Конечно же, Брайан экспериментировал на самом себе, так что в «Бессмертии» имелись десятки, если не сотни вариантов систем, которые пытались повторить его. Но у них не выходило. Они имитировали, но неизбежно проваливали тест бессмертия – вариацию теста Тьюринга, чтобы оценить, правда ли это характер копии невозможно отличить от настоящего.
Брайан был не только учёным, но и поэтом. И вот это неуловимое – нелогичное – системы никак не могли поймать.
Что касается нейронов памяти, то здесь эксперименты шли неровно, и спустя столько часов изучения Ева была готова признать: именно здесь не хватает значительных кусков информации.
– Чертовщина, – пробормотала она.
«Я могу помочь». Голос в голове буквально прошелестел.
Конечно, он мог. Ева даже не сомневалась, что это было бы самым простым вариантом. Но сначала она хотела чётко понимать, насколько далеко Брайан продвинулся в экспериментах. Могла ли эта спрятанная копия быть реальным слепком его личности? Или это очередной бот, который слишком хорошо обучился?
Ева не знала, какой вариант её больше пугал.
После просмотра бумаг она хотя бы понимала, что стоит спрашивать. Нажала несколько кнопок, чтобы вывести голос Брайана в динамики офисной системы. Слышать его внутри головы было слишком странно.
– Да, ты можешь помочь, – сказала Ева. – В отчётах «Бессмертия» много об обучении систем и паттернах, чтобы конструировать личности. Но почти ничего о копировании нейронов и памяти. Ты же обладаешь воспоминаниями Брайана.
– Я и есть Брайан. Пусть ты не хочешь признать.
– Вопрос не в этом.
– Дай мне пару секунд.
Он замолчал, видимо, знакомясь с информацией из файлов. Потом хмыкнул, и у Евы по спине пробежали мурашки: Брайан делал точно так же.
– Я знаю то же, что есть и здесь. Хотя помню, что испытаний было больше. Одним из последних стало копирование памяти Брайана. Так получился я. Копия.
– Это мы ещё проверим.
Брайан негромко рассмеялся. Он звучал как при жизни, бархатный смех, приглушённый, Брайан не хотел повышать голос или привлекать внимание. Он считал, это его дела должны вызывать интерес.
– Я получился за полгода до смерти настоящего Брайана. Уверен, в это время он проделывал ещё эксперименты. Документировал. Потому что я вышел больше интуитивно, это я точно помню. Но я всегда хотел, чтобы выстраивалась чёткая система. Никаких случайностей.
Манера речи копии точно имитировала Брайана, но иногда он путался. Как будто одновременно осознавал загруженной личностью, и в то же время считал себя именно Брайаном. Ева достаточно много общалась с ИИ, чтобы понимать, что это, скорее всего, недоработка брата.
Но его системы обучались. Чему дальше обучится копия Брайана?
Отвлекаясь от этих мыслей, Ева вернулась к насущному:
– Значит, должно быть что-то ещё. Какие-то данные. По тому, что есть сейчас в документах, «Бессмертие» не представляет интереса. Нет ключевой информации о копировании нейронов памяти.
– А я воплощение того, что Брайан сделал это.
– В тебе его память до момента загрузки. Ты можешь воспроизвести процесс?
– Нет. Этой памяти во мне нет. Намеренно нет.
Очень похоже на брата, он обожал эксперименты, но никогда бы не стал бросаться в них очертя голову. Он сохранял пути к отступлению и оставался осторожен. Даже с обожаемыми им технологиями. Возможно, потому, что лучше многих знал, каким опасным оружием они могут стать. Обоюдоострым клинком.
– Брайан должен был оставить ключ, – неожиданно сказала копия. – Логично его спрятать, а не оставлять на виду в отчётах «Бессмертия». Он знал, что его преследуют.
– В его вещах ничего нет, даже в сейфе. Там нашёлся только ты. И указания на Отшельника и Колесо Фортуны.
– И они принесли список. Так или иначе.
– Мы ищем Красную комнату и… убийц Брайана. – Ева чуть было не сказала «твоих убийц». – Вряд ли у них есть ключ.
Или они тоже ищут недостающую информацию. Если Брайан её не выдал, они могли решить, что она у кого-то из коллег вроде Элизы Чэнь. Или Брайан передал её друзьям, как Дэвиду Ли или Шэнь Лану.
Возможно, его не хотели убивать, только забрать недостающее. Но Брайан был тем ещё упрямцем.
Раз поиски и убийства не прекратились, значит, не нашли. Не отыскали ключ к «Бессмертию». Правда, и Ева совершенно не представляла, где он может быть.
Помассировав виски, она устало поднялась с места и подошла к панорамным окнам, наблюдая за пульсирующим жизнью городом. Она приказала свету потухнуть, оставшись в темноте, с отблесками огней, прыгающих по стенам, столу и её фигуре.
– Я хочу встретиться с Ланом, – неожиданно сказал Брайан. – Он знал меня.
– Он знал Брайана.
– Боишься, он сочтёт меня им? Подтвердит, что я настоящая копия личности?
Голос Брайана звучал мягко, но в нём слышались стальные ноты. Брат всегда именно так и вёл дела, казался обманчиво податливым, недальновидным, но просчитывал ходы надолго вперёд.
Сейчас он попал в самую суть. Пока Ева могла гадать, насколько эта копия действительно Брайан, проще думать, что это всего лишь бот. Но кроме неё и отца, Брайана хорошо знал Лан. Что, если он решит, что это и правда Брайан? Что, если скажет об этом Еве?
