— Очень большие, тысяч пятьдесят точно, и еще не меньше десяти не доживут до завтра. Просто не успеем их спасти.
— Понятно, Олаф, сейчас наша первоочередная задача это помощь раненым. Параллельно с этим надо провести переговоры с командованием имперской армией, с теми, кто не сбежал, конечно.
— О чём? — спросил Хур Хан, в бою ему отрубили правую руку, но он мужественно остался в строю и сейчас терпеливо ждал своей очереди на исцеление, даже не заикаясь о «приоритетном обслуживании».
— О перемирии, да такие переговоры надо вести с императором и султаном, но они далеко а их солдаты рядом и их много, а мне совершенно не хочется совершать практически геноцид и убивать сотни тысяч людей, неспособных защитить себя.
— И когда эти сотни тысяч стали для тебя не врагами, а просто людьми? — Спросил Клаудиус.
— Ровно в тот момент, когда мы получили этот корабль и их убийство потеряло всякий смысл. И вообще, сейчас я вижу что этот поход. Всё это «туда и обратно», смысла просто не имело. Надо было сразу заняться деревом Хурри. Огромное количество народа осталось бы живо.
— А Гюнтер так и сидел бы на престоле? — спросил граф Конрад.
— Почему? Нет, сделали бы крюк и навели бы порядок в Отсейзии, а оттуда уж в Империю.
— ЧТо сделано то сделано, Прима. Что дальше?
— А дальше, дорогой Олаф, мы договариваемся о том, что армия спокойно уходит, для гарантии у нас будут плазмомёты, боеприпасы для них как раз выгружаются. Имперцы и Зорристанцы отправляются по домам, а мы летим в столицу.
— Ты думаешь, нас там ждёт радушный приём?
— Нет, конечно, Секунда. Орудия на стенах надо будет подавить, потом высадим десант поближе к храму и будем прорываться. Бить по храму мы не можем, кто знает, что и как там. Вдруг корабль под ним пострадает.
— Мы не можем на это пойти! Император никогда не одобрит подобное! Вы вторглись на нашу территорию и сейчас требуете, чтобы мы вас пропустили.
— Да, я требую. И вы подчинитесь, господин легат. Потому что в противном случае все окрестные поля будут усеяны сожженными трупами ваших солдат. И виноват будет в этом не император, который сбежал, теряя на ходу испачканные штаны. а вы.
— Как вы смеете оскорблять священную особу императора!
— Эта священная особа оскорбила себя сама, сбежав отсюда. В общем так. У вас есть час на обдумывание моего предложения. Или через час вы соглашаетесь и пропускаете нас домой, или я начну вас жечь. Я сказала, думайте.
Сказав это, Прима вышла из шатра, где проходили переговоры, вслед за ней его покинули и остальные члены её делегации, оставив легата Флавия наедине с его очень невесёлыми мыслями.
Удар летающего чудовища уничтожил не так много воинов как можно было ожидать. Всего около пяти тысяч, объединённая армия Востока по прежнему намного сильнее армии Запада. Но чудовище никуда не делось и в любую секунду может продолжить безнаказанно уничтожать врагов западной ведьмы. Впрочем, пообщавшись с ней, Флавий видел, что это прозвище совершенно не соответствует истине.
Прошёл час, а легат всё еще не знал что ответит. На одной чаше весов была жизнь сотен тысяч людей, на другой его собственная. Он хорошо понимал, что согласившись пропустить варваров, он заслужит немилость императора. И то, что сам императора трусливо бежал ничего не меняло. Скорее наоборот, наверняка этот пустой человечишка непременно обвинит Флавия в поражении.
И вот настал момент истины для легата. Он снова видит перед собой эту Корнелию Приму:
— Прима, я в сложном положении, я понимаю, что мы сейчас у вас в руках. Но я просто не могу отдать такой приказ.
— Боитесь гнева императора?
— Да, боюсь. У меня и остальных командиров армии есть семьи. И все они в столице. Едва император узнает, что мы договорились, они все будут вырезаны, в назидание другим.
— Ясно. Тогда у меня к вам предложение. Мы остаемся на месте, на сутки. Завтра моя армия начинает движение. Поверьте, Флавий, императору точно будет не до вас. И вообще, — тут Прима сделала паузу и сделала глубокий вдох, — меня совершенно не устраивает этот человек на престоле, и все кто может прийти ему на смену меня тоже не устраивают. В отличие от вас.
— Как это понимать?
— А так и понимайте. Этот, как вы выразились, «летающий зверь» теперь тут обоснуется очень надолго. Вы видели, что он может. Поверьте, это малая толика его возможностей. Я запросто могу править Пангеей так как захочу. Но мне это не нужно. Мне достаточно того что тут будет мир. Вы, зная на что он способен, способны его обеспечить.
Прима убедила Флавия, легат был честолюбивым человеком и с радостью проглотил очень вкусную наживку, к тому же дополненную неплохим мешочком с драгоценными камнями.
Бессмысленная. по своей сути война была выиграна, настала пора приступить к настоящему делу. И первым делом необходимо было набрать команду добровольцев, вернее, будем называть вещи своими именами, смертников.
Глава 21. Поехали!
