В отличие от них Карр, основатель весьма преуспевающей компании, занимавшейся разработкой программного обеспечения, воспользовался редкой возможностью пообщаться со своим приятелем, таким же, как он сам, миллиардером Россом Камероном — его часто называли мудрецом из Санта-Фе. Поэтому они подолгу бродили по лесу, беседуя о деньгах и бизнесе, о филантропии и коллекционировании произведений искусства, о своих детях и не имевшем себе равных строго секретном проекте, к которому им обоим предложили присоединиться.
Карр с видимым раздражением вытащил из кармана пендлтоновской клетчатой рубашки крошечный телефончик. Этот номер был очень мало кому известен, а тем немногочисленным служащим, которые могли бы решиться позвонить по нему, было строго-настрого сказано, чтобы они ни в коем случае не беспокоили его во время уикэнда.
— Да, — проронил он.
— Мистер Карр, мне очень жаль, что приходится беспокоить вас воскресным утром, — промурлыкал голос. — Это мистер Холланд. Надеюсь, что я не разбудил вас.
Карр узнал голос своего абонента еще до того, как тот представился.
— О, нисколько, — произнес он неожиданно сердечным тоном. — Я поднялся уже несколько часов назад. А что случилось?
— Позвольте мне подумать, что я могу сделать, — сказал Карр, когда “мистер Холланд” закончил говорить.
Глава 27
Бен попал в свою гостиницу около девяти вечера. Он был голоден, но не мог ничего есть; его трясло от чрезмерного количества кофеина. Выйдя из полицейского управления, он взял такси, поскольку о том, чтобы ездить на арендованном “Опеле” не могло быть и речи. Два окна машины выбили во время перестрелки, и кожаные сиденья густо усыпали осколки триплексного стекла.
В вестибюле было тихо, постояльцы гостиницы или еще не вернулись с обеда, или уже разошлись по своим номерам. На полу лежали, пересекаясь одна с другой, несколько ковровых дорожек в восточном стиле, а там, где их не было, сверкал идеально отполированный мраморный пол.
Консьерж, мужчина средних лет с настороженными глазами, прикрытыми очками в тонкой стальной оправе, вручил Бену ключ от комнаты, прежде чем тот успел произнести хоть одно слово.
— Благодарю вас, — сказал Бен. — Нет ли сообщений для меня? Возможно, какие-нибудь сведения от частного детектива.
Консьерж забарабанил по клавиатуре компьютера.
— Нет, сэр, только то, которое вы уже получили.
— Какое еще сообщение?
“В чем дело? — испуганно подумал он. — Я не получал никаких сообщений за все время, которое провел в Вене”.
— Я не знаю, сэр. Вам звонили несколько часов назад. — Служащий снова застучал по клавиатуре. — Этим вечером, в шесть двадцать, вы получили сообщение от оператора гостиницы.
— Не могли бы вы повторить его? — Это была или ошибка, или...
— Очень сожалею, сэр, но после того как наш гость принимает сообщение, его удаляют из системы. — Он изобразил мрачную дежурную улыбку. — Видите ли, мы не можем вечно хранить все сообщения.
Бен вошел в маленькую отделанную бронзой кабину лифта и нажал кнопку четвертого этажа. Его пальцы нервно ощупывали увесистый медный шарик, прикрепленный к ключу от номера. Вполне возможно, что агент Наварро поручила кому-нибудь из своих коллег-мужчин позвонить в гостиницу и получить переданные для него сообщения, чтобы узнать, с кем он поддерживает контакт.
Но кто мог передать сообщение? Кроме агента Наварро, его местонахождение известно только частному детективу. А детективу, конечно, звонить сейчас было слишком поздно. В этот час Ханс Хоффман вряд ли мог находиться в своем офисе.
Наварро рассуждала по поводу мотивов, которые могли у него быть, но не могла же она серьезно думать, что он убил Россиньоля. Или могла? Она должна понимать, что имеет дело вовсе не с серийным убийцей. В конце концов она же сказала, что у нее есть опыт в расследовании убийств, а значит, не могла не сообразить, кто способен на это, а кто нет.
В таком случае что же она все-таки расследует?
Могло ли быть так, что она на самом деле работала на ЦРУ или какого-нибудь седовласого ветерана этой организации, разыскивая улики, помогая ему или им скрыть свою причастность к преступлениям, и для этого переводила подозрение на него?
И оставался один факт: Гастон Россиньоль, основатель этой таинственной корпорации, которая могла иметь, но могла и не иметь отношения к ЦРУ, только что был убит. Как и Питер, единственной ошибкой которого, похоже, было обнаружение списка директоров этой самой корпорации. Могли ли их убить одни и те же люди? Это казалось очень вероятным.
Но киллеры из Америки? Из ЦРУ?..
Все это было очень трудно понять. Джимми Кавано был американцем... Но разве он не мог работать на иностранцев?
А тут еще и загадочное исчезновение Макса.
Почему он исчез? Разговор с Годвином не помог пролить свет на эту тайну. Почему Макс позвонил Годвину перед самым исчезновением?
Могло ли быть так, что отец тоже мертв?
Пришло время еще раз позвонить в Бедфорд.
Бен прошел по длинному коридору, несколько мгновений возился с ключом, затем дверь открылась. И он застыл на месте.
