Строгановой. Того, что у тебя в кармане».
— И? — я оторвался от виртуального учебника.
«Он действительно одноразовый. После активации и снятия его внутренняя структура дестабилизировалась. Он больше не сможет маскировать сигнатуры. Но! Я смогла скопировать базовый принцип его работы. Технология интересная, основана на преломлении и рассеивании волн. Если достать нужные компоненты — а они, кстати, не такие уж редкие, кое-что даже в лаборатории Соколова найти можно — я смогу создать для тебя многоразовый аналог. Не такой „живой“ и адаптивный, как оригинал, но от стандартных сканеров защитит».
— Вот это уже дело! — обрадовался я. — Княжна, конечно, помогла, но зависеть от ее подачек не хочется. Займешься этим?
«Уже занимаюсь, — Алиса вывела на экран сложную схему. — Составляю список необходимых реагентов и оборудования. Думаю, когда вернемся в Академию, сможем организовать небольшой „научный эксперимент“».
Я кивнул. Возможность иметь собственный маскирующий артефакт — это серьезный плюс к моей безопасности.
Так прошел день. Тренировки, учеба, обсуждение планов с Алисой. Я старался не думать о том, что происходит снаружи. Удалось ли Тимуру передать сообщение? Как отреагировали Кайловы? Я отвлекался, как мог. Даже попытался медитировать, как советовал один старый мастер боевых искусств в фильме Первой Эпохи. Но Алиса тут же начала комментировать мое дыхание и позу лотоса.
«Глубже вдох, Сеня, глубже! Ты так стараешься, будто пытаешься не просветления достичь, а силой воли магнетизм в пятках подрубаешь», — звучал в голове ее ехидный голос. — «А поза лотоса на тебе смотрится как Windows 95 на последнем айфоне. Технически возможно, но вызывает системный конфликт и легкое чувство испанского стыда».
— Твои метафоры острее плётки Морозовой, о царица пикселей, — проворчал я, распутывая ноги. — Может, переключишься в режим «поддержка пользователя», а не «троллинг заплутавшего в астрале студента»?
— Ску-у-учно, — протянула Алиса, материализуясь и картинно зевая. — Сеня, ты превращаешься в зануду. Где огонь? Где спонтанность? Где желание ввязаться в очередную сомнительную авантюру?
И тут, словно в ответ на ее слова, мы оба услышали это…
Сначала тихий, едва различимый звук. Словно кто-то неподалеку… застонал?
Я замер. Алиса тоже перестала паясничать, ее голографическая фигурка напряглась.
— Авантюру заказывала? — поинтересовался я. — Кажется, мы тут у Морозовой не единственные гости.
— Хм-м-м-м, — Алиса приложила палец к виску, словно пытаясь лучше расслышать. — Источник звука… где-то рядом. За той стеной.
Она указала на одну из стен гостиной.
Мы подошли ближе. Теперь стоны стали отчетливее. Они были прерывистыми, жалобными, явно принадлежали человеку. Мужчине, судя по низкому тембру.
— Там кто-то есть, — констатировал я очевидное. — И ему, похоже, не очень хорошо. Как обычно и бывает в гостях у Морозовой…
— Тэк-с… — Алиса нахмурилась. — Эта комната… она сильно экранирована. Плотный слой свинца, плюс какие-то энергетические подавители. Я не могу пройти и посмотреть, что там внутри.
— То есть, это ее очередная пыточная, о которой она забыла нам рассказать? — я усмехнулся. — Мило.
Стоны стали громче. Теперь к ним добавилось какое-то скрежетание, словно кто-то пытался царапать стену.
— Может, там очередной «пациент» Морозовой? — предположил я. — Решила расширить коллекцию Тимуров?
— Не похоже на нее, — покачала головой Алиса. — Она обычно не оставляет «пациентов» без присмотра. Этот звук… он какой-то отчаянный.
Я прислушался. Действительно, в стонах слышалась не только боль, но и какая-то звериная тоска. Там… точно человек?
— Надо проверить, — решительно сказал я. — Может, человеку нужна помощь.
— Двери нет, — Алиса обвела стену сканирующим взглядом. — Но вижу скрытый проход. И механизм замка. Очень старый, механический. С электронными компонентами, но основа — механика. Думаю, смогу его вскрыть.
— Рискнем, — я кивнул. — В любом случае, сидеть тут и слушать эти… серенады… я не собираюсь.
Глава 5Уши тех, кто полирует бокалы с излишним энтузиазмом
Алиса колдовала над замком пару минут. Процесс сопровождала едкими комментариями о «допотопных механизмах, которые проектировал лично прадедушка Акакий Кайлов в перерывах между охотой на разумных слизней».
Наконец, раздался характерный щелчок. Панель в стене, приглушенно скрипнув, отъехала в сторону. За ней зиял черный провал узкого прохода.
— После вас, мой отважный босс Крот, — жестом пригласила Алиса.
Внутри пахло… стерильностью. Резкий, почти больничный запах антисептика перебивал слабый, едва уловимый аромат сырого бетона. Тусклая, аварийная лампа отбрасывала четкие, холодные тени на гладкие бетонные стены. Ни пылинки, ни паутинки. Воздух был сухим и прохладным, как в операционной перед сложной процедурой. И из этой вылизанной до блеска камеры доносились… приглушенные, подавленные всхлипы.
