«Сеня, твой желудок сейчас напоминает склад конфискованных товаров, — заметила Алиса. — Я понимаю, энергия нужна, но давай хотя бы соблюдать некую… пищевую логику? Вот, например, тот торт в углу. Он выглядит вполне аппетитно. И углеводы тебе сейчас не повредят. Только не ешь его вместе с картонной коробкой, пожалуйста».
Я увидел торт. Большой, шоколадный, с кремовыми розами. Он чудом уцелел. Я схватил его и начал есть, откусывая огромные куски. Крем пачкал мне лицо и руки, но мне было все равно.
«Обычный студент, дорвавшийся до еды, — прокомментировала Алиса. — Хорошо, что Кира этого не видит. Или наоборот, плохо? Женщины же любят… диких мужиков».
Наконец, я почувствовал, что голод отступает. Ненадолго. Я тяжело вздохнул и огляделся. Кухня выглядела так, будто здесь пронеслась стая голодных криптодраконов. То есть я.
Я вытер рот тыльной стороной ладони.
«Ну что, полегчало? — спросила Алиса. — Теперь ты готов к новым подвигам? Или хотя бы к тому, чтобы незаметно смыться отсюда? Пока нас не приняли за особо прожорливых мародеров?»
И тут в кухню заглянул один из полицейских. Молодой, с испуганными глазами. Он увидел меня, потом разгром вокруг, потом снова меня. Его челюсть медленно отвисла.
— Э-э-э… — начал он.
«Сеня, импровизируй! — шепнула Алиса. — Скажи, что ты шеф-повар и это… заедаешь страх упорной дегустацией!»
— Я… свидетель! — выпалил я первое, что пришло в голову. — Я все видел!
Полицейский удивленно моргнул.
— Видели? Что именно? Взрыв?
— Да! И… и как вон тот таракан, — я ткнул пальцем в угол, — пытался украсть кусок торта! Наглый какой! Я его спугнул!
Полицейский перевел взгляд на угол, потом снова на меня. В его глазах читалось явное сомнение в моей адекватности. И я его прекрасно понимал.
— Сударь… — он только сейчас заметил мою окровавленную одежду, всю в дырках от пуль. — Боже, вы ранены!
— Не-не, всё хорошо! Это от… э-э-э… переедания… лопнул чуток… то есть… э-э-э… это кетчуп. Да, кетчуп.
«Отличный ход, Сеня, — саркастически заметила Алиса. — Теперь он точно вызовет санитаров. А может, даже сразу экзорциста».
В этот момент в кухню вошел еще один полицейский, постарше и поопытнее.
— Что у вас здесь? — спросил он, строго глядя на своего молодого коллегу.
— Д-да вот, гражданин… свидетель… — молодой запнулся. — Вроде ранен, но общается бодро. Говорит, что в кетчупе измазался…
Старший полицейский посмотрел на меня, на остатки торта на моем лице, на разгром вокруг.
— Гражданин, вы решили перекусить во время теракта? — спросил он устало.
— Да! — я кивнул с максимально честным видом. Прикинусь контуженным, может меня поскорее отпустят. — Как студент, я не мог упустить шанс запастись калориями на следующий семестр!
— Студент? Тогда всё ясно, — старший вздохнул. — Пройдемте на свежий воздух. Вас посмотрят медики.
…Выйдя из полицейского участка, я почувствовал себя так, будто меня сначала пропустили через мясорубку, потом тщательно перемешали с остатками посленовогоднего оливье. А затем попытались собрать обратно, но инструкцию потеряли. Голова гудела, одежда пахла дымом, пеной и чем-то неопределенно-кухонным. И дико хотелось есть. Опять.
Мои показания свелись к бессвязному бормотанию контуженного свидетеля. «Взрыв… много дыма… официантка… кажется, у нее были очень злые глаза… или это был торт?.. Торт точно был злой, я его потом ел…».
