Наступил день, когда в инструмент легла Анта. Все знали, что операция продлится не меньше недели. И всё равно каждый день у входа в грот прогуливались, якобы случайно, несколько любопытных. Периодически из грота появлялся Фалин и сообщал, что всё идёт как надо.
На десятый день из грота появилась Анта. Выглядела она осунувшейся и растерянной. За ней выплыла усталая Иранья.
— Отдохни, приди в себя, покушай, а завтра будем учиться работать веками, — сказала целительница. Но потом смягчилась. Урок длился недолго. Уже через полчаса Анта научилась различать верхние, непрозрачные веки и «светофильтры». И умчалась, даже не попрощавшись, разыскивать мужа.
— Я хочу увидеть небо! — донёсся издалека её радостный крик. — Говорят, оно голубое! Я хочу увидеть небо!!!
— Устала я что-то, — зевнула Иранья. — Фалин, мальчик мой, завтра выходной устроим. И послезавтра. Чувствует моё сердце, всё равно работать не дадут.
— ...Ну, миленький! Ну, хорошенький! Ну, пожалуйста! — Три испытательницы вились вокруг Атрана и лепетали давно забытые слова из лексикона молоди, не прошедшей вторую инициацию. Для нормального разумного эти слова были бы полным бредом. Но Атран их понимал.
— Вы же знаете, вы медики по образованию. Две-три недели после операции на стабилизацию фенотипа. Месяц на контрольное тестирование. И только после этого будет дано разрешение на проведение подобных операций.
— Это — для обывателей. Но мы-то испытатели. Нам не нужно ждать два месяца. Тебе на нас надо статистику набирать.
Анта забилась в дальний уголок и в спор не вмешивалась. Сердце её разрывалось. И подружек жалко, и Атран прав. Нельзя так часто нарушать все инструкции подряд. Когда-нибудь это аукнется.
Спор погасила Иранья.
— Тихо, молодь! Нечего шуметь раньше времени. Посмотрите на меня. У меня кишки к хребту прилипли.
Все дружно посмотрели на целительницу.
— Две недели я буду отдыхать и жирок набирать. Или вы думаете, я благими помыслами питаюсь? Отдохну — тогда поговорим.
Испытательницы смирились с судьбой. Упрёк был справедливый, о целительнице они не подумали. А через неделю хитрый Атран лёг на операцию по выращиванию вторых век. Думал, раз его нет, никто не разрешит девушкам лечь на операцию. Наивный... Формально Иранья ему не подчинялась. И молодёжь её уговорила. В общем, когда Атран вышел из инструмента, Арлина уже третьи сутки лежала в инструменте.
— Алтус, вы-то куда смотрели?
— Понимаете, коллега, в чём-то девушки правы. Они испытательницы. Я посчитал себя не вправе гасить их энтузиазм. В конце концов, жизни это не угрожает...
— Мы видели небо! Оно голубое! Мы даже выпрыгивали из среды! — ликовали Анта с Арлиной, вернувшись с поверхности. — Там очень подвижная среда. Она болтается туда-сюда. Даже голова кружится.
— Там волнение, — объяснил Фалин, тоже получивший вторые веки. Правда, не светофильтры, а с оптикой. Зрение суши. — А небо бывает голубым, бывает белым. Это днём. Ночью оно всегда чёрное.
— Ночью мы видели, — отмахнулась Анта.
Подруги, не прошедшие ещё операцию, слушали, открыв рты. Раньше рассказы о поверхности пропускали мимо ушей: мало ли сказок сочиняют о дальних странах. Но теперь сказка приблизилась. Пройдёт месяц — и они сами смогут днём увидеть небо.
Анта опустила вторые веки. Глаза стали огромными, чёрными, как глубины. Словно весь глаз — один большой зрачок.
— А ещё новость — угадайте, куда я смотрю? — рассмеялась она.
— На меня!
— Не угадала. На Фалина! Жаль, у нас раньше таких глаз не было. Можно было бы на лекциях дремать. А ещё южане обещали научить нас на волнах кататься. Они все на волнах катаются. На работу, с работы...
— Инфоры всегда были ленивыми, — хмыкнул Фалин.
— Как ты не понимаешь? Это особенность жизни у поверхности! — укорила его Анта, которая уже считала себя чуть ли не специалистом по мелководью. — Мы живём в глубине, тут волн нет. А для них это естественно.
— Девушки! Продолжаем тесты! — позвал Атран. — С этой отметки — все вчетвером.
— Зачем тесты, если нас всего четверо? — хмыкнула одна испытательница.
— Тсс! Ну положено так. Нам же несложно, а им приятно, — зашептала Анта, садясь на верхнее пятно инфора.
— Значит, как договаривались, тест на остроту зрения и цветоощущение через каждые десять метров, — последний раз напомнил Атран. — Сначала с фильтрами, потом по-старому. Начинаем погружение.
Последнюю операцию делал Фалин. Правда, Иранья находилась рядом. А через три дня после выхода девушки из инструмента Атран заказал шалота и устроил для южан и испытательниц трёхнедельный тур по самым интересным местам. Разумеется, желающих набралось больше, чем мест на шалоте.
Свисты-пограничники бросили жребий, кому ехать, кому оставаться. И четверо счастливчиков присоединились к экскурсантам на своих кулах.
