«Так. А что у нас с организмом?» – снова спросил я, когда услышал самое важное.
Новый директор?
Отлично. Значит, я все рассчитал правильно.
Эмма коротко перечислила повреждения, вызванные длительным пребыванием в карцере, и я успокоенно прикрыл глаза.
Ничего страшного. Умеренный дефицит белка, углеводов, витаминов и микроэлементов. Начальная дистрофия мышц. Почти истощенные запасы жиров. Умеренное переохлаждение. Зато нет критического обезвоживания, нет повреждений нервной системы, так что мое восстановление – дело нескольких рэйнов, особенно если меня нормально покормят.
Вот только кормить меня, судя по всему, никто не собирался. Вместо этого один из охранников, наклонившись, до крайности бережно поднял мое скрюченное тело, вынес его из камеры. Все с той же непонятной осторожностью переложил на подставленные с готовностью носилки. После чего второй охранник взялся за ручки, и они вдвоем меня куда-то понесли, даже не подозревая, что в этом время выбравшаяся за пределы полностью опустошенного круга радиусом в двадцать три шага Эмма незаметно начала поглощать все, до чего могла дотянуться. Так что к тому моменту, как мы добрались до лазарета, мои мышцы уже пришли в тонус, мозги заработали как надо, кровь побежала по венам быстрее, а я при этом был голоден, как вампир после долгой спячки. Да и выглядел, наверное, так же.
– Бедный мальчик, – пробормотал доктор, когда громилы затащили меня в одну из комнат лечебного корпуса и поставили носилки на пол. – Поднимите его. Кладите туда… да, на спину… осторожнее только! А я сейчас настрою медицинскую капсулу.
А, да. Я тут уже был – мы сюда старшего Босхо тащили, когда тому требовалась медицинская помощь. Точно. А вон и капсула виднеется, в которой его быстро поставили на ноги. Хорошая, кстати, капсула, почти новая, дорогая. Так что ладно, пусть лечат, если им так хочется. Хотя, если честно, я не отказался бы поговорить с возящимся у панели приборов и что-то горестно бормочущим доктором, по вине которого был вынужден пойти на риск.
– Если бы я знал… если бы я только знал, что так получится!
Ой, да не надо песен. Все ты знал, трус несчастный! Сам небось подпись под фальшивым заключением ставил. А теперь ему, видите ли, стыдно. Хм. Наверное, я и впрямь не в форме, если этот лицемер так проникся и теперь чуть ли мимо панели не промахивается, торопясь как можно скорее запустить лечебную программу.
– Потерпи, мальчик, – с жалостью взглянул на меня лэн Нортэн, когда я оказался в капсуле и вопросительно посмотрел на него снизу вверх. – Скоро все закончится. Всего пара мэнов, и тебе станет легче, обещаю.
«Эмма, ты, случайно, не знаешь, с чего его так перекосило?»
«Мне показалось, будет уместным слегка исказить параметры диагностического заклинания и несколько преувеличить степень выявленных им повреждений».
«О. Так ты браслет, что ли, взломала?»
«Не только, – скромно призналась подруга. – Аура субъекта при виде тебя выражала крайнюю степень нестабильности, а в его эмоциональном фоне преобладало отчаяние. Поэтому с вероятностью в восемьдесят восемь процентов он приложил бы все усилия, чтобы взяться за твое восстановление с максимальной отдачей».
Я мысленно усмехнулся.
«Хочешь сказать, ты теперь умеешь влиять не только на мой эмоциональный фон? Правильно я понимаю? Теперь тебе и в чужие мозги влезть не проблема?»
«Приказа напрямую вмешиваться в работу нейронов у посторонних не поступало, поэтому ответ на вопрос неопределенный, – после короткой паузы отозвалась она. – Однако после положительного опыта с субъектом «лаир Орин» мне показалось, что несколько повысить уровень нужных нейромедиаторов у субъекта «лэн Нортэн» будет уместно».
«Молодец, делаешь успехи, – одобрил я свою предприимчивую подругу и закрыл глаза. – Проследи, чтобы он в программе от расстройства ничего не напутал. Вдруг в приборную панель слез накапает или соплей напустит? Что он, кстати, так долго возится?»
«Настраивает программу полной реабилитации, – без малейшей запинки доложила Эмма. – Статус: готова к работе. Предварительное время окончания процедуры – двенадцать рэйнов тридцать два мэна. Рекомендуется пройти процедуру реабилитации в режиме глубокого сна. Проводится текущая проверка параметров. Посторонних и вредоносных программ не обнаружено. Процедура безопасна для носителя крови. Прогнозируемая эффективность восстановления поврежденных органов и тканей – девяносто девять и девять десятых процента».
«А и ладно, – решил я, когда над моей головой с тихим шелестом встала на место прозрачная крышка, а сама капсула тихонько загудела. – Сейчас мне витаминчиков вколят, глюкозы или что-то аналогичное, похоже, накапают, и к завтрашнему полудню буду как новенький… Эмма, проследи, чтобы у доктора сошлись показатели на приборах».
«Не волнуйся, – успокаивающе отозвалась подруга. – Все цифры на панели модуля в точности соответствуют параметрам, полученным с помощью диагностического заклинания».
«Ты – чудо, – пробормотал я, чувствуя, как с неодолимой силой наваливается сонливость. – И как я раньше без тебя жил?»