В общем, я просто скопировал манеру поведения Тимура. Кажется, прокатило. Полицейские быстро поняли, что толку от меня как от козла молока. И после короткого, но очень формального осмотра у замученного медика (который лишь констатировал «шок и легкие ссадины»), меня отпустили с миром. Точнее, с настоятельной рекомендацией обратиться к психотерапевту и поменьше есть подозрительные торты на местах преступлений.
«Ну что, Сеня, поздравляю, — Алиса материализовалась рядом, когда я брел по улице, щурясь от утреннего солнца. — Теперь ты официально числишься в полицейских архивах как „слегка поехавший свидетель с гастрономическими отклонениями“. Отличная маскировка, если честно. Никто не заподозрит в тебе спасителя графов и грозу киборгов».
«Спасибо, очень ободряет, — проворчал я, доставая коммуникатор. — Нужно проверить…»
Я открыл банковское приложение. И замер.
На экране светилась цифра. Большая. Очень большая. С шестью нулями после пятерки.
Пять… миллионов… кредитов.
Сначала мозг отказывался верить. Может, глюк? Может, это демо-счет какой-то? Я потряс коммуникатором. Цифра не исчезла. Я закрыл приложение. Открыл снова. Она была там. На моем счету. Пять миллионов.
ПЯТЬ. МИЛЛИОНОВ. КРЕДИТОВ.
Это… это же…
Я не помню, как это началось. Кажется, сначала я просто глупо хихикнул. Потом хихиканье переросло в смешок. А потом… потом меня прорвало.
Я заорал. Громко. Радостно. Победно. Как пещерный человек, только что заваливший мамонта в одиночку. Или как студент, сдавший на отлично квантовую физику, ни разу не открыв учебник.
— ДА-А-А-А-А!!! — мой вопль эхом прокатился по тихой улочке, заставив стайку голубей испуганно взлететь с ближайшего карниза.
Я подпрыгнул. Раз. Другой. Потом начал пританцовывать, размахивая руками, как дирижер сумасшедшего оркестра.
— ЕСТЬ! СДЕЛАЛ ИХ! СДЕЛАЛ! — орал я, не обращая внимания на редких ошарашенных прохожих, которые шарахались от меня, как от прокаженного.
Какая-то пожилая дама уронила сумку с продуктами и поспешно перекрестилась. Молодая пара, гулявшая с собачкой, рванула в противоположную сторону, увлекая за собой недоумевающего пса.
— АЛИСА, ТЫ ЭТО ВИДИШЬ⁈ Я БОГАЧ! Я МОГУ КУПИТЬ… ВСЁ МОЛОКО В ЭТОМ ГОРОДЕ! И ЕЩЕ НЕМНОЖКО!
«Сеня, успокойся! — Алиса, кажется, тоже немного опешила от моего буйства. — Люди смотрят! Сейчас полицию вызовут, и тебя арестуют! За чрезмерное счастье!»
— ДА ПУСТЬ ВЫЗЫВАЮТ! Я ИМ САМ ЗАПЛАЧУ! ЗА МОРАЛЬНЫЙ УЩЕРБ! ОТ МОЕГО СЧАСТЬЯ! — я кружился на месте, запрокинув голову к небу и хохоча, как безумный. — Я КУПЛЮ ЭТУ УЛИЦУ! И ЭТОТ ФОНАРНЫЙ СТОЛБ! И ВОН ТУ ГОЛУБКУ! ОНА БУДЕТ МОЕЙ ЛИЧНОЙ ПОЧТОВОЙ ГОЛУБКОЙ! С ЗОЛОТЫМ ОШЕЙНИКОМ!
Я плюхнулся на ближайшую скамейку, продолжая ржать и хлопать себя по коленям. Слезы текли по щекам. То ли от смеха, то ли от облегчения, то ли от осознания того, что жизнь простого студента Семёна Ветрова только что сделала крутой кульбит и больше никогда не будет прежней. Пять миллионов… это была не просто сумма. Это была свобода. Возможность помочь родным. Возможность… просто дышать чуть свободнее в этом безумном мире.
