Мальчик-детектив наблюдает за ней, как она пробирается сквозь толпу. Наблюдает, сжимая кулаки в бессильной ярости. Сейчас он встанет и сделает то, что не может не сделать — просто не может и все. Потому что иначе — никак. Птица, парящая в небе, не может заставить себя не летать. Парусник, мчащийся по океану, не может не плыть, ловя ветер. Магнолия, поднявшаяся из воды, не может не цвести. Мальчик-детектив встает и пробирается к выходу следом за симпатичной воровкой в розовом. И когда он уже протянул руку, готовясь схватить барышню за рукав, она делает шаг и выходит из автобуса. Стеклянные двери едва не захлопываются перед носом у Билли, но он все-таки успевает выскочить и попадает ногой прямо в канаву, заполненную дождевой водой. Барышня повязывает на голову розовый шарф и, перебегая от дерева к дереву, почти растворяется в серой дымке. Билли догоняет ее, подходит сзади, прикасается к ее руке. Она испуганно оборачивается и смотрит на него.
— Прошу прощения, мисс… Мисс?
Она сильно напугана.
— Да? Вы… вы меня напугали.
— Я видел, как вы что-то взяли из сумки той женщины.
— Нет… я…
Барышня в розовом срывается с места и бежит прочь, пробиваясь сквозь плотную толпу людей. Темные зонты скрывают ее из виду. Билли несется следом. Барышня — далеко впереди — останавливается и пытается отдышаться, прислонившись к машине, припаркованной у тротуара. На щеках у нее блестят слезы — или, может быть, капли дождя. Билли подходит и снова берет ее за руку.
— Вы что-то взяли у этой женщины, да?
Теперь барышня плачет.
— Вы. Вы меня напугали.
Она достает из кармана дешевую пластмассовую ручку. Бросает на землю. Ручка падает в канаву и тихо покачивается на воде. Билли наклоняется, чтобы поднять ручку, и барышня вновь убегает. Ее розовый шарф развевается на ветру. Билли смотрит — в немом оцепенении, — как розовый шарф превращается в пятнышко, в точку, а потом исчезает совсем. Совсем. Мальчик-детектив рассеянно опускает ручку в карман и пытается сообразить, в чем смысл всего, что случилось.
Три
Мальчик-детектив никогда не целовался с девушкой. Но — тсс! — это секрет. Ему от этого очень плохо.
Четыре
В школе Гас Мамфорд вовсю ломает другим детям руки. В этом он — лучший. И сейчас он как раз занимается тем, что у него получается лучше всего. Ой. У-я. А-а-а! Гас впечатывает Бенджамина Рэдкиффа лицом в металлический шкафчик тошнотно-зеленого цвета и радостно бьет его в ухо. Гас Мамфорд не знает, зачем ему это надо. Просто, похоже, все ждут, чтобы он делал что-то такое, и он это делает — чтобы оправдать ожидания. Причем делает очень старательно.
Самое выдающееся достижение Гаса Мамфорда в плане кого-нибудь покалечить — то, которым он больше всего гордится? Сразу два фингала под обоими глазами Джереми Желудя — одним мастерским ударом в нос.
На третьем уроке — правописание, самый нелюбимый предмет Гаса Мамфорда — в дверь тихонько стучат, и в класс входит странное маленькое существо. «Странное», потому что Гас не может понять, кто это: мальчик или девочка. Кожа у этого ребенка — ярко-розового цвета, а голова — почти полностью лысая, за исключением одной светлой пряди на самой макушке. Ресницы — длинные и белые. Ребенок снимает куртку и остается в белой рубашке и легких брючках с неброским узором. Гас Мамфорд морщит нос, наблюдая за тем, как мисс Гейл подводит маленького розового ребенка к пустой первой парте в среднем ряду. По классу проносится шепоток, и одна из девчонок, Мисси Блэкворт, отличница и первая задавака, произносит два слова, которые, кажется, выражают настроение всего класса:
— Оно лысое.
Гас Мамфорд возвращается к своему незаконченному рисунку: гигантские муравьи, вооруженные мечами, обгладывают руки и ноги распростертой в траве мисс Гейл. Он весь занят рисунком, но при этом то и дело поднимает глаза и поглядывает на розовый лысый затылок ребенка, сидящего на первой парте, прямо перед ним.
На перемене, в перерывах между индейскими щипками — его собственное изобретение! — которых конкретно за эту переменку Гас раздал десять штук, он украдкой наблюдает за розовым ребенком, по-прежнему не уверенный, кто это, девочка или мальчик. Просто странный ребенок, который сидит в одиночестве на железяке для парковки велосипедов и играет в «веревочку» сам с собой.
Гас Мамфорд смотрит на нос розового ребенка и решает, что это, наверное, все-таки мальчик. И все равно это самый красивый мальчик из всех, кого знает Гас: маленькие глаза, маленькие тонкие губы, светлые ресницы — далеко не у каждой девчонки есть такие пушистые длинные ресницы.
