Борис схватил Тимура за руку и потащил к выходу. Тимур не сопротивлялся, продолжая напевать что-то о бабочках.
Но на пороге он застыл, его глаза прояснились, а голос стал почти нормальным.
— Борис, ты хочешь кристалл для себя или для отца? — спросил он с неожиданной ясностью.
Борис опешил, с подозрением глянув на Тимура:
— Что? Конечно, для… — он запнулся на мгновение, — Для себя. Кому еще я могу доверять? Разве что своему отражению в зеркале, да и то не всегда.
— Почему не отцу? Разве не ему должна принадлежать семейная реликвия? Он ведь такой важный индюк… то есть, глава рода.
Борис нервно дернул плечом.
— Ты знаешь моего отца. Он… считает меня слишком своевольным. «Не мальчик, а катастрофа», — он сымитировал голосом ворчливые интонации отца, — И мне порядком надоело притворяться для него. Мне нужен этот кристалл!
— Вот в чем дело, — протянул Тимур, словно терапевт, нащупавший корень проблемы, — Ты хочешь доказать что-то отцу. Классический случай эдипова комплекса, помноженного на синдром недолюбленного ребенка и пубертатный максимализм.
— Ещё одно слово, Тима, и я тебя так стукну, что долетишь до медпункта быстрее любой бабочки… — процедил Борис, — Ужаленной в зад кактусом.
— Знаешь, кто был человеком в доспехах? — спросил Тимур с интонацией ведущего, объявляющего главный приз в шоу, — А я вот знаю.
Борис застыл на секунду, как статуя:
— Что? Знаешь?
— Я почувствовал своим Даром. Кристалл в его теле. Биоорганический квантовый симбиоз. И в нем древний ИИ, помогающий контролировать сущность. Архимаг Ярослав. Исключительные знания, огромная мощь, и полное отсутствие вкуса в одежде.
— Кто это? Кто это, Тёма? Назови мне имя! Это Ветров? Или кто-то другой?
— Нельзя говорить, — Тимур приложил палец к губам, — Госпожа запретила.
Борис упал в кресло, будто его ноги внезапно решили объявить забастовку:
— Ладно… Предположим на секунду, ты не бредишь… Если там такая сила, есть ли смысл бороться? Это все равно что выйти против танка с зубочисткой!
— Риск, — пожал плечами Тимур, — Но извлечь кристалл можно. Я видел слабые места. Это как найти дырку в носке — их обычно несколько.
— Как это сделать? — глаза Бориса загорелись.
Тимур открыл рот, но вместо инструкций снова запел:
— Ля-ля-ля! Бабочки подскажут! — он закружился как балерина с проблемами вестибулярного аппарата, — Они красивые! Они говорят: «Боря — дурачок»!
Борис застонал от разочарования. На экране коммуникатора высветилось сообщение, от которого его душа ушла в пятки, а сердце попыталось запрыгнуть в пищевод:
Жду через час. Нам нужно поговорить.
Борис скрипнул зубами. С одной стороны — разгневанный отец с лицом, напоминающим грозовую тучу. С другой — безумный Тимур, поющий серенады невидимым бабочкам. С третьей — Ветров и тот новый загадочный парень в доспехах… И никаких вариантов, кроме как прикинуться мертвым или срочно эмигрировать на необитаемый остров.
Если только…
В его голове начал формироваться новый план. Дерзкий и отчаянный. План, который бы заставил его отца схватиться за сердечные капли.
— Если Ветров и тот безумный парень в доспехах… смогли обрести такую силу, — процедил Борис, — Значит, смогу и я…
— Итак, — профессор Соколов поправил круглые очки, которые уже несколько раз сползали с его крючковатого носа, — ты несешь в своем позвоночнике сознание Архимага Ярослава, одного из Великих Первых? — Он сделал круг вокруг меня, словно я был экспонатом на выставке, — Сеня, твои сюрпризы все не кончаются…
— Увы, меня никто не спрашивал, — пожал я плечами, — Заселились тут всякие толпой, как толпа мигрантов в одну квартиру-студию… Я, блин, уже не Человек-Пробирка, а Человек-Общага.
Мы находились в академической лаборатории Соколова. Повсюду на столах громоздились странные приборы, колбы, реторты и устройства, для которых в словаре нормального человека даже не существовало названий.
— Изумительно, — пробормотал Соколов, потирая руки с энтузиазмом ребенка перед горой подарков, — И как часто он… ну… берет контроль?
Алиса материализовалась над письменным столом в сидячей позе, закинув ногу на ногу.
— Сейчас никак, — гордо объявила она, — Я полностью заблокировала его доступ к сознанию Сени. Он теперь как пассажир в автобусе с пластиковым пакетом на голове — может слышать, но не видеть, и уж точно не водить. Даже активация режима сверхинтеллекта ему не поможет!
— Хм… хм… — Соколов постучал пальцами по губам, — И вы уверены, что эта блокировка надежна? Мы говорим о сознании Архимага, который изобрел половину технологий, которыми мы сейчас пользуемся. Включая, кстати, и биоорганические кристаллы, Алиса. То есть, технически, он создал тебя.
