Селия сейчас в Аргайле, Линда уехала с отцом… Грон и Рональд на острове, с императором. Помощи ждать не от кого.
В карете Фарл раскинулся на одном сиденье, Анну-Лизу усадил на второе, грубо подпихнул рукой в грудь, ухмыльнулся.
– Ну что? Прокатимся, дорогая невеста?
Анна-Лиза молчала.
Ах, вызвать бы водяную плеть… ты бы, скотина, до самого Лоходола бегом бежал! Или полз на четырех костях! Сломанных!
Но даже этого она не смогла бы сделать. Только смотрела… и надеялась, что Фарл прочтет обещание смерти в ее глазах.
Парень хмыкнул.
Читать по глазам? Да он и так-то с трудом читал, а уж чтобы разбираться, о чем там бабы думают? Вот еще! Все они думают или о мужчинах, или о деньгах. И точка!
– Жаль, что надо торопиться. Но и в карете можно заняться чем-то интересным, нет? Пересядь ко мне, Анна-Лиза.
Девушка послушно выполнила приказ. И содрогнулась от отвращения.
Скотина!
Воняло от него дешевым вином и дорогими духами – страшная смесь. Вино, духи, пот – собственный, мужчины, запах… последний – особенно омерзительный.
Гадина!
– Ну, детка, скажи, как ты меня любишь!
Анна-Лиза молчала. Она же не детка, верно?
Фарл похабно хмыкнул и сунул руки в вырез платья Анны-Лизы. Тонкий шелк сполз, и мужчина впился пальцами в нежную плоть.
– Не сопротивляйся, Анна-Лиза.
Девушка заскрипела зубами.
Но что она могла сделать? Только надеяться, что до более серьезного не дойдет.
Линда осматривала Креси. Красивое место.
Уютное, спокойное, а благодаря отцу – еще и очень упорядоченное. После стольких лет службы лэр Далг не мог подойти к вопросу иначе.
Равняйсь, смир-р-рна! И трое суток карцера. За то, что кусты не подстрижены.
Но Линде нравилось. Наверное, потому, что слуги не выглядели запуганными, крестьяне были спокойны, а во взглядах, которые люди кидали на лэра Винона, было уважение.
Его не боялись.
От него не ждали подвоха, не ждали зла или подлости. Знали, что все будет по справедливости, а это – важно. Никому не хочется играть в игру, если вторая сторона всегда поменяет правила под себя, это понятно.
Линда с удовольствием осмотрела и дом, и земли, а потом отдала должное отличному обеду, который приготовила…
Да-да. Именно тетушка Мори.
У них с лэром Виноном все было настолько серьезно, что женщина отказалась выходить за него замуж. Отец признался Линде и посмотрел на нее с надеждой:
– Может, ты с ней как-нибудь поговоришь? А?
– Поговорю, если хочешь. А ты женишься?
– Ты против не будешь?
– Буду. За, – честно сказала Линда. – Пап, ты у меня такой замечательный! Разве вы не заслуживаете счастья? Сколько вы уже вместе?
– Да уж лет десять…
– Вот. А если вы мне еще и братика или сестричку подарите – вообще замечательно будет.
– Не подарим. После второго малыша Мори рожать запретили.
– Ну и пусть. У нее двое есть, у тебя я, а если что – помочь ее детям ты ведь не откажешься?
Линда помнила сыновей тетушки Мори. Кажется, их тоже звала военная служба? На заставе она давно не была, но в детстве все малыши играли вместе, и неважно, кто там родители.
– Уже помог. Но я рад, что ты не против, – лэр Далг разглядывал дочь. Серьезно, вдумчиво. – Ты выросла, малышка.
– Так выросла – или малышка?
– Выросла. И малышкой тебя даже называть неловко.
– Но я тебя все равно люблю, пап. Ты у меня самый лучший.
Лэр Далг улыбнулся дочери:
– Я тебя тоже люблю. А ты мне внуков подарить не хочешь?
Линда покачала головой:
– Папа, я пока к этому не готова.
– А когда готова будешь?
– Да кто ж его знает?
– Болит еще? – Винон спрашивал со знанием дела.
Но Линда только улыбнулась:
– Болеть, наверное, будет всегда. Сам понимаешь, больно ранит несбывшееся. То, чего в моей жизни никогда не будет… никогда…
– Но может, будет нечто лучшее?
Линда пожала плечами:
– Может, и так. Юры нет, мне придется жить своей жизнью. Я уже начала и буду продолжать в том же духе.
– И чем ты хочешь заниматься? Путешествовать?
Линда подумала пару минут:
– Не знаю. Мне понравилось путешествовать, но дороги – это не мое. Я себя чувствую не так. Неправильно… не знаю, как это выразить.
– Я знаю, – успокоил дочь лэр Далг. – Ты – маг земли. Тебе нужен кусочек земли, который ты будешь считать своим. А пока привязки не произошло, тебе будет сложно.
– Даже так?
– Да. Поэтому я и возделывал Креси, не жалея рук. Мне хотелось бы, чтобы ты стала здесь своей. Ты его… чувствуешь?
Линда пожала плечами:
– Не знаю. Нам о таком в академии не рассказывали.