Мисси Блэкворт подходит к розовому ребенку и садится с ним рядом. Гас Мамфорд прекращает дубасить первоклашку по имени Клэнси Морякки, отпускает его — живи, пока я добрый — и наблюдает, прищурив глаза, что будет дальше. В дальнем конце двора два третьеклассника тихонько сидят на железяке для велосипедов и о чем-то шепчутся. Все вроде нормально, пока Мисси не поднимается с места и не прикасается ладонью к розовой голове нового мальчика — а потом уносится прочь, смеясь от ужаса; бежит обратно к своим подружкам, выставив руку перед собой, словно рука то ли светится, то ли горит. Гас Мамфорд вытирает пальцы, испачканные в слюне Клэнси Морякки, и бросается наперерез Мисси Блэкворт. Он не думает ни о чем: просто хватает смеющуюся девчонку за руку и ломает ей запястье.
У Гаса Мамфорда есть секрет: он разговаривает. Произносит слова вслух — но только когда обращается к обитателям муравьиного города, муравьиной фермы, которую их сосед Билли подарил его сестре. Спрятавшись под крыльцом у парадной двери, он держит в руках стеклянную коробку и говорит незнакомым скрипучим голосом:
— У меня новый друг, в школе. Он меня уважает.
Конечно, он врет. Но ведь жители муравьиного города все равно никогда не узнают правды.
Пять
Мальчик-детектив всегда вспоминает дело о призраке на кондитерской фабрике. Проговаривает всю историю про себя — вновь и вновь, — когда чувствует неуверенность в себе. Почему? Потому что в ней есть начало, продолжение и конец. Это вселяет уверенность — четкая, законченная структура, дающая точное знание, что ответ можно найти на любой вопрос, даже на самый странный.
Проведя хитроумное расследование (на основе единственной зацепки в деле о призраке на кондитерской фабрике: загадочной записки, расшифровка которой наводила на мысли о том, что злодей — психопат-стоматолог или что-нибудь в этом роде), Билли вычислил производителя древней бумаги, на которой была отпечатана зашифрованная записка, отследил продавца канцелярских товаров и узнал у него фамилию покупателя, доктора Джона Виктора, и его адрес. Мальчик-детектив с сестрой Кэролайн пошли туда и обнаружили заброшенный стоматологический кабинет, буквально в квартале от проклятой кондитерской фабрики.
Они забрались внутрь сквозь незапертое окно приемной. Внутри все было затянуто паутиной и покрыто толстым слоем пыли.
— Это его кабинет, — сказала Кэролайн.
И буквально в течение двух минут они нашли очень важную улику.
— Смотри! — воскликнула Кэролайн. — Призрак!
Там, на столе доктора Виктора, лежала белая простыня с прорезями для глаз. Под простыней обнаружилась связка серебряных ключей.
— Да уж, всем призракам призрак, — усмехнулся мальчик-детектив. — Я же тебе говорил, что бояться тут нечего.
И тут дверь кабинета захлопнулась. Дети бросились к двери, но опоздали. Кто-то запер их с той стороны — они явственно слышали, как железный засов встал на место.
— Нас тут заперли! — выдохнула Кэролайн.
Они попробовали выбить дверь, но у них ничего не вышло. Надо было искать другой выход.
— Окна забиты досками, — сказал Билли, ругая себя за то, что, увлекшись расследованием, утратил бдительность.
— И что будем делать? — спросила Кэролайн.
— Я знаю! — воскликнул мальчик-детектив. — Смотри! — Он указал вверх.
На потолке было большое вентиляционное отверстие.
— Пролезем через него, — догадалась Кэролайн. Билли осмотрел старое стоматологическое кресло и нашел педаль регулятора высоты. Он поднял кресло и зафиксировал педаль деревяшкой. Дети залезли на спинку кресла и смогли дотянуться до вентиляционного отверстия, которое, по счастью, не было закрыто решеткой.
— Видишь, там свет, — сказал Билли. — По-моему, я знаю, куда ведет эта шахта.
Дети поползли вперед, сквозь мерцающий сумрак серебристой вентиляционной трубы, и вскоре выбрались в темную гулкую пещеру. В самом дальнем конце пещеры сидела девочка с лицом проказливой феи, Дейзи Холлиз, наследница огромного семейного состояния «Вакуумных пылесосов Холлиз». На ее голубом платье были вышиты инициалы: ДХ.
— Тебя все ищут, — сказала Кэролайн. — Уже почти и отчаялись разыскать…
Подождите-ка, нет… это неправильно. Дейзи Холлиз — она из другой истории.
Мальчик-детектив в автобусе щипает себя за руку и смотрит на белые шрамы у себя на запястье.
Дейзи Холлиз? Нет, тут какая-то ошибка. Ты вспоминаешь другое дело, совсем другое.
Вот как все было.
Дети залезли на спинку кресла и смогли дотянуться до вентиляционного отверстия, которое, по счастью, не было закрыто решеткой.
— Видишь, там свет, — сказал Билли. — По-моему, я знаю, куда ведет эта шахта.
Шесть
Это не так уж и странно: мальчик-детектив собирается пойти в кино в одиночестве. Он не зовет с собой никого из других обитателей «Тенистого дола», потому что идет на любимый фильм. Он не знает, какой это фильм, но решает, что после сегодняшнего похода — его первого похода в кино в одиночестве — этот фильм станет его любимым.
Билетер надрывает его билет. Билли смотрит на билетера и видит, что тот курит две сигареты сразу. Этот худой, долговязый парень в красной куртке и крошечной красной шляпе — не кто иной, как Фрэнк Хартли, бывший соратник мальчика-детектива, такой же, как он, юный сыщик.