— Ну, технически, мой папочка очень хорошо сидит в своем углу и не высовывается, — фыркнула Алиса, — Однако… — она сделала драматическую паузу, — если понадобится, я могу его выпустить. Мало ли, вдруг квартирный вопрос потребует революционного решения. Или кого-то срочно понадобится превратить в носорога.
— Не уверен, что это хорошая идея, — я поморщился, вспоминая последствия его прошлого визита.
— Но академически очень интересная! — подпрыгнул Соколов, — Сенечка, ты понимаешь, что это как носить в кармане ядерную бомбу? Опасно, но, боже мой, какие возможности!
— Иногда ваши рассуждения меня немного пугают, профессор… но мне бы сначала решить проблему с комитетом и их сканерами, — вздохнул я, — Завтра массовое сканирование, и если они увидят, что я ношу в себе древний артефакт…
— А, эти LX-1200, — Соколов махнул рукой, — Передовая технология, но слишком уж распиаренная… Агата недавно новый технологичный ёршик для унитаза купила, он сложнее по конструкции будет.
— Вы знаете, как от них защититься? — я подался вперед.
— Теоретически, — профессор начал расхаживать по лаборатории, время от времени перекладывая предметы с места на место без всякой логики, — Видишь ли, эти сканеры не сильно отличаются от обычных, но очень хорошо защищены от воздействия… Хм… это сложно.
— У нас есть регенеративный узел, — вставила Алиса, — Я могу нарастить высокоэнергетические жиры вокруг позвоночника. Они в теории могут послужить как экранирующий щит.
— Возможно, — задумчиво протянул Соколов, — Нужно что-то, что создаст помехи или замаскирует сигнатуру. Как плащ-невидимка, только для тауматургических волн.
Он вдруг замер, словно его озарило.
— Кстати, о Ярославе, — профессор резко сменил тему, — Ты знаешь, что в молодости он был настоящей грозой галактики?
— В каком смысле? — я удивленно поднял брови.
Соколов плюхнулся в кресло, которое протестующе скрипнуло под его весом.
— О, это была та еще легенда! — глаза профессора загорелись, — «Преступник SSS класса», как его называли. Самый разыскиваемый человек в трех звездных секторах. Грабил исследовательские станции, угонял корабли, взламывал банковские системы, устраивал массовые беспорядки на центральных планетах. А однажды он взломал главный экран Альдебарана-6 и транслировал туда танцующих фламинго в пачках на протяжении трех дней! Никто не мог остановить трансляцию.
— Погодите, — я остановил его, — тот самый Архимаг Ярослав, один из Совета Двенадцати, был космическим преступником? Звучит как чушь…
— И не просто преступником, а настоящим террористом красоты и вкуса! — воскликнул профессор, — На допросах он всегда говорил, что просто «борется с дурновкусием и серостью массовой культуры». Ради веселья заставлял крупных чиновников петь оперные арии в прямом эфире, превращал официальные портреты президентов в карикатуры… В общем, ни в чем себе не отказывал.
«Звучит знакомо», — хмыкнула Алиса.
— И что с ним случилось? — спросил я, внезапно заинтересовавшись, — Как космический супергопник стал Архимагом?
— Полагаю, началась Межзвездная Война, — добавила Алиса, словно вспоминая что-то, — А она сильно меняет людей. Порой, на все сто восемьдесят.
— Именно, — кивнул Соколов, — Он прошел ее от начала до конца, став одним из главных создателей продвинутых оборонных систем. Никто не знает, что именно он там видел и пережил, но после Войны он сильно изменился. Из бунтаря-одиночки он превратился в того, кто заботится о будущем всей цивилизации. Потом был приглашен в Совет Первых Архимагов, где стал одним из самых уважаемых членов.
Я присвистнул:
— Ничего себе история. И теперь этот парень живет в моем позвоночнике и периодически устраивает дискотеку в городе.
— Скорее, это его ранние воспоминания из бурной молодости слились в подобие личности, — сказала Алиса, — Это объясняет, почему он ведет себя как гопник, а не как архимаг…
— Удивительно, — согласился Соколов, — Знаешь, в некотором смысле… — он пристально посмотрел на меня, — вы с ним похожи.
— Чем это? — я скептически наклонил голову.
— Оба бунтари, оба против системы. Оба не боитесь бросать вызов авторитетам. И оба используете юмор как отмычку, чтобы вскрыть чужое самодовольство, — Соколов задумчиво улыбнулся, — Может, это не случайно, что его кристалл нашел именно тебя.
— Натянутое сходство, — хмыкнул я, — Я на этого засранца ни капли не похож.
Профессор вскочил на ноги с неожиданной для его возраста энергией:
— Ну, вернемся к нашей проблеме со сканером. Я поработаю над этим. Есть пара идей…
В этот момент мой коммуникатор издал звук входящего сообщения. Я открыл его и нахмурился.
— От Морозовой, — сказал я вслух, — Хочет встретиться. Наедине.
«Ох, кажется, наша Ночная Госпожа соскучилась по своему Господину», — пропела Алиса, — «Интересно, она принесет плетку или будем импровизировать?»
— Алиса… — я закатил глаза.
— Что такое? — непонимающе спросил Соколов.
— Ничего, — я быстро встал, — Профессор, спасибо за информацию. Я, пожалуй, пойду. Посмотрим, чего хочет Морозова.