Граф едва заметно поморщился, но тут же снова нацепил маску светской любезности.
— Благодарю за заботу о здоровье моего среднего наследника. Но давайте перейдем к делу. Чтобы наша беседа осталась сугубо конфиденциальной… — он сделал легкий пасс рукой.
Воздух вокруг столика едва заметно дрогнул, и все посторонние звуки — гул голосов, звон посуды, даже назойливая музыка из динамиков — исчезли. Нас окутал купол абсолютной тишины. Только мы вдвоем. И, конечно, Алиса.
«Заклинание Тишины, — констатировала она. — Эффективно. И немного старомодно. Как будто мы сейчас будем обсуждать не похищение и шантаж, а рецепт идеального яблочного штруделя».
— Надеюсь, вы не против, — граф сложил пальцы лодочкой. — Не люблю, когда в важные разговоры вмешиваются посторонние уши. Особенно уши тех, кто полирует бокалы с излишним энтузиазмом.
Хм… так официант не из службы безопасности Кайловых? Граф намекает, что у нас на переговорах присутствует и… третья сторона?
Глава 6Пульс зашкаливает
— Весьма предусмотрительно, граф, — я кивнул. — Я тоже предпочитаю приватность. Особенно когда речь идет о… недоразумениях, которые могут стоить кому-то репутации. Или даже свободы.
— Именно так, — Кайлов пристально посмотрел мне в глаза. Его взгляд был холодным и оценивающим, как у ювелира, разглядывающего сомнительный алмаз. — Знаете, Ветров, я всегда ценил в людях… прямоту. И умение признавать свои ошибки.
— Ошибки? — я изобразил искреннее недоумение. — Вы о чем, граф? Я вроде бы ничего такого не совершал. Кроме, может быть, заказа слишком острого соуса к куриным крылышкам на прошлой неделе. Желудок потом бунтовал, как целый полк анархистов.
Граф усмехнулся — сухо, без тени веселья.
— Вы очень… своеобразный молодой человек, Ветров. Не находите, что ваше чувство юмора несколько неуместно в сложившейся ситуации?
— А какая у нас ситуация, граф? — я пожал плечами. — Я пришел на встречу, назначенную из-за ваших действий. Пью кофе, который, кстати, здесь на удивление неплох. Наслаждаюсь тишиной и обществом представителя одного из древнейших родов. Что может быть неуместного? Разве что цена на этот самый кофе. Грабительская, скажу я вам.
«Молодец, Сеня, держишь марку, — одобрительно хмыкнула Алиса. — Главное, не начни сейчас жаловаться на маленькую стипендию и отсутствие горячей воды в общежитии».
Граф откинулся на спинку кресла, его пальцы медленно барабанили по полированной поверхности стола.
— Вы прекрасно понимаете, о чем я, Ветров. О вашем… участии в некоторых… недавних событиях. О вашем влиянии на моего сына. О вашем… кристалле.
— Кристалл? — я снова изобразил удивление. — Ах, тот самый, из руин? Так я же говорил вашим… сотрудникам… Продал. Давно. Одному очень эксцентричному коллекционеру, который собирает светящиеся камушки. Говорил, у него уже есть лунный, солнечный, философский… Мой ему идеально подошел для завершения композиции. Кажется, он собирался использовать его как пресс-папье.
— Вы продолжаете упорствовать в своих… фантазиях, — граф покачал головой, но в его глазах мелькнул опасный блеск. — Это неконструктивно, Ветров. Мы оба знаем, что кристалл все еще у вас. И мы оба знаем, что он представляет огромную ценность. И опасность.
— Опасность? — я скептически хмыкнул. — Для кого? Для тех, кто пытается отобрать чужое? По-моему, это вполне справедливая опасность. Естественный отбор в действии.
— Этот артефакт не должен находиться в руках… неподготовленного человека, — тон графа стал жестче. — Вы же не хотите закончить, как тот парень в сверкающих доспехах? Ярослав, кажется, или кто он там… Его уже объявили в общепланетарный розыск. Вы играете с огнем, Ветров. И можете обжечь не только себя, но и тех, кто вам дорог.
«А вот и первые угрозы пошли, — прокомментировала Алиса. — Тонко, изящно, в лучших традициях аристократического шантажа. Сейчас он еще добавит что-нибудь про „хрупкое равновесие сил“ и „ответственность перед обществом“».
— Вы беспокоитесь о моей безопасности, граф? — я трогательно прижал руку к сердцу. — Какая неожиданная забота. Я почти прослезился. Но, боюсь, я уже большой мальчик и сам могу решать, с какими игрушками мне играть. А тех, кто попытается их отобрать… ну, им я тоже могу организовать незабываемые впечатления. Спросите у вашего сына, он подтвердит.
Лицо графа на мгновение исказилось от гнева, но он быстро взял себя в руки.
— Тимур… не в себе, — холодно произнес он. — И я намерен выяснить, кто или что довело его до такого состояния. И кто несет за это ответственность.
Включил режим заботливого папы. Но я прекрасно помнил о его настоящем отношении к сыну. Вспомнил пустой, раздраженный взгляд, которым он одарил Тимура, когда тот к нему обратился. И весёлый концерт с любовницей вместо того, чтобы провести время с больным сыном.
— Ну так и выясняйте. Я тут при чем? — невинно предложил я. — Спросите у той Госпожи, о которой он так восторженно отзывался.
При упоминании Госпожи граф заметно напрягся. Он снова несколько секунд молча смотрел на меня, словно пытаясь прожечь взглядом дыру.
