К счастью, законы Норлаэна в этом плане были похожи на те, что бытовали и в моей родной стране. Только у нас педофилов сажали на время, а тут можно было схлопотать пожизненное, причем с лишением всех званий, наград и привилегий.
По этой причине такие, как Моринэ, вели себя тихо, действовали аккуратно. Чаще всего имели жен, детей, крепкие семьи. А также положение в обществе, неплохую должность и прекрасную репутацию.
Вот только я в прошлой жизни, пока валялся на диване и с ленцой просматривал криминальную хронику, сумел хорошо усвоить: такие, как он, обычно все же делают записи. Не для распространения, нет – для себя. Хранят воспоминания о покалеченных ими детях, как драгоценности. Временами достают их, любуются, обзаводятся фетишами. А когда становится невмоготу, то в темной комнате, за закрытыми дверьми и плотно прикрытыми ставнями, достают свои заначки из сейфов и с жадностью трогают, нюхают, гладят, а если есть что смотреть, то еще и пересматривают. Просто потому, что ни одно, даже самое яркое воспоминание не способно породить у человека столько живых эмоций, как обычное видео. И ни одно фото не доведет извращенца до оргазма так быстро и качественно, как это способен сделать полноценный, хорошо смонтированный фильм.
«Эмма, сосредоточь усилия на его браслете», – внезапно спохватился я и уточнил предыдущий запрос.
На месте Моринэ я не рискнул бы хранить подобные видео на рабочем компе. Съемные носители в этом мире использовались нечасто, обычно лишь когда другого варианта сохранить информацию не было, а большая часть обмена данных происходила по внешней или внутренней Сети. Хранились сведения обычно в облачных хранилищах. Так надежнее.
Что же касается этого мудака, то, будучи руководителем достаточно крупного заведения, он, разумеется, много времени проводил на работе. А значит, и компромат должен был хранить где-то здесь.
Скорее всего, не в сейфе – нет, ведь при внезапной проверке (а в школах Норлаэна они не редкость) это было бы слишком опасно. Но зуб даю, что хотя бы несколько видео, самых сочных и жарких, он все-таки держит при себе. И поскольку других маготехнических устройств, кроме компа и персонального идентификатора, в кабинете не было, а доступ в персональное облачное хранилище наверняка можно было получить через браслет…
«Во вспомогательной папке, проходящей по каталогу как закрытая рабочая информация, обнаружено шесть скрытых файлов, подходящих под запрос, – сообщила Эмма, когда я еще раз уточнил параметры поиска. – Шифр категории сложный. Взломан успешно. Внутренние блоки также удалены. Облачное хранилище открыто. Все файлы доступны для изучения».
«Несовершеннолетние мальчики на них есть?» – напряженно осведомился я.
«Да».
«Обнаженные? Лица можно разглядеть?»
«Да, – ровно повторила Эмма. – Мальчиков видно хорошо. Как и все, что с ними делают».
Мать! Я сейчас даже рад, что ничего этого не вижу, иначе точно убил бы подонка.
«Так. А Моринэ? Другие взрослые мужчины?»
«Мужчина на всех видео один. К тому же изображения грамотно обработаны, поэтому на записях виден только силуэт…»
Черт!
«Но камера, которая использовалась при съемке, имеет функцию запечатления ауры, – тут же добавила подруга. – Поэтому установить личность мужчины не составляет труда. Его аура однозначно принадлежит находящемуся перед тобой субъекту».
– Адрэа? – снова поторопил меня с ответом директор. – Давай уже, не томи. Что ты надумал? Карцер? Или, может быть, позволишь подарить тебе путевку в новую жизнь?
«Эмма, упакуй видео в сжатую папку. Если объем получится слишком большим, то возьми не все файлы, а только самые показательные. Приложи копии личных дел детей, а также слепок ауры директора. Подпиши на всякий случай, кому он принадлежит. А потом отправь эту информацию на электронную почту министра образования или, если не найдешь, его зама с названием «Внимание! Растлитель малолетних в школе Ганратаэ!», с пометкой в теме письма: «Срочно!» Сможешь?»
«Уже сделано, – бодро отрапортовала подруга и совсем другим тоном добавила: – Проведена повторная корректировка. Гормональный фон в норме».
Очень кстати.
Я наконец открыл глаза и почти спокойно посмотрел на развалившегося в кресле ублюдка.
– Можно еще один вопрос?
Назвать его лэном у меня язык больше не поворачивался.
– Да? – вопросительно приподнял брови Моринэ. Все еще спокойный, абсолютно уверенный в собственной безнаказанности и настолько безмятежный, словно мы тут цены на помидоры обсуждали, а не плату за сексуальные услуги. – Что тебя интересует?
– Скажите, вы с самого начала планировали мне это предложить или все же ваше предложение стало результатом долгих размышлений?
– Почему ты спрашиваешь?
– Просто хочу понять. Ответьте. Если, конечно, для вас важно, чтобы я сделал выбор добровольно.
Директор на мгновение задумался.