Я шагнул вперед, стараясь не споткнуться. Проход вывел меня в небольшую, абсолютно пустую комнату. Почти пустую. Единственным предметом «интерьера» было массивное металлическое кольцо, вмонтированное в потолок. А на этом кольце, подвешенный за связанные руки, болтался… Аркадий Велинский.
Его дорогой, некогда идеально выглаженный костюм, теперь походил на тряпку, которой мыли пол в особо грязном туалете. Лицо было бледным, с синяками, волосы растрепаны. Он висел, слегка раскачиваясь, и тихонько скулил, как побитый щенок.
Кажется, Морозова еще не успела за него взяться по-серьезному.
— Велинский? — я удивленно приподнял бровь. — Ты что тут делаешь? Веревку тестируешь на прочность? Или это какой-то новый вид фитнеса для аристократов?
Он дернулся от звука моего голоса и поднял голову. Увидел меня, его глаза расширились. Сначала в них мелькнул испуг, но почти сразу его сменила знакомая аристократическая надменность.
Правда, сейчас она выглядела жалко и неуместно.
— Ветров! — прохрипел он. Голос был слабым, но нотки спеси всё ещё пробивались. — Какого черта ты здесь?
— Ну я шел на звуки страдающего тюленя, — я оглядел его критическим взглядом. — А наткнулся на рекламный баннер нового фитнес-клуба «Подвесь Аристократа». Маркетинг, конечно, нереально агрессивный.
Алиса, материализовавшаяся рядом, хихикнула.
«Сеня, ну зачем так грубо? Человек и так висит… и страдает… от недостатка шампанского и свежих устриц».
Велинский попытался принять гордую позу, насколько это было возможно в его положении.
— Не твоего ума дело, простолюдин! — он сплюнул на бетонный пол. — Это… это временные трудности! Меня скоро освободят! И тогда, Ветров, тебе не поздоровится! Мой дядя, граф Морлов…
— Морлов? — я сделал вид, что пытаюсь вспомнить. — Это тот, у которого на гербе три утки? Или тот, у которого два суслика?
Лицо Велинского побагровело.
— Ты… ты еще пожалеешь о своих словах, выскочка! Когда я выберусь… я лично…
— Да-да, лично размажешь меня по стенке, накормишь моими же потрохами и заставишь слушать арии в исполнении Тимура Кайлова, — я прервал его поток угроз. — Слышали, проходили. Слушай, Велинский, давай без этого пафоса. Ты тут висишь, как трофейный окорок, и явно не от хорошей жизни. Кто тебя так? Ночная Госпожа постаралась?
При упоминании Морозовой Велинский заметно сдулся. Надменность на его лице сменилась плохо скрываемым страхом.
— Эта… эта ведьма! — прошипел он. — Ночная Госпожа! Не миф! Она… реально существует! Просто садистка!
— Так что случилось? — хмыкнул я. — Рассказывай. Может, я тебе даже помогу спуститься. Если, конечно, ты будешь покладистым и поделишься инфой.
— Ты ж понимаешь, что она в любой момент может вернуться? — задергался он. — Она тебя рядом со мной подвесит, идиот!
— За меня не переживай, — я отмахнулся. — Я ж не аристократ, уж с тетенькой то слажу как-нибудь. Пара комплиментов, бокал вина, все дела…
Велинский несколько секунд молча сверлил меня взглядом, явно борясь с остатками гордости. Наконец, он тяжело вздохнул.
— Ладно, Ветров. Помоги мне слезть. Я… я всё расскажу. Только… вытащи меня отсюда. Она… она обещала вернуться. С… инструментами.
— Инфу вперед, — отрезал я. — Кто заказал нападение на меня на полигоне? И не ври. Я чувствую ложь за версту.
Велинский снова скрипнул зубами, но кивнул.
— Это не мы… то есть, не только мы, — начал он, избегая моего взгляда. — Идея была… не наша.
— Чья же тогда? — я подошел ближе. — Кто из твоих дружков решил, что бить толпой одного — это до хрена благородно?
— Барон фон Рихтер, — выдохнул Велинский. — И виконт Залесский. Это они… они всё затеяли.
— Рихтер и Залесский? — я нахмурился. Эти имена мне ничего не говорили. — Кто такие? Очередные борцы за чистоту аристократической крови, которым не понравился мой цвет глаз?
— Почти, — криво усмехнулся Велинский. — Они… идейные. Считают, что такие, как ты… — он с трудом выговорил, — выскочки-простолюдины… подрывают устои. Ты стал слишком… заметным, Ветров. Дуэль со Стеллингером, потом… твоя растущая популярность… Это вывело их из себя. Да и не только их…
— И что, решили устроить мне показательную порку? Чтобы другие простолюдины боялись высовываться? Как оригинально…
— Они хотели… да, проучить тебя. Унизить. Но не больше! Показать, что твоя удача — это просто случайность, — Велинский говорил быстро, слова сыпались, как горох. — Думали, мы тебя немного помнем, заставим публично извиниться за «оскорбление чести», и всё. Никто не ожидал, что ты… что ты такой. Это твое исцеление… это не нормально!
— «Не нормально» — это когда аристократы собираются толпой, чтобы избить одного студента, — заметил я.
— Потом появилась Строганова… — Велинский содрогнулся. — А вчера… вчера Она. Забрала меня. Сказала… сказала, что я слишком много знаю. И что должна… «провести разъяснительную беседу».
— Похоже, беседа была очень… насыщенной, — я указал на его синяки.