– Так об этом и не рассказывают, – хмыкнул лэр. – Это скорее из уст в уста передают. А маги считают это ненаучным, только вот я не первый год на границе. Насмотрелся. Магу земли, дочка, нужен тот клочок земли, который он считает родным. Который будет жить в его сердце. И если он будет туда возвращаться, все будет правильно. Придет, напитается силами – и снова в путь. Или просто жить там будет.
– Магу воды нужно озеро?
– Магам воды нужно или озеро, или река, или ключи, или что-то такое… все реки мира – одна река. Но и им тоже нужно куда-то возвращаться.
– А огонь? Воздух?
– Посмотри на свою рыженькую подругу. Она маг огня – и что она делает?
– Горит, – рассмеялась Линда. – Из нас троих Селия горит ярче всего.
– Вот ты и поняла. Пока горит огонь, пока душа горит – она жива. Потухнет – умрет.
– А воздух?
– Воздуху легче всего. Они легкие, они ветреные бродяги, они везде приживутся…
– Юри мог бы прижиться здесь? – Линда спрашивала уже более спокойно. Болело, да. Но не так, как год назад, и слезы не катились сами собой, и куски души, словно по живому, не вырывало…
Уже легче.
– Ветер везде может прижиться. А вот остаться…
– Остаться?
– Смена мест, лиц, впечатлений… это ветер, детка. Маги земли и маги воздуха обычно не уживаются, если ты об этом. Воздух хорошо уживается с огнем, земля с водой, с огнем, но не с воздухом. Слишком уж он для нее легковесный…
– Понятно. А насчет дома – нет. Я себя не чувствую дома в Креси. Прости, пап.
– Дай время. И Лин, я не просто так спросил. Может, тебя еще кое-что заинтересует?
– Что?
– У нас тут сосед есть… не сказать что старый, не женат…
– Папа!
– Дочка? – лэр Далг был сама невинность.
– Сводником заделался на старости лет?
– Внуков хочу, – выражение лица у Винона было таким, что Линда фыркнула. Вот же ж! Разморковь твою капусту! И ругаться не получается… повезло ей! У нее не только отец – у нее еще и замечательный друг. Которому можно сказать что угодно. Выложить все, что у тебя на душе. И тебя не осудят, тебя поймут, поддержат – разве этого мало?
– Папа, не надо пока. Ладно?
– Хорошо. Но ты подумай, сосед у нас – золото.
– Что ж его никто не откопал, коли так?
– У всех свои раны, детка.
– Вот. Мне своих хватает, еще я с чужими возиться буду.
– Я тебя не неволю, сама знаешь.
Линда кивнула. Знала.
– Пап, давай об этом потом.
– Договорились. Но с Мори ты поговори, хорошо?
Линда только головой покачала. Отец… такой отец. Не в лоб? Ну так на фланги! Не одна цель, так другая, но где-то он своего обязательно добьется. Но почему бы и не поговорить?
Анна-Лиза молчала.
А что она еще могла сделать? Проклятое зелье так и не выветрилось из крови, и она могла только зубами скрипеть.
Фарл лапал ее в открытую, но до чего-то более серьезного дело не дошло. Только до обещаний консумации брака. И демонстрации ценного места, которое должно вознести ее к вершинам счастья.
С точки зрения Анны-Лизы – ничего особенного. Она и побольше видала. Маг же!
Бывали они в морге, и трупы резали, а как еще основы целительства преподать? Какая там стыдливость? Так что ничего нового Анна-Лиза не увидела, только противно было до тошноты. Хоть бы проблеваться, может, тогда проклятое зелье… впрочем, Анна-Лиза понимала, что результата не будет. Гадость уже в крови.
Девочки, найдите меня! Пожалуйста!
Фарл очень сожалел, что нельзя остановиться на часок-другой где-нибудь, сначала сделать брак действительным, а уж потом ехать в Лоходол. Но – лучше не рисковать.
Сначала надо брак заключить, а уж потом… Потом им никто не помешает.
Анна-Лиза не знала, что делать. Что?!
Девочки помогли бы, но как они узнают? Она даже нитку активировать не может.
А если… Ей нельзя пытаться позвать на помощь, так она и не будет. А вот…
На тонком девичьем запястье материализовалась красная нитка. Анна-Лиза не знала всех ее свойств, но была уверена, что Селия предусмотрела ее уничтожение. Если нитка порвется, девочки точно встревожатся…
Вдруг ей повезет?
Гнусные ладони сжали грудь, карета подпрыгнула на очередном ухабе – и пальцы впились в плоть, оставляя синяки. Девушка застонала от боли, но парень принял это за стон страсти.
– Это аванс, крошка.
Ненавижу!!!
– Дети?! – Рональд в шоке смотрел на императора.
– Да. Рабы и дети – это тоже предмет торга.
– А дети-то… твою ж так! – Рональд понял. И перекосился: – Простите, ваше…
– Молчи, Рон. Самому тошно.
Рональд кивнул. Еще бы не тошно. Приносить детей в жертву – гадко. И сил-то с них едва получишь, но есть ритуалы, в которых используются именно дети.
К примеру, если кто хочет костяного дракона… Твари!
Некромантию Рональд знал, хотя и в теории.
– Куда их? Ваше императорское величество?
– Пока к тебе в академию.
– Зачем?!
– Потому что это – дети. От семи до двенадцати лет.
– И почему их ко мне?
– Потому что у тебя есть свободные места в общежитии. Потом распределим, а сейчас пусть сюда.
Рон кивнул. Действительно, не время.