Она не готова.
Отвечать копии Ева не собиралась, в конце концов, это не реальный человек, который может обидеться. Да у копии и чувства времени-то нет!
Неожиданно голос снова зашелестел. Негромко, вкрадчиво, вибрируя глухими нотами, с которыми иногда говорил Брайан.
– Нет смерти во Вселенной…
Он негромко и вкрадчиво читал стихи, которые так любил Брайан. То ли оригинал из поэмы Китса, то ли отрывок, который использовался в каком-то научно-фантастическом романе. Голос Брайана звучал вдохновенно, как при жизни.
Ева слушала, как мёртвый брат читал ей стихи в темноте комнаты и отсветах неонового Гонконга.
Самолёт пролетел так низко, будто мог задеть крыши небоскрёбов, и Яо невольно пригнулся. Тут же укорил себя за подобный жест, который не укрылся от шедшего рядом Ашена Сона. Тот не рассмеялся и наверх даже не посмотрел.
– Всё в порядке, гонконгский аэропорт тут недалеко, вот и летают низко.
Важно кивнув, Яо сделал вид, что его это ничуть не волновало. Признаваться, что в Нанкине он самолётов почти не видел, не хотелось.
Невольно вспомнился полёт из Шанхая, и Яо обернулся на шедшего позади Эндрю. Тот привычно касался локтя Яо, но не казался подавленным большим городом. Не как в самолёте, где он вцепился в кресло и не отпускал до конца полёта. Яо не удивился бы, узнав, что Эндрю не дышал все два с половиной часа дороги.
Хотя на земле он освоился быстро, на встрече тоже схватывал на лету, а сегодня весь день в доме Шэнь Лана помогал Ашену Сону и чувствовал себя вполне комфортно.
Не то что Яо. Хакать он не умел, охранять Эндрю в доме не было нужды. Шэнь Лан и его сестра уехали сразу после завтрака, и Яо оказался предоставлен сам себе. Он прогулялся по району, поражаясь его роскоши, успел поиграть в приставку и даже приготовил нехитрый обед.
Чертовски обрадовался, когда Эндрю сообщил, что вечером им нужна вылазка в город.
Наконец-то! Яо сунул за спину катану, включил интерфейс хули-цзин и радостно последовал за Ашеном Соном в гущу Гонконга.
Ашен Сон озвучил, в какой район они приехали, но Яо пропустил мимо ушей, потом у Эндрю спросит, если что, тот запоминал всё. Добрались на такси, так что Яо почти не успел поглазеть на Гонконг, но теперь с удовольствием смотрел вокруг.
Здесь мир едва ли не наполовину состоял из дополненной реальности и нейродевайсов. Улица с маленькими магазинчиками, каждый из который ярко светился и проецировал вокруг голограммы. Ашен Сон обмолвился, что им нужны новые кодеры, которые сложнее отследить. Эндрю о таком рассказывал: высококлассные хакеры для некоторых дел предпочитали дополнительные устройства, чтобы их цифровой след никак не считывался.
Сегодня они планировали заняться поисками Девочки в красном. Она не должна знать, кто её ищет, так что стоило подготовиться.
Чуть не сбив с ног девушку во флюоресцентном платье, Яо торопливо ушёл с пути широкоплечего парня. Узоры на его коже мерцали и менялись. Нанотатуировки считались дорогим удовольствием, но, конечно же, умельцы научились набивать их в тату-салонах на таких вот улицах. Под электронные биты музыки и в мареве сигарет за умеренную плату можно сторговать полмира. И неоновые тени в придачу.
– Милый интерфейс.
Повернувшись, Яо увидел, что к нему обращается какой-то парень, стоявший перед маленьким магазинчиком, переливавшимся зелёным и жёлтым. Грудь незнакомца прикрывала футболка в сетку, под ней виднелась обычная чернильная татуировка, руки в карманах мешковатых штанов-карго. Хотя больше всего внимания привлекали дреды под кислотные цвета магазина.
Парень смотрел на девять хвостов Яо, и тот даже невольно расправил плечи. Похоже, магазинчик торговал всевозможными интерфейсами, и парень хотел зазвать, но всё равно приятно. Яо гордился своими хвостами и ушками.
Бесцеремонно вцепившись ему в плечо, Ашен Сон встал между Яо и магазинчиком и подтолкнул вперёд.
– Даже не думай. Этот парень из триады, товары для своих. Купишь что-то, а потом будешь расплачиваться всю жизнь.
В Нанкине триады были, но не обладали таким влиянием, как в Шанхае и тем более в Гонконге. Здесь круче них только корпорации, да и те во многом становились триадами.
Свернув с широкого проспекта, Ашен Сон привёл их к узким улочкам развалов. Тут торговали девайсами и кучей разных штук, разложенных на пластиковой плёнке. От такого богатства у Яо даже глаза разбежались. Он слышал о ярмарочных улицах Гонконга, будто бы они самые богатые. Со всей Объединённой Азии съезжались, чтобы разжиться очередным гаджетом.
Уверенно проведя мимо основной массы торговцев, Ашен Сон остановился перед кучей хлама и юной евразийкой. Совсем невысокая, даже ниже Яо, в короткой виниловой юбке кислотно-жёлтого цвета и маленьком топе, который не скрывал полосок имплантов на ключицах и шее. Волосы, собранные в два высоких пучка, переливались несколькими цветами.