«Эклектика, вот как это называется» — подумала Прима, сидя за штурвалом дестройера, — «мы на эсминце Легиона идём бомбить столицу средневекового города на стенах которого стоят боевые излучатели, бред сумасшедшего. Который, однако, реален.»
Операцию назначили на четыре часа утра. Ровно в три десантная партия начала грузиться на корабль и в три тридцать Прима взяла курс на имперскую столицу.
План был прост: снести излучатели на стенах, приземлиться на площади перед Храмом всех богов и пробиться к кораблю под ним. По задумке Примы она с Секундой возглавит десантную партию, а сверху их будет прикрывать корабль, работающий в автоматическом режиме, каждый десантник имел датчик системы свой-чужой. так что противодесантные пушки корабля по ним стрелять не будут.
До цели пятьдесят километров и Прима снизилась до жалких ста двадцати метров. Взглянув на приборы, девушка саркастически улыбнулась. Дестройер не предназначен для боя в атмосфере планеты и его электронное оборудование, прямо скажем не новое, даёт погрешность. Согласно данным приборов они на высоте минус двадцать метров, то есть глубоко под землёй. Впрочем, ей это не мешало, ручное управление оно на то и ручное, чтобы пилот сам вёл машину.
Всего в распоряжении армии Империи имелось восемь стационарных излучателей на стенах и два на Храме Всех Богов. Подавить надо все, а только потом приземляться и прорываться вглубь храма. Нанести удар с высоты в несколько километров нельзя, вернее можно, но есть очень высокий риск нарваться на ответный удар этих батарей, они же не сами по себе, наверняка и радары у них имеются. Поэтому только бреющий полёт, на сверхмалой высоте их не обнаружат.
Вот впереди показалась Столица. Прицельные системы корабля захватили первые два излучателя и Клаудиус, сидевший на месте первого оператора оружейных систем, открыл огонь.
Нос корабля превратился в сплошной огонь, совмещенная лазерно-плазменная батарея открыла огонь. Вражеские излучатели рядом с западными императорскими воротами были мгновенно уничтожены. Не снижая скорости, корабль прочертил небо над городом, попутно уничтожив еще четыре излучателя. Два на Храме и два возле восточных императорских ворот.
— Всем внимание, — громко сказала Прима в переговорное устройство, — нам нужен еще один заход, надо разобраться с оставшимися излучателями. По земле разворачиваться долго, так что держитесь!
Она резко потянула штурвал на себя, и корабль свечой взмыл в небо. Вот тут радары врага сработали, в спину кораблю ударили уцелевшие пушки.
— Энергия щита семьдесят пять процентов и падает, — сказал Клаудиус, — еще десять минут и он не выдержит.
— Ясно, не переживай старик, у нас полно времени.
«Как они могут сейчас разговаривать, — подумал Угги, — на меня как будто железную плиту положили, а им хоть бы что».
Выйдя на орбиту корабль, развернулся и камнем рухнул вниз, на беднягу Угги, после минутной невесомости снова навалились перегрузки.
В результате этого маневра они развернулись и снова на бреющем полете пошли в сторону теперь уже северных ворот. Уже через десять минут все излучатели были подавлены. Еще одна свечка и вот корабль приземляется на площади перед Храмом.
— Конечная, просьба освободить вагоны! — прокричала Прима, конечно, её никто не понял. — Что сидим? Вперёд!
Воины Игнатия, вместе с охраной Храма со страхом наблюдали как из чрева железного огнедышащего чудовища выбежало несколько десятков человек и направились к храму. Приглядевшись, Гонорий увидел, что двое атакующих облачены в похожие на его собственные доспехи, а остальные хоть и в превосходной, но совершенно обычной броне метеоритного железа. Железное чудовище с ревом взлетело и зависло над площадью.
— Не высовывайтесь, — приказал он своим людям, — варварам что-то нужно в Храме, там мы и их и встретим.
Драка началась сразу. Едва Прима и Секунда оказались внутри, как на них навалились аж семеро. Девушки продвинулись на несколько десятков метров и застряли, связанные боем.
Атакующим приходилось очень несладко, противники превосходили их числом и качеством снаряжения. Конечно, это было не про Приму и Секунду. Броня девушек была на порядок лучше, чем броня священной стражи, только благодаря этому у атакующих были шансы.
Игнатий наблюдал за схваткой с высоты Императорского балкона, под самым куполом Храма, сам повелитель империи находился в своём дворце, под охраной целого легиона преторианцев и пяти десятков священной стражи.
Консул смотрел вниз и проклинал себя и императора последними словами. Императора за трусость, а себя за то, что рассказал и показал священную стражу этому ничтожеству. Тот тут же потребовал всех воинов себе в качестве охраны. Только чудом Игнатию удалось отделаться пятьюдесятью воинами. И этих воинов сейчас и не хватало.
Внизу среди воинов скользили две смертоносные черные тени с багровыми глазами. Игнатий понимал, что это баронесса Керон и её «сестра», и они были настоящим воплощением смерти. Девушки были быстрее и сильнее любого из воинов. К тому же их доспехи постоянно меняли свою форму, превращаясь то в двуручный меч, то в гигантскую секиру то, наоборот в щит для себя и союзников. Это было завораживающее и страшное зрелище.