— А как же Амунди?
Тетя махнула рукой:
— Он на выезде. Хотя это и к лучшему. Я, знаешь ли, уже не так молода. Передышка не помешает.
Вспомнив, как сама выставила Эринга с Исмиром за порог, я хмыкнула. Старею?..
Я рассказала тете все, начиная с истории Бирты и ее жениха-орка, и заканчивая последними событиями. Тетя слушала, подперев рукой подбородок, и подливала чай…
— Значит, у бедной девочки украли сына? Тогда понятно, почему она не в себе.
«Бедная девочка», которая как раз принесла обещанный торт, едва не выронила поднос.
— Милочка, нельзя же так! — укорила ее тетя, забирая торт. — Иди приляг.
— Да, — прошелестела Бирта.
А я нахмурилась. Что-то мне не нравилось. Странное чувство.
Тетя Хельга поставила передо мной тарелку с куском пирога, налила чая. Пахло вкусно: чай с бергамотом, миндаль, сливки и песочное тесто. Я рассеянно ковырнула вилкой торт — и передернулась. За шиворот словно плеснули ледяной воды. Принюхалась получше… Так вот в чем дело!
— Бирта! — окликнула я, жестом велев тете не есть.
Она кивнула с некоторым недоумением и откинулась на спинку кресла. Служанка замерла у двери, потом медленно обернулась, по-прежнему не поднимая глаз.
— Да, госпожа Регина. Что прикажете?
Отвечать я не торопилась. Разглядывала полуобморочную Бирту и клала сахар в чай. Ложка, другая… пятая. Тетя подняла брови, но комментировать это надругательство над талией не стала.
— Бирта, милая, подойди, — велела я, тщательно размешивая мерзкий напиток.
Она шагнула вперед, завороженно наблюдая, как я отправляю в рот первую ложку торта.
— Кто же так делает? — сказала я с мягким упреком и глотнула переслащенной бурды. — Цианид в конфеты и выпечку кладут только в детективах. А знаешь, почему?
— Цианид? — воскликнула тетя.
Я покосилась на нее недовольно, и тетя подняла ладони.
— Извини.
Я съела еще немного и, преодолевая отвращение, допила чай. Бирта выглядела так, словно вот-вот рухнет в обморок.
— Детка, — не выдержала тетушка. — Зачем ты это ешь?! Если там яд…
Кстати, торт недурен. Но хорошего понемножку. Я отставила тарелку и промокнула губы.
— Яд, — согласилась я и кашлянула. Першение в горле — первый признак отравления. — Так вот, сахар — антидот для цианида. Ты же об этом не знала, Бирта, правда? Так что покушение можно считать состоявшимся. Как там говорит Эринг? А, вспомнила! Не доведенным до конца по причинам, не зависящим от виновного.
Бирта прерывисто вздохнула и прижала кулачок к искусанным губам. Опустила голубые очи долу. Само смирение!
— Зачем, Бирта? — спросила я тихо.
Она упорно молчала. А я рассердилась. Ведь я ее приютила, дала работу, спасла ребенка!
— Тетя, присмотри за ней, — попросила я.
— Конечно, детка, — пообещала тетушка, прищурив темные глаза. Она с таким задумчивым видом поигрывала ножом, что на месте Бирты брыкаться я бы поостереглась. Хотя она и не пыталась — изображала воплощенную скорбь.
Новенький телефон скромно притулился на тумбочке. Я подняла трубку и назвала номер ИСА. Благо, его-то я помнила назубок.
— Инспектор Эринг слушает, — отозвались на том конце линии утомленно.
— Это Регина, — представилась я быстро, краем глаза наблюдая за теребящей передник Биртой. — Я из дома. Приезжай. Меня пытались отравить.
Услышав это, Бирта всхлипнула. И заплакала — некрасиво, размазывая по щекам слезы и сопли.
Эринг высказался коротко и очень нецензурно.
— Еду! — бросил он. И короткие гудки…
Так, с этим разобрались.
— Прекрати рыдать, идиотка! — я вернулась к служанке и отвесила ей пощечину.
Истерику как рукой сняло. Бирта икнула, прижала ладонь к покрасневшей щеке и вскинула на меня глаза.
— Скоро приедет полиция, — произнесла я предельно жестко. — Думай.
И, кивнув тете, отправилась в ванную.
ГЛАВА 7
Когда во входную дверь отчаянно заколотили, я как раз умывалась. С крыльца доносились ритмичные удары. Кажется, Эринг совсем потерял голову и пытался выбить дверь. Которая, к слову, открывалась наружу! Так что пришлось осторожно, по стеночке, спускаться вниз.
Я распахнула дверь — и чуть не попала под занесенную руку Исмира, вокруг которой медленно гасло синее пламя. Таким же ледяным огнем сверкали глаза. Отшатнувшись, я машинально ухватилась за косяк. Это еще что за?.. Исмир встряхнул кистью, сбрасывая странный огонь на сердито зашипевший снег. Сграбастал меня за плечи, встряхнул.
— Ты как? В порядке?
Я слабо улыбнулась. Надо же, какая забота! И мы снова на «ты»?
— Холодно, — я поежилась, кутаясь в халат. — А так нормально.
Он всмотрелся в мое лицо, затем осторожно отодвинул меня с дороги и шагнул внутрь. Взъерошенный Эринг в съехавшей набок шляпе ввалился в дом следом.
— Уф! Так серьезно, что стряслось? Хреново выглядишь, кстати.
Я фыркнула.
— Вот спасибо!
