отсюда.
— Хорошо, — кивнул Рик. — Если вам охота и дальше торчать на выселках, значит это ваш выбор.
— О чем лает этот пес? — подал голос громила. — Дайте, я оторву ему башку!
— Подожди, — худой остановил его и опустил клинок. — Что ты хочешь сказать, белый червяк?
— Ровно то, что сказал, — Рик развернулся для боевой стойки: сзади подбирались еще двое. — Я пришел к вам с деловым предложением.
Худой приблизился к нему на расстояние трех шагов.
— Выкладывай.
— Не здесь. Мне нужен Меридиан.
Все трое удивленно переглянулись.
— Зачем?
— Мне нужно поговорить с ним. Этот человек живет среди вас?
Мужчина облизнул губы, игнорируя вопрос. Придирчиво оглядел Рика с ног до головы.
— Какой ты белый. Как опарыш. Ты хоть понимаешь, что мы можем распять тебя прямо здесь? Подвесить под потолком, и оставить, пока крысы не обглодают тебя до костей?
— Еще бы, — улыбнулся Рик.
— И при этом стоишь здесь, требуешь, скалишь зубы, — мужчина сверлил его взглядом.
— Верно. Ну так что? Меридиан среди вас?
— Предположим, нет, — сказал мужчина с вызовом. — Что тогда?
Рик хранил молчание. Худой абориген совсем не умел врать.
— Должно быть, тебе позарез нужно увидеть Меридиан, раз ты даже смерти не боишься, — худой хмуро кивнул своим бойцам. — Ладно. Сводим червяка на экскурсию. Отдай свои цацки.
Рик выключил бласт и вложил оружие в заскорузлую ладонь. Трос и карабины у него тоже забрали. Худой указал глазами на пояс, где висел клинок, но Рик покачал головой:
— Нет. Это последний аргумент, и он останется со мной.
— Складно говорит, — подал голос паренек.
— Заткнись, — оборвал его худой, мрачно глянул на Рика и добавил. — Не вздумай дурить. С шакалами и малолетними выродками у нас разговор короткий.
— Не сомневаюсь.
Изгои взяли его в конвой и повели вниз, в недра своего сектора. Рик попытался завести разговор.
— Часто вас донимают эти шакалы?
Лидер презрительно фыркнул.
— А что? Хочешь узнать, сколько нас осталось? Вы там ждете не дождетесь, когда мы передохнем!
— Я не принадлежу к обществу Панафа, — возразил Рик. — Я прибыл извне.
— Серьезно? «Извне»! Слышали, парни?
Парни с готовностью откликнулись, сверкая крупными белыми зубами.
— И что, это делает тебя особенным? — поинтересовался черный.
— Возможно, — обронил Рик.
— Гнусная ложь!
— Конечно, вы мне не верите, — озвучил Рик их общие мысли. — Я вас понимаю.
Худой посмотрел на Рика с враждебностью. Его провели по маршевому коридору, затем конвой свернул в лучевой, а оттуда направился к лестнице. Они спустились на двадцать уровней, и попали в оживленный коридор. Рик увидел изгнанных обитателей — старшее поколение Панафа. Проходившие мимо люди хмурились, встречаясь с ним взглядом. Помощники черного лидера аккуратно оттесняли толпу, продираясь вперед. Кто-то быстро схватил Рика за локоть и отпустил. Прикосновения повторялись, снова и снова. К нему тянулись новые руки — розовые ладони походили на юрких зверьков. Прикосновения становились более настойчивыми. Рика все сильнее хватали и дергали за одежду, словно стремясь урвать кусочек.
— Назад! — заорали на жителей конвоиры.
Это немного остудило толпу. Рик оглянулся: за их группой вытянулась вереница зевак. Все взгляды были устремлены к нему. Выпученные глаза пожирали его. Отовсюду доносилось:
— Белый человек, белый…
— Бледный как моль.
— Точно как в предсказании!
— Помните? «И в судный день мир перевернется, и явится человек, бледный и юный».
— Отдайте его нам. Отдайте!
— Это дьявол, говорю вам! Белый демон!
Рик сглотнул. Рука сама нащупала рукоять клинка. Пальцы оглаживали рифленую поверхность, а глаза метались от одного лица к другому, пытаясь вычислить, кто из толпы нападет первым. Рано или поздно это случится, он знал. Толпа — дикое чудовище, многоголовое и злобное. Задние ряды зевак напирали на передние. Черному лидеру пришлось призвать еще бойцов, и Рика замкнули в плотное кольцо. Так они миновали небольшую площадь, несколько коридоров и протиснулись в зал — квадратное помещение трех уровней в высоту, шириной шагов в двадцать. Вдоль стен лепились высокие стеллажи и шкафы. Похоже, они попали на склад. Худой лидер отлаял приказ ждать и скрылся. Рик пересекся взглядом со здоровяком, тот плотоядно ухмыльнулся.
— Масса Дик велит сохранить твою песью жизнь, — заявил он, — но ничего не говорил про то, что тебя нельзя трогать.
— Молодец, — похвалил Рик. — Долго это сочинял? Наверно, всю дорогу досюда.
Лицо здоровяка опять смяло в месиво и в этом месиве свирепо блеснули зрачки.
— Разукрашу червяка. Только пикни старшему, — кинул он пареньку и сделал решительный шаг вперед.
В руке у Рика мгновенно оказался клинок.
— Прости, — сказал Рик. — К сожалению, я спешу. В другое время я бы с удовольствием размялся с тобой. А теперь отойди к стене, пока я не выпустил твои кишки.
Здоровяк трудился над осознанием услышанного с минуту, застыв нелепым изваянием с растопыренными руками-клешнями. Рику только того и нужно было — пауза позволила ему осмотреться и оценить свою диспозицию. Всюду, куда бы он ни попадал, люди действуют одинаково: пытаются напасть, пока не встречают сопротивление. Стоит показать кулаки, человек возвращается к более цивилизованным способам общения. Везде и всегда человек понимает и признает только грубую силу, а разумные доводы считает за слабость. Невеселая мысль.