— Ветров, — наконец сказал он, меняя тактику. — Я готов проявить… великодушие.
«О, началось! — оживилась Алиса. — Сейчас будет аттракцион невиданной щедрости. Держу пари, его „великодушие“ будет стоить тебе как минимум одной почки и вечной клятвы верности роду Кайловых».
— Я готов забыть о ваших… проступках, — продолжал граф, глядя на меня так, словно делал мне величайшее одолжение. — О вашем дерзком поведении, о вашем неподобающем влиянии на моего сына, даже о тех… неприятностях, которые вы причинили моей службе безопасности.
— «Неприятностях»? — я усмехнулся. — Граф, ваши «сотрудники» меня похитили, пытались допрашивать с применением силы, а потом устроили погоню со стрельбой по всему городу. Это вы называете «неприятностями»? У нас с вами явно разные словари. В моем это называется «уголовное преступление».
— Я готов закрыть на это глаза, — отрезал Кайлов, игнорируя мои слова. Его голос стал тише, но в нем появились стальные нотки. — И даже больше. Я готов обеспечить вашу… безопасность. И неприкосновенность. Никто больше не посмеет вас тронуть. Ни моя служба безопасности, ни… другие заинтересованные лица.
«Так-так-так, — прошептала Алиса. — А вот и морковка показалась. Сладкая, сочная, но наверняка с нюансом. Что он потребует взамен? Твою бессмертную душу? Или просто подписку о невыезде из его подвала?»
— Звучит… заманчиво, граф, — я задумчиво постучал пальцем по чашке. — Особенно часть про «других заинтересованных лиц». У вас такой широкий круг общения?
— У рода Кайловых много… партнеров, — уклончиво ответил он. — И много врагов. В вашем положении, Ветров, иметь такого союзника, как я, было бы очень… разумно.
— И что же вы хотите взамен за такое… королевское предложение? — я посмотрел ему прямо в глаза, стараясь не выдать своего напряжения. — Мою скромную коллекцию фантиков от конфет «Бабочка-сластена»? Боюсь, она не очень велика.
Граф Кайлов медленно улыбнулся. Это была улыбка хищника, который наконец загнал добычу в угол.
— Всего лишь несколько… незначительных уступок, Ветров, — сказал он мягко, но от этого голоса по спине пробежал холодок. — Сущие пустяки, учитывая то, что я вам предлагаю. Во-первых, вы, разумеется, передадите кристалл мне. Лично. Без всяких фокусов. Во-вторых, вы подпишете соглашение о полном и безоговорочном неразглашении любых сведений, касающихся недавних событий и личной жизни членов рода Кайловых, — граф Кайлов продолжал чеканить свои условия, словно забивал гвозди в крышку моего гроба. — Нарушение этого соглашения повлечет за собой немедленные и крайне жесткие юридические последствия. Поверьте, наши адвокаты способны превратить жизнь любого человека в ад. Даже если он семь пядей во лбу и с кристаллом в спине.
Я лениво помешивал ложечкой кофе. Атмосфера в вип-зоне кафе «Полустанок» была такой густой, что ее можно было резать ножом. И подавать как основное блюдо в меню «Радости мазохиста».
— В-третьих, вы вернете все имущество, которое было… изъято… у моих сотрудников службы безопасности, — граф выразительно посмотрел на меня. Видимо, намекал на парализатор, который я так удачно «одолжил». — И, разумеется, забудете о каких-либо претензиях по поводу их… чрезмерного усердия.
— «Чрезмерное усердие»? Граф, ваши ребята так усердствовали, что я чуть не начал собирать чемоданы в лучший мир. Правда, без обратного билета, — я усмехнулся.
— И, наконец, Ветров, — на лице Кайлова не дрогнул ни один мускул, — вы обязуетесь не приближаться к членам моей семьи и не вмешиваться в дела рода Кайловых. Любое нарушение этого пункта будет расценено как акт агрессии. Со всеми вытекающими.
Он закончил и откинулся на спинку кресла, сложив руки на груди. Взгляд хищника, который только что изложил свои условия мышке, попавшей в капкан.
«Ну что, Сеня, — прошептала Алиса у меня в голове. Ее голограмма, невидимая для графа, сидела на соседнем стуле и с интересом разглядывала свои виртуальные ногти. — Кажется, дядюшка Кайлов предлагает тебе сделку века: ты отдаешь ему все свои игрушки, обещаешь быть хорошим мальчиком и не дышать в его сторону. А он, так и быть, разрешает тебе продолжать существовать. На его условиях, разумеется. Щедр, как Дед Мороз в июле».
— Граф, ваше предложение звучит как ультиматум, завернутый в шелковую бумагу с гербовой печатью, — я отставил чашку. — Очень мило. Но, боюсь, вы немного переоцениваете свою позицию и недооцениваете мою.
Я выдержал паузу, глядя ему прямо в глаза.
— Я тут как раз недавно просматривал некоторые… видеоматериалы. Очень познавательные. Особенно те, где вы и ваша очаровательная начальница службы безопасности, Вероника, так увлеченно… обсуждаете вопросы престолонаследия. В весьма неформальной обстановке. Думаю, графине Страховой, вашей супруге, было бы очень интересно ознакомиться с этими… рабочими моментами. Как и ее родственнику, графу Страхову-старшему. Он, говорят, очень уважает семейные ценности… и не любит, когда кто-то пытается играть за его спиной.