— Они… они у меня теперь… — я икал от смеха, вытирая слезы рукавом. — Ха-ха-ха… Граф Кайлов… спонсор моего светлого будущего… Ох, не могу…
Прохожие уже обходили меня по широкой дуге. Кто-то даже достал коммуникатор и явно набирал номер экстренных служб.
«Так, босс, все, хватит, — голос Алисы звучал возмущенно. — Нас сейчас или в дурку заберут, или ограбят. Пять миллионов на дороге не валяются, но если ты будешь так орать, они точно свалятся кому-нибудь в карман. Поднимай свою миллионерскую тушку и топаем в Академию. И постарайся выглядеть менее… финансово возбужденным».
Я глубоко вздохнул, пытаясь унять дрожь в руках и ногах. Счастье было почти осязаемым, горячим и пьянящим.
— Ты права, прости, — я поднялся, отряхиваясь и пытаясь придать лицу более-менее нормальное выражение. Получалось плохо. Улыбка сама собой расползалась до ушей. — Пора домой. И купить Серёге… ящик его любимых энергетиков. И себе… много-много молока.
До Академии я добрался, все еще глупо улыбаясь и периодически хихикая себе под нос. Но эйфория начала понемногу уступать место усталости и привычной настороженности. Как только я приблизился к главным воротам кампуса, то сразу понял — что-то не так.
Обычно оживленный вход был переполнен людьми. Но это были не студенты. Десятки фигур с камерами, микрофонами, планшетами. Журналисты. Всех мастей и калибров — от солидных репортеров центральных каналов до назойливых блогеров с дешевыми гарнитурами.
Они кого-то ждали. И, судя по тому, как их головы синхронно повернулись в мою сторону, когда я вышел из-за угла… ждали они именно меня.
— Вон он! Ветров!
— Семён Ветров! Это правда, что вы спасли графа Кайлова от покушения⁈
— Господин Ветров, как вам удалось в одиночку справиться с группой вооруженных киборгов⁈
— Говорят, вы одолели в дуэли самого Стрелка, преступника А-класса⁈
— Каковы ваши отношения с родом Кайловых? Говорят, граф хочет выдать за вас свою младшую дочь!
Вспышки фотокамер ослепили. Десятки микрофонов нацелились на меня, как стволы бластеров. Толпа репортеров ринулась ко мне, отрезая путь к воротам.
«Черт! Откуда они узнали⁈ — я инстинктивно попятился. — И почему так быстро⁈»
«Похоже, служба безопасности Кайловых не такая уж и герметичная, как им кажется, — прошипела Алиса. — Или кто-то из „благодарных“ свидетелей решил подзаработать на сенсации. Беги, Сеня! Если они тебя сейчас поймают, то разберут на цитаты и сувениры!»
Бежать было поздно. Меня окружили. Вопросы сыпались градом, кто-то пытался схватить меня за рукав, кто-то совал под нос диктофон.
— Семён, пару слов для «Вечернего Крикуна»! Мы первые написали о вашем подвиге!
— Прокомментируйте слухи о вашей связи с тайным обществом «Меритас»!
Я отступал, прикрывая лицо рукой. Это было хуже, чем допрос у Кайловых. Те хотя бы были предсказуемы в своей злобе. А эти… эти хотели сенсацию. И были готовы разорвать меня на части ради нее.
«Налево, Сеня! За угол административного корпуса! Там черный ход во внутренний двор!» — скомандовала Алиса.
Я рванул, расталкивая особо назойливых журналистов. Кто-то упал, кто-то выругался мне вслед. Но я уже несся по узкому проходу между зданиями. За мной — топот ног и азартные крики погони.
«Быстрее! Они на хвосте!»
Я выскочил во внутренний двор. К счастью, здесь было почти безлюдно. Пара студентов удивленно посмотрели на меня, но журналисты еще не успели сюда прорваться.