Посетили самые известные сады ароматов, знаменитые танцхомы университета, Бирюзу, Голубые сады. Даже поднялись на несколько километров вверх по пресной реке. Это было самое интересное приключение. В пресной среде кулы чувствовали себя нормально, а шалот нервничал всё сильнее. Поэтому водитель предложил всем сойти, а сам скорее повёл гиганта в море.
Те, кто уже обзавёлся сухопутным зрением, принимали на нижнее пятно всех желающих и показывали ландшафты суши. Фалин выскочил из среды и схватился рук-ками за ветви накренившегося над рекой дерева. Дерево наклонилось ещё сильнее, затрещало и рухнуло в реку. Было много испугов, визгов и смеха. На визги и шум падения примчались все четыре кула и яростно набросились на дерево. Вниз по течению поплыли сорванные ветви с зелёной листвой. Опять было много испугов и визгов. Но девушки-испытательницы бросились успокаивать хищников. Тут и свисты подоспели. Кулы поняли, что ничего опасного не случилось, принялись резвиться, сбрасывая адреналин. Свисты подозвали их и начали катать всех желающих.
К вечеру все устали, но день прошёл замечательно. В море возвращались уже на закате, своим ходом. Только испытательницы ехали на кулах. Иранья рассказывала, как много лет назад она поднималась до истоков этой реки, как экспедиция чуть не погибла в пресном озере. Разумные держались компактной группой, чтоб не пропустить ни слова. Фалин предложил повторить маршрут. Мнения разделились, начался спор. Иранья быстро его погасила, предложив для начала заглянуть на турбазу. Так и сделали. Кулы учуяли шалота издали, все заняли места и двинулись на турбазу. Ночь была тёмной, но не для повелителей глубин. Анта видела всё как днём. Она села на нижнее пятно шалота, и водитель смотрел её глазами.
На турбазе с трудом разместили такой косяк посетителей. А утром выяснилось, что маршрут к водопаду по-прежнему закрыт. Это почти никого не огорчило. За ночь энтузиазм угас. Горевал один Фалин.
На обратном пути отдохнувший шалот шёл весело и ходко. Все чувствовали себя бывалыми экстремалами. Хором распевали туристские песни и кричали «Физкульт-привет!» встречным шалотам.
Девушки-испытательницы, пошушукавшись, решили, что жекторы им больше не нужны. Убедить Фалина не составило труда. Решили, что Алтус возражать особенно не будет, так как его тема — сонар. Но Атран... Отговорить Атрана поручили Анте. Самым демократичным методом — голосованием. Три «за» при одной «против» и одном воздержавшемся.
— Но ведь мы обязаны провести испытание жектора на разумном виде, — слабо сопротивлялась Анта. — Нельзя сразу в мир... Это задержка на целое поколение...
— А мы куда-нибудь торопимся? Спешка хороша при ловле паразитов, — настаивали подруги.
Но тут Атрана догнала телеграмма из Бирюзы с предложением выступить перед Советом. Решающий разговор отложили.
Сначала Атран хотел быстренько сгонять в Бирюзу с одним из свистов на его куле, отчитаться и догнать группу. Но понимания у народа не нашёл. (Когда ещё доведётся увидеть заседание правительства?) Оперативно перестроившись, он решил выступить с совместным докладом двух институтов. С демонстрацией уникальных способностей испытателей. Свисты и девушки решению обрадовались, южане ударились в панику.
— Да не буду я выступать перед Советом, — наотрез отказалась Иранья. — Я целитель, а не политик.
После жарких споров решили, что от южан будет выступать одна из инфорочек. Сообщение поможет составить Атран.
— А если вопросы пойдут? — испуганно лепетала девушка.
— С ответами я помогу, — успокоил Атран. — Доклад совместный, я буду рядом.
Выступление прошло на «ура». Сначала Атран рассказал о достижениях и перспективах Северо-Запада. Потом инфорочка с испуганной физиономией чётко отбарабанила об успехах Юго-Востока. Затем снова выступил Атран с сообщением о совместной деятельности институтов. Коснулся перевоза инструментов, упомянул между делом о своём визите на Юго-Восток, представил делегацию южан. Начались демонстрации. Свисты демонстрировали сонар. Зрение суши иллюстрировало успехи Юго-Востока. Светочувствительные глаза для Темноты в комплекте со светозащитными веками подавались как совместная разработка двух институтов.
Во второй части доклада Атран поразил членов Совета сообщением о жекторах и четвероруких землепроходцах. Иранья расхрабрилась и поведала миру о двоякодышащих лапчатых. У членов Совета сложилось впечатление, что до окончательной победы осталось одно маленькое усилие. Настал черёд вопросов. Большинство были просты, касались сроков и перспектив. Но попадались и очень неприятные. Например, об антагонизме между Югом и Севером. Особенно в среде молодёжи.
— Я не готов отвечать на этот вопрос, — смущённо развёл плавники Атран. — Наверно, вы владеете материалом лучше меня.
Другой неприятный вопрос касался социальной адаптации разумных испытателей и промежуточных видов.
— Все проблемы адаптации решены два месяца назад! — выкрикнула с места Анта, испугалась и спряталась за спины подруг. Но её вызвали на трибуну и допросили с пристрастием. Оказалось — не все... Но тут с наглой откровенностью над трибуной поднялся Елобоч и заявил, что, как обстоят дела на Юге, он не знает. На Севере проблемы были, есть и будут. Но Атран — мужик с понятием, и пока он руководит институтом, с ним всегда можно договориться. Как ни странно, Совет ему поверил...