Что она на это ответила, я уже не услышал: воткнувшаяся под кожу игла благополучно оборвала мою мысль на середине. Но все же я надеялся, что до подруги дойдет мой благодарный порыв, потому что, если бы не она, я бы эти две недели точно не пережил.
Когда я проснулся в следующий раз, мое самочувствие было уже вполне сносным. Никакой скованности в конечностях не ощущалось, дышалось легко, сердце билось ровно, да и вообще хотелось уже сесть и размяться, но нависающая надо мной крышка с истаивающими циферками обратного отсчета не давала такой возможности. Поэтому пришлось подождать, пока модуль закончит свою работу.
«Программа реабилитации завершена», – известила меня Эмма через несколько сэнов, когда цифры погасли. Одновременно с этим крышка тихонько щелкнула и открылась, выпуская меня на свободу. А в соседнем помещении что-то мелодично звякнуло, вероятно, извещая желающих о том, что я здоров.
И правда. Не успел я сесть, как дверь кабинета открылась и в комнате появился взъерошенный лэн Нортэн.
– Адрэа, ну как ты? Как самочувствие?
Я прислушался к себе и, получив от подруги короткую справку, удовлетворенно кивнул:
– Благодарю, терпимо.
– Приборы фиксируют хорошие показатели, все повреждения в твоем организме устранены, но последствия какое-то время еще будут ощущаться, так что первое время постарайся не переутомляться и побольше налегай на белок… Э, нет, не спеши пока выбираться. Давай я тебе помогу.
Я тихонько фыркнул и, даже не взглянув на протянутую руку, выбрался из капсулы самостоятельно.
Нормально. Ноги держат, коленки не трясутся, а вот поесть я бы сейчас не отказался.
– Нет-нет-нет, – зачастил лэн Нортэн, когда я выразительно огляделся и остановил свой взгляд на горстке аккуратно сложенной на табуретке одежды. Это ведь моя? – Давай сначала в душ, а потом все остальное.
И правда. Пахло от меня далеко не розами, кожа зудела, волосы превратились в грязные сосульки, а медицинский модуль ограничился лишь тем, что опрыскал меня холодной водой напоследок. Для полноценной гигиены этого было явно недостаточно. Ну да и фиг с ним. Где тут у них уборная?
Как оказалось, в лазарете было предусмотрено сервисное обслуживание, поэтому я спокойно вымылся, привел себя в порядок, заодно вдосталь напился. Ну а когда надел чистую форму и вышел, в соседнем кабинете меня уже ждал обильный завтрак, так что и голод я утолил, сдержанно поблагодарив доктора за заботу.
После этого он загнал меня в уже знакомое «стоматологическое» кресло и почти половину рэйна что-то там колдовал над приборами. Ну а когда закончил, то со вздохом убрал диагностическое заклинание и ободряюще мне подмигнул.
– Полный порядок. Были опасения, что после такой экстремальной нагрузки у тебя возникнут проблемы, но ты справился. Аура ровная, дар стабилен и не только не потерял, но даже немного набрал по параметрам – отсутствие блокировки явно пошло ему на пользу. Ты улучшил свой потенциал на целых двенадцать процентов! Так что неприятных последствий эта ситуация иметь не будет.
Да ну?
Я пристально посмотрел на воодушевленного эскулапа.
– Уже завтра ты сможешь приступить к занятиям, – как ни в чем не бывало продолжил он, прямо-таки бурля нездоровым энтузиазмом. – Пока только к теоретическим, конечно, но всего день-другой, и, я уверен, ты быстро пойдешь в рост. Знаешь, может, оно даже и к лучшему, что так получилось. Как показывает практика, иногда стресс идет нам на пользу…
Он наконец заметил мой тяжелый взгляд и осекся.
Я же просто сидел и молча смотрел на этого человека, который всего одним росчерком пера под фальшивым заключением обрек меня на этот, как он выразился, «стресс». И вот сейчас он делал вид, что все в порядке, прятал свою нервозность за многословными речами, пытался убедить себя, что ничего страшного не произошло, и делал все, чтобы показать, как же он рад моему возвращению.
– Адрэа, с тобой все в порядке? – тревожно замер доктор, когда понял, что что-то не так.
– Мой браслет у вас? – спокойно осведомился я, глядя ему прямо в глаза. Был почти уверен, что он сейчас занервничает еще больше, пойдет в отказ или начнет делать вид, что не понимает, о чем я. Однако лэн Нортэн лишь вздрогнул. Опустил глаза. А потом очень-очень тихо признался:
– Нет. Новый директор забрал в качестве улики.
– Интересно, что после этого вы все еще работаете на прежнем месте. Неужели вам не предъявили обвинение в подлоге и фальсификации данных?
– Адрэа… – дернулся, как от пощечины, он, а потом вдруг поднял на меня полный муки взгляд. Понял, похоже, что мне известно, чья подпись стояла под документами. После чего виновато опустил голову и пробормотал: – Я… я должен перед тобой извиниться.
– Зачем? – ровно спросил я, и у него на лице появилась болезненная гримаса. – Прежний директор изволил поделиться со мной подробностями, прежде чем отправить в карцер, поэтому я знаю, кто ему помог сфабриковать обвинение. Так что мне ваши извинения не нужны. Вы совершенно точно знали, что делали, когда ставили подпись под фальшивым