Советские ребята, конечно, выиграют время, однако все равно будут в опасности. Зондергруппа вернется назад и начнет свое расследование заново, пытливо будет обшаривать окрестности, пока не обнаружит хоть какие-то следы диверсионной группы. И станет действовать с двойным рвением в случае внезапного исчезновения загадочного ефрейтора.
Поэтому, пока мотоцикл вез его все дальше в глубину оккупированной немецкой территории, советский офицер разведки продумывал варианты своих дальнейших действий.
Глава 11
Айнзатцкоманда через час стремительной езды добралась до деревушки в десяток домов, где был размещен оперативный блокпост. Немцы стремительно прокатились по улочкам, разогнали на пятачке у небольшого дома с охраной нескольких шутце и встали, блистая железными рогами мотоциклов, почти вплотную к крыльцу. Командир и его заместитель торопливо спешились с железных коней.
На пороге Майер приказал подчиненным:
— Пять минут перерыв, потом двигаемся дальше! — Он кивнул одному из рядовых: — Присмотри за этим ефрейтором!
Тотчас же его приказ был исполнен, дуло автомата повернулось и черным отверстием уставилось на Цайхеля.
Тот посидел несколько секунд в люльке, наблюдая, как остальные эсэсовцы пошли кружить по пятачку, разминая ноги, принялись болтать с остальными военными, возиться с самокрутками.
Ефрейтор робко уточнил у своего охранника:
— Можно я умоюсь? — и кивнул на бочку с водой, что стояла под водосточной трубой. — Хочу отмыть гарь с лица, глаза так и выедает. Хоть немного, а то потом кожа слезет кусками.
В ответ было лишь недовольное бурчание:
— Не положено, сиди тихо.
Однако Цайхель подобрался к нему поближе и смущенно зашептал:
— Да мне бы до ветру, живот скрутило от страха. Ну штаны бы не обмарать, постирать потом будет некогда. Что ты, не будь таким строгим, я же не под конвоем.
Суровый страж закрутил головой и указал после недолгого размышления на чей-то огородик за тощим заборчиком:
— Давай туда, и чтоб без фокусов.
— Конечно, конечно, зачем мне проблемы, — закивал ефрейтор и припустил почти бегом к указанному месту.
Там разведчик присел на корточки и, пользуясь тем, что соглядатай отвернулся в сторону, достал три гранаты, которые были выданы каждому перед началом операции. Настало время их использовать, хоть и опасен, конечно, такой трюк!
Шубин сжал лимонки в кулаках, прикрыв их широкими рукавами, и проворно поднялся в полный рост:
— Можем идти назад. Ох, как от страха скрутило живот. Я такого еще не видел, даже на войне. Вагон наш как коробка, раз — и схлопнулся! Меня подкинуло и будто кто-то наружу за шкирку, как котенка, вышвырнул. Думал, сейчас пополам разорвет! И уши! Ох, как больно до сих пор… Видел, сколько померло из-за этого взрыва? Ужас, да? Едешь в вагоне — и тут раз, и все! Даже понять ничего не успел, а умер! Кошмар!
Эсэсовец пожал плечами:
— Хватит болтать, я же сказал. Без тебя тошно, ты еще тут на мою голову.
Цайхель покорно замолк и снова притулился к люльке мотоцикла. Его надзиратель потоптался недолго, с завистью поглядывая на остальных товарищей, что дружно курили, стоя в кружке. Глеб мысленно подтолкнул его: «Ну же, иди к ним, отойди ты хоть немного! Надо торопиться! У меня всего пара минут, пока командиры возятся с докладом начальству по радиосвязи… Уходи!»
Все же стоять рядом с мотоциклом и смотреть за ефрейтором, который не был даже пленным, эсэсовцу прискучило. Он оглянулся пару раз на Цайхеля, а потом, решив, что тот смирен, как ангел, ушел к группке остальных своих сотоварищей.
Шубин, стараясь не привлекать к себе внимания, словно ловкий фокусник, под прикрытием длинного рукава двумя пальцами вытянул кольцо из одной гранаты. А потом аккуратно отправил гранату пинком под брюхо крайнего мотоцикла, который стоял у крыльца домика с телефонным узлом.
И сразу же вторую гранату таким же незаметным жестом послал в щель между ящиками, которые были выстроены рядом с сараем.
А сам отошел подальше к скоплению мотоциклов, прячась за их металлическими телами от взрыва.
Грохнул взрыв! Глеб закричал вместе со всеми и упал в промежуток между двух мотоциклов, чтобы уберечься от фонтана осколков. В метре от первой шарахнула вторая граната! От свиста и удара взрывной волны заложило уши, лицо разведчику опалило горячим дыханием.
Раскаленные металлические куски смертельным облаком накрыли пятачок с фашистами. Закричали перепуганные люди, заметались в ужасе под градом осколочного дождя, и тут же полыхнули ящики, занявшись огнем от второго взрыва.
Ефрейтор Цайхель, лежащий между металлическими брюхами мотоциклов, вжался в землю, спасаясь от потока смертоносных ошметков. Площадка с немецкими военными превратилась за пару секунд в горящий муравейник, где каждый пытается спастись от огня.
Под крики ужаса, стоны со всех сторон на крыльцо из домика блокпоста выбежали командиры разных подразделений, офицеры, связисты. Все крутили головами и хватались за оружие, не понимая, что происходит, откуда идет атака.
