который только вернулся с фронта, он преподавал там на историческом факультете. Они поженились, родилась моя мама. Бабушка стала заниматься литературными переводами, она знает четыре языка: французский, испанский, итальянский и португальский. Немецкий и английский тоже знает, но не переводит с них.
– А вы прекрасно говорите по-английски.
– Спасибо.
– Продолжайте, Элизабет, прошу вас.
– Да что продолжать… Маме было десять лет, когда дедушка умер, ему не исполнилось и сорока. На фронте его ранило, от этой раны и умер. А бабушка осталась с маленькой дочкой.
– Бабушка больше не вышла замуж?
– Нет, у нее было много романов, но замуж не вышла. Не хотела сначала отчима маме, а потом, когда я осталась сиротой, считала, что ей уже поздно замуж выходить с внучкой на руках… Но бабушка у меня красавица, у нее всегда было много поклонников.
– А у вас? У вас много поклонников? – Он смотрел на нее с ласковой улыбкой.
– Не то чтобы много, но есть.
– Вы, наверное, похожи на бабушку?
– Похожа, но несильно. У бабушки карие глаза, а у меня серо-зеленые. А теперь, Рой, вы должны рассказать о себе.
– Но вы же о себе ничего не рассказали. Хотите, расскажу вам о своем дедушке? – со смехом спросил он.
– Хочу!
– Хорошо. Я сегодня расскажу о дедушке, а завтра об отце и матери. Но и вы завтра расскажете о ваших родителях… Ох, простите, вам, наверное, это тяжело. Элизабет, я заметил, что вы рассердились на меня за то, что я мало знаю о России. Но ведь и вы, вероятно, мало знаете об Австралии.
– Ну почему же! – вздернула брови Лиза Кот, девочка из интеллигентной московской семьи. И рассказала этому красивому невежде то, что знала о его континенте из множества книг, фильмов, телепередач, рассказов Ады, из Интернета, в который лазила в те дни, когда собиралась втирать очки господину адвокату относительно австралийского жениха. А тот не поверил, что Рой Шелли существует.
– Потрясающе! – воскликнул Рой Шелли. – Элизабет, все русские женщины так хорошо образованы?
– Конечно нет, но мы все-таки интересуемся всем миром, а не только своими овцами.
– Простите! Я и вправду всегда был далек от России, русских практически не знал, вот только Ада… И она так меня заинтересовала рассказами о вас…
– Ну так что там с вашим дедушкой?
– Лиза, помилуйте! Мой дед не представляет никакого интереса для образованной леди. Он разводил овец, еле-еле читал и пил, не просыхая.
– У вас был только один дед?
– Второго моего деда, кажется, не знала даже моя бабка. Она была хозяйкой маленького портового кабачка, и кто из ее приятелей был моим дедом…
– А ваш отец?
– Мой отец пел в опере. У него роскошный баритон. Он не был особенно знаменит, но все-таки пел в лучших театрах мира, женился на своей аккомпаниаторше, и тогда родился я, а потом еще двое моих братьев.
– А ваши родители живы?
– Да. Отец преподает пение, и мама до сих пор ему помогает. Они на редкость красивые старики. Но я нечасто их вижу. Они живут в другом городе, там же, где мои братья.
Они ели, пили, разговаривали, он держал ее руку, смотрел в глаза, голос его мало-помалу становился все более глубоким, взволнованным, в глазах появился опасный блеск. Лизе нравилась эта игра, она давно в нее не играла, казалось, забыла ее правила, но инстинкт подсказывал ей, как вести себя. И она вдруг ощутила вполне недвусмысленное желание, ее глаза загорелись, словно зажегшись от его глаз, хотя говорили они о чем-то совершенно постороннем, но, как ни банально это звучит, слова и не были нужны. Но вдруг до Лизы донесся знакомый запах сигарет «Питер Стьювизант». Она вздрогнула и в испуге огляделась. За соседним столиком сидела компания итальянцев, и двое мужчин курили именно эти сигареты.
– Что случилось, Элизабет? – насторожился Рой.
– Ничего, просто померещилось…
Но очарование было нарушено, хотя Рой пытался продолжить тему.
И какого черта я дернулась? Ну курят какие-то идиоты, подумаешь… Все испортила, дура, во всем виноват Сметанин, черт бы его побрал! Мне на секунду захотелось поверить, что это он… Ну можно ли быть такой коровой! Как будто табачная индустрия выпускает этот сорт сигарет персонально для господина адвоката… И до каких пор он будет мешать моей личной жизни? Не выйдет! Хрен ему в грызло!
Вчера Лиза не задернула шторы, и сейчас яркий свет разбудил ее. Она проснулась одна, что, впрочем, неудивительно, так как и заснула она тоже одна. Рой Шелли даже не поцеловал ее на прощание. Он был предельно мил и любезен, но не тронул ее и пальцем. С одной стороны, она была ему благодарна, но с другой – уязвлена отсутствием настойчивости. Или он так меня заманивает, приручает? Странно другое – мы ни о чем не условились на сегодня. И как это понимать? Я могу считать себя свободной? Впрочем, ничего особенного тут нет, он знает, где я живу, может позвонить, прийти, наконец… Ах да, он же. вчера говорил, что вечером мы поедем на рыцарский турнир в замок Сан-Мигель…
Лиза вскочила и побежала в душ, с удовольствием отметив, что в ванной есть телефонная трубка. Но Рой Шелли не позвонил. Дрыхнет небось без задних ног, да еще и храпит, как трактор… А может, расставшись со мной, он снял какую-нибудь девицу? Ей стало неприятно.