Свет был выключен.
Но ведь, уходя из номера, он оставил лампы зажженными. Значит, кто-то их выключил?
О, да брось ты, сказал он себе. Конечно, свет выключила горничная. Австрийцы всегда гордились своей добросовестностью.
Может быть, он выдумывает себе всякие страхи? Стал настоящим параноиком? Неужели за последние несколько дней он так переменился?
И все же...
Не входя в номер, он беззвучно закрыл дверь, повернул ключ, чтобы снова запереть замок, неслышно отошел и отправился по коридору в поисках портье или рассыльного. Никого из служащих поблизости не оказалось. Он прошел в другой конец коридора и спустился по лестнице на третий этаж. Там он увидел в противоположном конце коридора портье, выходившего из какой-то двери.
— Прошу извинить меня, — сказал Бен, быстрым шагом подойдя к нему. — Не могли бы вы мне помочь?
Молодой портье повернулся к нему. — Сэр?
— Послушайте, — сказал Бен, — я захлопнул дверь. Вы можете впустить меня в мой номер? — Он вложил портье в ладонь пятидесятишиллинговую купюру, что примерно соответствовало восьми долларам, и застенчиво добавил: — Это у меня уже второй раз. Очень не хочется снова спускаться к консьержу. Мой номер на следующем этаже. Четыре-шестнадцать.
— О да, сэр, конечно. Прошу, один момент... — Юноша быстро осмотрел ключи, прикрепленные к большому кольцу, висевшему у него на поясе. — Да, сэр, сейчас.
Они поднялись в лифте на четвертый этаж. Портье открыл дверь с номером 416. Чувствуя себя несколько глуповато, Бен стоял у него за спиной и чуть сбоку, чтобы можно было видеть часть помещения, не будучи сразу замеченным тем, кто мог там находиться.
И он увидел тень, силуэт! На фоне света, падавшего из приоткрытой двери ванной, вырисовывалась мужская фигура. Человек немного присел, направляя длинноствольный пистолет на дверь!
В следующее мгновение он повернулся, и Бен рассмотрел его лицо. Это был тот самый убийца, который пытался убить его несколько часов назад перед виллой Юргена Ленца! Убийца из швейцарской гостиницы.
Человек, убивший его брата.
— Нет! — завопил портье и кинулся бежать по коридору. На мгновение убийца растерялся — он ожидал появления Бена, а не служащего гостиницы, одетого в униформу. Этого мгновения Бену хватило для того, чтобы тоже броситься наутек. Позади него раздалось несколько негромких хлопков выстрелов и куда более громких ударов пуль о стену. Крики портье стали еще громче и страшнее, выстрелы послышались снова, уже ближе, а затем Бен услышал топот бегущего убийцы и прибавил ходу.
Прямо перед ним находился выход на лестницу, но Бен, не задумываясь, отказался от этого пути — ему совершенно не улыбалось оказаться на лестничной клетке с догоняющим его киллером. Вместо этого он метнулся за угол, увидел открытую дверь номера, возле которой стояла тележка горничной, вскочил в комнату, быстро закрыв за собой дверь. Прижимаясь к двери спиной, он пытался сообразить, видел ли убийца, что он вошел сюда. Он услышал приглушенные торопливые шаги: убийца пробежал мимо. Он слышал крик портье, громко призывавшего на помощь; судя по голосу, парень не пострадал, и от этого Бену стало чуть полегче.
В комнате раздался крик! Бен увидел испуганно забившуюся в угол маленькую темнокожую горничную, одетую в легкий синий форменный халатик.
— Тише! — прошипел он.
— Кто вы такой? — не помня себя от страха, выдохнула горничная. Она говорила по-английски с очень сильным неизвестно каким акцентом. — Пожалуйста, не убивайте меня!
— Тише, — повторил Бен. — На пол! Если не будешь шуметь, ничего плохого с тобой не случится!
Девушка опустилась на ковролиновый пол, чуть слышно поскуливая от ужаса.
— Спички! — вполголоса рявкнул Бен. — Мне нужны спички!
— В пепельнице! Вот, пожалуйста... на столе, рядом с телевизором!
Бен нашел спички, а затем окинул взглядом комнату и сразу же заметил закрепленный на потолке датчик пожарной сигнализации. Такие, как он знал, извещали о наличии в помещении дыма, а также реагировали даже на небольшой нагрев. Встав на стул, он зажег спичку и поднес ее к коротенькому конусу. Уже через несколько секунд в номере и в коридоре завыли сирены пожарной тревоги — резкий металлический звук, прерывавшийся регулярными короткими интервалами. Вой раздавался повсюду! В коридоре послышались испуганные крики постояльцев, выбегавших из своих номеров. Еще через несколько секунд из проходивших под потолком труб системы автоматического пожаротушения полилась вода; тонкие струйки, направленные в разные стороны, ударили в ковер и на кровать. Как только Бен приоткрыл дверь, чтобы высунуться и быстро осмотреться, девушка снова закричала. В коридоре творилось черт знает что, люди метались во все стороны, возбужденно жестикулировали, что-то кричали друг другу, а автоматика безжалостно поливала их сверху водой. Бен выскочил из комнаты и присоединился к взбудораженной толпе, устремившейся на лестничную клетку.