А капитан Шубин, неприметный в своем укрытии, выдернул кольцо из последней гранаты и послал ее точным броском через просвет под днищами люлек прямо в кучку из армейских сапог, что столпилась на крыльце.
Новый взрыв! Кровь, куски тел разметало у входа в узел связи. От произошедшего хаос и паника усилились еще сильнее.
— Русские, это русские! — завопил кто-то из толпы выживших.
И капитан Шубин подхватил этот крик:
— Русские! Взрыв!
В общем хаосе разведчик вклинился в толпу, потом ринулся за один домик, за второй. Заметался между людей, сталкиваясь с теми, кто испуганно кружился среди окровавленных тел в поиске убежища от невидимого врага. Он юркнул за домик, где уже сгрудилось несколько военных, в том числе эсэсовцы, которые его привезли. Сделал вид, что пытается спрятаться между остальных:
— Пустите, пустите! Там русские! У меня нет даже оружия!
Кто-то с силой толкнул его так, что разведчик не удержался на ногах и отлетел к забору рядом с огородом:
— Отстань!
Никто даже не обратил внимания, что ефрейтор, вместо того чтобы искать спасения между домами, вдруг кинулся бежать по грядкам подальше от площадки. А потом и вовсе его фигура проворно скрылась за домами. Исчезновения Цайхеля никто не заметил, слишком были напуганы фашисты. Они прятались по углам, таились за избами и в страхе крутили головами — откуда придет новое нападение советских диверсантов.
Тем временем капитан Шубин смог неприметно пробраться огородами по окраине деревеньки и выбраться к какой-то дикой тропке, едва видимой в сырой земле. Времени на поиск ориентиров не было, он сейчас старался лишь как можно быстрее скрыться от своих преследователей.
Однако взрывы гранат надолго выбили фашистов из колеи, за спиной он все еще слышал крики и испуганные голоса. Никто не стрелял, не бежал, чтобы найти виновника взрывов. Неожиданность огневой атаки дала Шубину фору, чтобы уйти как можно быстрее на безопасное расстояние, укрыться в лесу, где среди деревьев, бурелома много укромных мест.
По едва заметной тропке капитан Шубин очень быстро смог добраться до лесного массива и здесь уже немного оглядеться по сторонам. Когда за спиной сомкнулись темной стеной стволы деревьев, Глеб с облегчением выдохнул. Часть дела он выполнил — увел обманным путем фашистов подальше от места укрытия диверсионного отряда, смог избавиться от назойливого надзора СС, не вызвав подозрений.
Теперь его ждет следующий ход — либо вернуться в расположение советских частей, либо добраться до места, где укрывается отряд погибшего Шураха. И офицер выбрал второе, потому что понимал, что айнзатцкоманда завезла его в тыловую часть еще дальше. До Долянска ему придется пройти пару десятков километров, которые он точно сможет преодолеть за ночь. Там останется лишь пробраться к балке, где скрываются диверсанты, дождаться общего наступления и вместе с остальными частями действующей армии принять участие в освобождении Одессы.
Правда, осуществить сразу задуманное оказалось не так просто. Глеб определил по положению солнца, где он находится и в каком направлении следует идти. Однако лесной массив быстро стал редеть, деревья превратились в низкорослых карликов, а земля под ногами начала стремительно превращаться в жижу, а потом и вовсе в стоячее болото.
Разведчик понял по пологим оврагам, которые изрезали местность, что он попал в затопленную низину. Лесополоса превратилась в самую настоящую топь, разлившись болотистым, густо поросшим камышом и кустами длинным озером.
Передвигаться по такой местности было очень тяжело. Глеб с помощью палки промерял каждый шаг, чтобы не нырнуть вдруг в болото. Воды было то по щиколотку, то по колено. Разведчик с трудом смог пройти небольшое расстояние, то и дело поглядывая в сторону оставленной деревеньки. Он не видел дороги и населенного пункта из-за перепада местности, поскольку спустился в лесной затопленный овраг, но слышал, что немцы, придя в себя после ступора, все-таки подняли тревогу. Там уже выла сирена, грохотали машины, оповещая о том, что весь пункт обороны подняли на ноги, чтобы быть готовыми к нападению советских бойцов. Эта суета и напряжение были капитану на руку, никто не вспомнит в суматохе о пропавшем немецком ефрейторе.
Но и, как оказалось, поднятая тревога на блокпосте стала помехой в осуществлении его планов возвращения к Долянску.
Глеб попробовал выбраться на место посуше, чтобы не кружить по изгибу топи, а следовать вдоль дороги под прикрытием леса. Однако когда он вскарабкался по скользкому холму наверх, то почти сразу оказался на виду у немецких патрульных. Деревьев наверху почти не было, лишь широкая лента поля, которая смыкалась с окраиной населенного пункта.
Капитану пришлось сразу же вжаться в землю и отползти назад, стараясь не привлечь внимания фашистов. Вокруг жилых домишек рыскали автоматчики с взведенным в боевой готовности оружием. Они осматривали все на своем пути, настороженно водили стволами оружия, видимо, выискивая так и не обнаруженных врагов. Стало сразу ясно, что выбираться из затопленной низинки, выходить к дороге было опасно. Фашисты подняли тревогу, ни маскировка, ни знание языка сейчас не спасут от ареста и мгновенной расправы.