Он выпучил глаза и, явно решив, что ослышался, переспросил хрипло:
— Куда-куда?
— На кладбище, — повторила я любезно. — Где-то там, да?
Махнула рукой в сторону серо-бурых неприветливых холмов, к которым вела еле заметная тропка.
Гамли навис надо мной. Он оказался очень высоким, хоть и худощавым, а в фигуре еще чувствовалась сила. Я с интересом наблюдала за сменой выражений на его лице. Недоверие, гнев, неодобрение…
— Женщина! — пророкотал он уже безо всякого старческого дребезжания в голосе. — На погосте ночами опасно!
Я лишь пожала плечами. Спрашивается, чего я там не видела?
— Простите, я представилась не полностью. Я — доктор Регина, Проводник мертвых в ИСА.
Он пальцем поднял мой подбородок. Потрясающая бесцеремонность! Позволит себе хоть что-то оскорбительное — пущу в ход скальпель.
— Ты красивая! — почему-то обвиняющим тоном признал Гамли. — Такие должны детей рожать, а не маяться дурью!
Пререкаться со стариком было глупо, поэтому я лишь пожала плечами.
— Оставайся! — не предложил, а скорее приказал он. — Я покажу тебе, что такое настоящий мужчина!
Уверенно привлек меня к себе.
— Простите? — не веря собственным ушам, проговорила я. — Что вы…
— Будешь моей женой, — степенно рассуждал старик. — Я по мужскому делу опытный. Ты не думай, Гуда совсем недавно от меня ребеночка принесла.
Он с ловкостью, выдающей немалый опыт, прижал меня покрепче. На первый… хм, взгляд, с репродуктивными функциями у него полный порядок!
Я попыталась мягко высвободиться, но не тут-то было. Скальпель скользнул в мою руку, открыть футляр было делом пары секунд. Гамли запнулся на полуслове, почувствовав у диафрагмы острую сталь.
— Отпустите, — велела я ровно. — Быстро!
Он хмыкнул и подчинился.
— Горячая! — он одобрительно прищелкнул языком. — Ты не отказывайся, женщина, подумай!
— Спасибо за предложение, — вежливо ответила я, ненавязчиво поигрывая скальпелем. — Боюсь, я не гожусь на роль жены.
— Что, по кладбищам в одиночку шастать — лучше? — он поднял седые брови. — Да еще и ночью!
— Я буду не одна, — усмехнулась я.
Эринг показался очень вовремя. Гамли, не прощаясь, растворился среди скал. Так и не показал дорогу!
— Ну, как дела? — поинтересовался взмыленный Эринг. — Новости есть?
Я поморщилась: он него разило ворванью.
— Есть. Во-первых, я немного осмотрелась.
— А во-вторых? — кивнув («я в тебя верил!»), поторопил он.
— А во-вторых, меня позвали замуж, — произнесла я язвительно.
Эринг вытаращился на меня… и расхохотался. Некоторое время я неодобрительно наблюдала за его весельем, затем спросила сухо:
— Что смешного?
— Прости! — он поднял руки ладонями вперед и с трудом проглотил очередной смешок. — Я не думал, что в этих местах могут оценить такую необыкновенную женщину, как ты!
Вот как на него сердиться?
— Льстец! — усмехнулась я и подхватила его под руку. — Я обещала местному старейшине, что пойду на кладбище не одна, так что изволь меня сопровождать.
— Постой-ка! — Эринг даже приостановился. — Когда ты успела узнать о старейшине? Облауд мне только пять минут как рассказал, что он тут главный лишь номинально.
Я загадочно улыбнулась. Опустила ресницы и проговорила, стараясь не расхохотаться:
— Гамли не смог устоять, увидев такую красавицу, как я.
Эринг застыл, как вкопанный, и с легкостью побил собственный рекорд по диаметру глаз.
— Постой, так это он… — проговорил он слабо.
— Да, — кивнула я. — Господин Гамли хотел сделать меня своей супругой.
Чтобы прийти в себя, Эрингу потребовалась почти минута. Он помотал головой.
— Ну, ты даешь! — признал он с восхищением, потом насупился. — Надеюсь, ты не согласилась?
— А почему бы и нет? — поддразнила я. — Человек степенный, уважаемый, с землей и хозяйством.
Эринг фыркнул и укоризненно посмотрел на меня из-под русой челки:
— Регина, ты дурачишься!
Я пожала плечами, не видя смысла отрицать, и озабоченно взглянула на солнце, уже клонящееся к закату.
— Надо успеть до темноты, — заметила я вместо ответа. — Поболтаем потом.
Лицо Эринга мгновенно стало непривычно серьезным.
— Куда? — только и спросил он, отбросив мешающую челку. — Показывай дорогу.
Я сжала губы. Раздраженно передернула плечами и отступила от него на три шага. Терпеть не могу пользоваться этими способностями! Но лучше так, чем опять расспрашивать местных. Еще отправят Хель знает куда.
Я смежила веки, пытаясь нащупать. Потянулась вслед за властным зовом… и открыла глаза. Чувствовать себя стрелкой компаса неприятно, зато эффективно.
— Туда! — дернула подбородком, указывая направление, и потерла занывший висок. — Пойдем?
Эринг поколебался мгновение и обнял меня.
— Да чтоб… — он отшатнулся, крепко выругался и, стянув пиджак, набросил мне на плечи.
Озябшее тело окуталось теплом, а крепкий мужской запах отогнал призрачную вонь пепла и крови.