И обидно – только вчера распалилась… Воображаю, как Инка будет меня ругать, когда я ей расскажу… Упустила такой момент… Вчера все развивалось на удивление естественно, такое может и не повториться… Но если Рой еще появится, я скажу, что предпочитаю ходить в кафе для некурящих, если тут есть такие. Может, и не быть – не Америка, чай… Почему-то ужасно хотелось есть. Она быстро оделась, подвела легонько глаза, накрасила губы, причесалась и вдруг замерла у зеркала. Что это со мной? Я так похорошела, просто невероятно – за один день… Она так понравилась себе, что глаз не могла оторвать. Эх, видел бы меня сейчас Сметанин! И что было бы? Но Сметанин тут ни при чем, это я из-за Роя Шелли… Это он мне к лицу – роскошный, экологически чистый австралийский мужик. Кстати, тоже адвокат, но цивилист… Какая-то адвокатская полоса в моей жизни… Да глупости, глупости! Какая разница, кто они по профессии… Но сейчас в таком состоянии я, наверное, могла бы захороводить любого. И надо попробовать! Вдруг все они, и Сметанин и Шелли, только подготовка к чему-то главному, к главной и единственной встрече… А я думала, что они сами по себе что-то значат. Ерунда, ничего не значат! И пошли они все…
Лиза побежала вниз, завтракать. И первый, кого она увидела в холле, был Рой Шелли. Он с восторженной улыбкой поднялся ей навстречу. А у нее от радости перехватило дыхание. Наверное, она радовалась не ему, Рою Шелли, а просто радовалась жизни, в которой есть место Рою Шелли во всем его австралийском великолепии.
– Элизабет, вы потрясающе выглядите! Вы хорошо спали?
– Да, я прекрасно спала! И рада вас видеть, Рой!
– Элизабет, идите завтракать, но поторопитесь. Нельзя терять время.
– Рой, что вы затеяли?
– Это сюрприз, я похищаю вас на весь день. Возьмите с собой купальник, шляпу, очки.
– У меня нет шляпы…
– Не важно, купим! Быстрее, Лиз! Наскоро что-то проглотив, она побежала в номер в предвкушении новых радостей.
А когда вернулась в холл, он схватил ее за руку и потянул за собой. В первом попавшемся магазинчике купил ей широкополую соломенную шляпу. Посадил в машину и куда-то повез.
– Рой, что все это значит? Куда мы едем? Он только смеялся, сверкая своими голливудскими зубами.
Куда бы он меня ни привез, мне все равно понравится, почему-то решила Лиза. Ехать в открытой машине вдоль океана уже само по себе было неизъяснимым наслаждением. Минут через двадцать они приехали на пристань, и он подвел ее к большому белому катеру, на борту которого было написано: «Джой». У Лизы испуганно забилось сердце. Она никогда не каталась на таких катерах, да еще по океану. Она такое видела только в кино. – Рой!
– Элизабет, не бойтесь, я опытный моряк! Я живу на берегу океана, у меня почти такой же катер, есть еще небольшая яхта, так что… Вперед! – И он без лишних слов подхватил ее под мышки и перенес на катер. Ловко запрыгнул сам. А человек, с которым он о чем-то говорил на пристани, сфотографировал их и протянул Рою фотоаппарат.
– Ох, а я забыла свой аппарат в гостинице! – сокрушенно воскликнула Лиза.
– Не страшно. Я поделюсь с вами снимками, – засмеялся Рой. Он вообще сегодня все время смеялся, видимо, был страшно доволен задуманным сюрпризом.
Сюрприз и вправду удался! Они мчались на большой скорости, рассекая легкие волны. Океан был синий, и ничего прекраснее Лиза в своей жизни еще не испытывала и не видела. Она тоже вдруг стала смеяться, сама не зная чему, так они и мчались по океанским волнам, смеясь, как два вырвавшихся на волю идиота… Внезапно Рой заглушил мотор, и, когда катер остановился, он нахлобучил на Лизу шляпу и сказал:
– Внимание, Элизабет! – Что?
– Смотрите!
Вокруг катера стали собираться дельфины! Их было много, они кувыркались в воде, высовывали свои удивительные морды и, казалось, улыбались.
– Боже мой! Рой, какая прелесть! – вне себя от восторга вопила Лиза.
А он с улыбкой, точно фокусник, достал откуда-то пластиковый пакет с рыбой, вытащил одну рыбку и бросил в воздух. Один из дельфинов поймал ее на лету. Рой молча протянул пакет Лизе, но у нее рыба выскользнула из рук.
– Лучше вы, – сказала она.
Он молча поднял упавшую рыбу, вложил ей в руку.
– Бросайте повыше!
– Господи, я такое только в дельфинарии видела, но там они дрессированные…
– Ну эти тоже привыкли к людям, вы можете представить себе, сколько народу тут выходит в море и кормит их? Понравилось?
– Спасибо, Рой!
– Не за что! Кстати, я снял вас с рыбой, а вы и не заметили! Думаю, кадр будет великолепный.
Дельфины продолжали резвиться вокруг.
– Но как же мы пойдем дальше? Мы же можем задеть их винтом? – испуганно спросила Лиза.