– Как я уже говорил, я никого и ни к чему не принуждаю. Просто даю выбор, и каждый вправе сам решать, как ему поступить. Но если тебе действительно важно это услышать, то нет. С самого начала ты не показался мне интересным. И я до последнего был уверен, что в моей школе тебе не место. Однако сегодня мне вдруг подумалось, что, возможно, я поторопился с выводами. Ты, как оказалось, действительно неглуп. Дальновиден. Целеустремлен. И у тебя во всех смыслах выросли показатели, поэтому я передумал и решил дать тебе еще один шанс. Соглашайся. Больше никто тебе такого не предложит.
Я кивнул.
Угу. А если предложит, то пусть пеняет на себя.
– Благодарю. Это все. Теперь я готов ответить на ваш вопрос.
– Так что же ты выбрал, Адрэа Гурто? – прищурился директор.
– Карцер, разумеется, – усмехнулся я, глядя ему прямо в глаза.
Моринэ неуловимо нахмурился. Видимо, промашки у него случались нечасто. Потом немного помолчал, словно давая мне время передумать, но понял, что это бесполезно, и со вздохом поднялся из-за стола.
– Что ж, очень жаль. У тебя могло бы быть хорошее будущее.
После чего потянулся к колокольчику, требовательно в него звякнул, а затем кивнул ворвавшемуся в кабинет секретарю.
– Иртэ, отведите молодого человека обратно в карцер. Лэн Гурто будет находиться там до особого распоряжения.
– Так точно, лэн! Гурто, за мной!
Я развернулся и молча вышел, с легким сожалением подумав, что учеба, с которой было связано столько надежд, закончилась слишком быстро. Тренировки с даром, управляющий модуль, возможность поступить в старшую школу… Если отправленное Эммой письмо не дойдет до нужного адресата или не окажет должного эффекта, мне придется от всего этого отказаться. Да и педофил останется безнаказанным, а находящимся в школе мальчишкам станет намного труднее…
Может, я напрасно сейчас промедлил? Может, все-таки стоило распылить ублюдка на месте?
Уже переступая порог, я на мгновение замер и едва не вернулся, мучительно выбирая между жаждой мести и понятием справедливого наказания в том смысле, в котором я его понимал.
Но потом все-таки тряхнул головой и заставил себя выйти в коридор.
Нет.
Легкой смерти я ему не подарю. По крайней мере, не здесь и не так. Да и время для таких решений ушло. Если убивать Моринэ сейчас, то тогда придется избавиться и от свидетеля. А Иртэ, как мне показалось, подобной участи не заслужил.
К тому же вернуться я всегда успею. Да и компромат на Моринэ у меня остался, поэтому хоть через день, хоть через год, с помощью письма или же нет, я все равно его достану. И вот тогда у престарелого мудака уже не будет шансов оправдаться.
Глава 14
Первым же делом, едва за Иртэ захлопнулась дверь, а снаружи загремели тяжелые засовы, я вскинул голову, безошибочно определил местонахождение единственной видеокамеры, отошел в любезно подсвеченную Эммой слепую зону и, высоко подпрыгнув, свернул директорской «следилке» электронную башку.
Если старый извращенец любит наблюдать, то я уж точно не доставлю ему такого удовольствия.
Второе, что я сделал, – это еще раз попросил проверить подругу доступное пространство на предмет того, не появилось ли там за время нашего отсутствия новых маготехнических устройств.
Но нет. Кроме гудящего над головой вентилятора, посторонних устройств в камере не было. А вентилятор я как раз трогать не стал, хотя холодок от него по камере гулял, прямо скажем, приличный.
Лишь после этого я забрался на койку с ногами (я же босой, а пол, разумеется, не отапливался) и завернулся в тонкое одеяло. Поскольку никто не знал, сколько времени я тут проведу, то тепло следовало беречь. Несмотря на то что Эмма пока неплохо с этим справлялась.
Когда мои эмоции от разговора с директором окончательно улеглись, я решил все-таки не бездельничать, а залезть в браслет, напрочь позабыв, что мой старый утром забрали. Когда же вместо голографического экрана новый идентификатор показал мне жирную фигу, я искренне огорчился и почти сразу получил от подруги предупреждение:
«Выход во внутреннюю Сеть отсутствует. Прибор не предназначен для подключения».
Блин. Оказывается, на меня надели не нормальный идентификатор, а похожую на него пустышку, у которой не только не имелось доступа к школьной Сети, но даже базовых библиотечных файлов не было. А все, что она могла, – это показывать время и, используя простенькое программное обеспечение, блокировать мой дар.
Была, конечно, еще Эмма. И ее способность подключаться к любым маготехническим устройствам, невзирая ни на какую блокировку. Поэтому совсем уж я не заскучал. Просто, не имея возможности читать обычную школьную литературу, читал все то, что у подруги было закачано в базу.
Потом, правда, от чтения я устал – в темноте, несмотря на способность нормально видеть, чтение давалось гораздо труднее. Поэтому я решил, что хорошего понемногу, и остаток дня посвятил упражнениям на концентрацию, благо, как показала практика, они лишними не бывают.
После этого я еще немного помедитировал. В обязательном порядке размялся, едва не задевая локтями и коленками стены. Снова поупражн