— Спасибо! — от души сказала я. Приподнялась на цыпочки, коснулась губами его колючей щеки. — Ты — прелесть!
— Не за что, — он отвел глаза, кажется, смутившись. — Для тебя — любой каприз!
— Смотри, поймаю на слове! — поддразнила я, улыбаясь.
После соприкосновения со смертью жизнь всегда ощущается ярче, желаннее. Как летний дождь, после которого дышится так легко.
От возвышенных мыслей меня отвлек Эринг.
— Кекс с шоколадом? — прошептал этот искуситель мне на ушко. — Блинчики с ягодами?
— Все! — усмехнулась я. — Пойдем уже!
Погост выглядел уныло: каменистый участок в тени скалы. Ни ограды, ни украшений, ни самого неприхотливого цветочка. Вокруг только голые холмы, мох и валуны в пятнах лишайника. Но это лучше хутора, пропахшего дымом и испражнениями.
— Д-а-а-а, — протянул Эринг, по-хозяйски оглядывая сиротливый ряд каменных пирамидок, отмечающих погребения. — Сюда бы кого-нибудь из модных художников!
— Зачем? — удивилась я.
Меня интересовали вовсе не сомнительные местные красоты. Надо найти более-менее ровную площадку, желательно закрытую от ветра.
— Ничего ты не понимаешь в современном искусстве! — с пафосом сообщил Эринг и ткнул носком ботинка ближайшее надгробие. — Сейчас такое в моде. Чтобы посмотрел на картину — и удавиться захотелось. Концептуально, во!
Я покосилась на «модный пейзаж» — сплошь темно-бурого, ржавого и серого оттенков, и покачала головой.
— Честно говоря, — призналась я рассеянно, медленно идя вдоль могил. — Не ожидала от тебя таких познаний.
— Это мама, — просто ответил Эринг. — Ты же ее знаешь!
Я кивнула.
Мама Эринга происходила из очень хорошей семьи. Когда-то она сбежала с его папой, тогда еще лейтенантом полиции, здраво рассудив, что семья такого мезальянса не поймет. Супруги жили счастливо, вопреки прогнозам разгневанных родителей. У них был уютный дом, талантливый сын и очаровательные дочки, стабильная жизнь и прекрасные перспективы.
Все рухнуло в один день, когда у мужа не выдержало сердце.
После похорон вдова обнаружила, что наследство невелико, и почти все деньги съедает содержание дома, а прожить на остаток вместе с тремя дочерьми на выданье и сыном-музыкантом нереально. Госпожа Гертруда охотно переложила все заботы о пропитании на плечи «единственного мужчины в семье», как она говорила со слезой в голосе.
Эринг бросил музыку и пошел работать к дяде, в полицию. Он быстро стал одним из лучших следователей в ИСА, заочно учился на юридическом, а еще не гнушался подрабатывать музицированием по кабакам. Сам он уверяет, что это ради встреч с информаторами. Хотя скорее ему просто надо сбросить пар.
— Мама раньше увлекалась живописью, — вздохнул Эринг, следуя за мной по пятам. — А теперь опять читает. Готические романы. Хоть не детективы, и то радость!
Я невольно усмехнулась, вспомнив его жалобы на этот счет. Тогда его мама взахлеб читала истории о загадочных убийствах и кражах. За ужином она потчевала еле живого от усталости сына увлекательными деталями придуманных расследований. А потом повадилась давать советы…
Эринг краснел, бледнел, но стоически терпел, пока в один прекрасный день не сорвался. Потом он неделю ночевал у меня, зато детективы были изгнаны из дома безвозвратно.
— Знаешь, — проговорил он задумчиво, — маме бы тут понравилось. Прямо как в ее книжках. Только не понимаю, что она в них находит.
Вот и подходящая площадка у одинокой скалы.
— Щекочет нервы, — невесело усмехнулась я, роясь в сумке. — Когда жизнь слишком пресная, хочется добавить в нее перца.
— Ну-у-у, — протянул он и машинально потер костяшки пальцев. — Когда мне хочется добавить перца, я бью кому-нибудь морду… На вот!
Он вручил мне заботливо припасенный плед. Мне не впервой ночевать «в поле», и почва тут теплая из-за близости вулкана, но так уютнее.
— Спасибо, — я благодарно кивнула и заторопилась.
Солнце, устав смотреть на этот унылый пейзаж, с горя нырнуло в море. Сумерки наступали стремительно. Я расстелила одеяло и выложила продукты. Есть хотелось немилосердно. С самого утра у нас маковой росинки не было во рту.
Я плюхнулась на подстилку и с наслаждением вытянула ноги. Эринг топтался рядом, отчего-то не торопясь присоединяться.
— Регина, прости, но… ты не собираешься еще кое-что сделать?
Я раздраженно дернула плечом.
— Что? — спросила я, изображая непонимание, и отломила кусок чуть зачерствевшей, но упоительно вкусной булки. — Место для ночлега готово, еда тоже. В кустики можно сходить вон там.
И небрежно указала на чернеющий вдали овраг.
— Ты знаешь, о чем я, — вздохнул он и добавил, понизив голос: — Вдруг тут правда ожившие мертвецы?
— Эринг! Прекрати говорить ерунду! — рассердившись, я даже отложила булку. — Ты же знаешь, я не верю в драугров и прочую антинаучную чушь!
— А тот призрак в Мердаль? — коварно напомнил он. — И вообще, тогда какого йотуна ты тут делаешь?