А то я сама не знала. Могла играть призрака без грима: под глазами синячищи, лицо бледное до зелени, на лбу пот. Ничего удивительного после сильной рвоты — сахар сахаром, а желудок пришлось прочистить. Приятель не отводил от меня встревоженного взгляда, так что я вздохнула и объяснила коротко:
— Бирта пыталась меня отравить. Цианидом. Она с тетей Хельгой.
Эринг вытаращился на меня. Но, к его чести, не стал переспрашивать, а рванул в гостиную.
— Разденься! — крикнула я ему вслед. — Кстати, тапочки надень. И так наследили.
Полы-то мыть теперь мне!
Эринг вернулся, на ходу разматывая шарф. Небрежно скинул пальто в кресло, нога об ногу стянул ботинки. А потом вдруг обнял меня и чмокнул в нос.
— Не смей больше так меня пугать! — сказал он серьезно.
— Постараюсь, — пообещала я и погладила его колючую щеку. Покосилась на Исмира, застывшего в углу ледяной статуей — и, вздохнув, отстранилась.
Так, куда я их подевала? А, вот! Я торжественно вручила Исмиру новехонькие шлепанцы — голубые, с вышитыми серебром снежинками.
— Ты ему уже и тапочки купила? — ревниво насупился Эринг.
— А в гостиной — Бирта с тетей… — напомнила я в пространство.
Приятеля как ветром сдуло. Дело прежде всего! Или тетушка? Исмир проводил его взглядом, хмыкнул и переобулся.
— Надо было купить с зайчиками… — Я что это, вслух сказала?
Он блеснул глазами.
— Ты уже вскрывала дракона. Должна быть в курсе, что мы — хищники.
— И даже щупала… хм.
Исмир прищурился, но занимательную перепалку прервали громкие рыдания. Похоже, Эринг сразу взялся за Бирту всерьез. Мы переглянулись.
— Дамы — вперед, — Исмир вежливо посторонился.
Я вежливо кивнула и чуть не впечаталась носом в пол. Уцепилась за столик, пережидая головокружение. Исмир что-то прошипел и подхватил меня на руки. Я уткнулась лицом в пахнущую мятой ткань рубашки. Хель, эта девчонка в самом деле едва меня не убила!..
Бирта рыдала, закрыв лицо руками, а над ней возвышался Эринг, прокурорским тоном перечисляющий номера статей и санкции. Тетушка попивала чай и наслаждалась представлением. Исмир сгрузил меня в кресло, а сам замер рядом.
Эринг покосился на нас, дернул щекой и закончил жестко:
— Рассказывай! Иначе получишь пятнадцать лет и сдохнешь где-нибудь на шахтах. А твой сын даже не узнает имени матери!
Она отняла руки от зареванного лица — и вдруг схватила Эринга за лацканы.
— Найдите его! Делайте со мной, что хотите, но найдите сына! Прошу вас, прошу!
Эринг не без труда отцепил ее от своего пиджака.
— Я ищу! — заверил он и не преминул уколоть: — Регина тоже. А ты ее — травить. Нехорошо, гражданочка Бирта.
Она судорожно сглотнула, сжала натруженные руки.
— Они обещали его вернуть. Если… если…
Отвела взгляд и всхлипнула.
— Если ты убьешь Регину, — подсказал Эринг хладнокровно.
Бирта отвернулась и прикусила кулачок. М-да, горе людей не красит. На щеках красные пятна, глаза припухли, волосы потускнели. Она старательно не смотрела на стол, где немым укором ей оставался разложенный по тарелкам торт. Улики же! Другая улика, менее аппетитная, дожидалась своего часа в тазике, в ванной комнате.
— Да, — прошелестела она.
Приятель сунул руки в карманы брюк, качнулся на цыпочки и обратно (не забыть ему сказать, что носки дырявые!) и мотнул головой.
— Как ты об этом узнала?
Она тихо плакала.
— Бирта! — окликнул Эринг громче. Она нехотя обернулась, и он повторил жестко, глядя в ее зареванные глаза: — Кто дал тебе яд?
Она дернулась, прижала ладонь к груди. На лифе платья расплылись мокрые пятна от слез и проступившего молока. И упрямо прикусила губу. Похоже, девчонке хватило ума сообразить, что похитители сына болтовни ей не спустят. Эринг-то ее разговорит — и не таких раскалывал! — но сколько времени это займет? А я, кстати говоря, ужасно хочу спать.
Исмир решил вмешаться. Шагнул вперед, вздернул ее на ноги. И проговорил негромко:
— Если не расскажешь, клянусь, я найду твое отродье и вморожу его в ближайший айсберг. Веришь?
Она только и могла, что разевать рот, как выброшенная на берег рыба.
— А это не чересчур, господин Исмир? — почтительно уточнил Эринг. — Ребенок все же.
Глаза его блестели знакомым азартом. Умница! Поймал идею на лету и подыграл.
Исмир презрительно скривил тонкие губы. Лицо его, словно высеченное изо льда, выражало лишь презрительную скуку.
— Кому нужен этот ублюдок? К тому же полуорк?
У Бирты задрожал подбородок. Она с ужасом смотрела на дракона. Как же полезно, когда о тебе рассказывают страшные сказки… Кстати!
— Не стоит утруждаться, — заговорила я и улыбнулась обернувшимся мужчинами. — Я ведь выкупила жизнь Офейга у Хель. Думаю, она с удовольствием заберет его обратно.
— Нет! — глаза Бирты округлились, она отчаянно замотала головой. — Нет! Нет, госпожа!
Попыталась хлопнуться на колени, но дракон держал крепко. М-да, похоже, самая страшная тут я. Надо думать, Исмир подумал о том же и улыбнулся мне незаметно для Бирты.