Он рассказал свой план отряду подпольщиков:
— Предлагаю захватить несколько грузовиков, не знаю пока точно как. Найдем способ, остановим и сядем за руль, чтобы оказаться как можно быстрее на дамбе! Есть среди вас водители?
Первыми руку подняли, как ни странно, девушки — Катя и Ева, затем еще один мужчина, с одним глазом и шрамом через все лицо. Он неуверенно протянул:
— Только ж то до войны было, два глаза у меня тогда еще при деле были.
Глеб поддержал его:
— Ничего, справимся. Четыре водителя уже хорошо, тогда сможем таранить немцев сразу четырьмя грузовиками.
Катя вдруг вспомнила про Фрица и задала ему вопрос на немецком. Парнишка радостно закивал:
— Ja, ich bin der Fahrer eines gepanzerten Truppentransporter!
— Точно, точно! — радостно воскликнула связистка. — Он же служил водителем в немецкой армии! Еще один есть!
Алоиз оглядел маленький отряд, в котором не было и десятка бойцов. Этого так мало, чтобы предотвратить взрыв дамбы и остановить фашистов… Неужели они справятся с задачей?
Однако, как командир, он понимал, что должен вселять в своих товарищей уверенность и боевой дух, а не сеять сомнения.
И Алоиз обратился к членам своего отряда:
— Ребята, мы сейчас сделаем все, как договорились. Захватим несколько машин и на них выдвинемся к дамбе. Не знаю, что там нас ждет. Поймите, сейчас от нас зависит спасение Одессы. Не знаю, как мы это сделаем, но надо собраться, найти силы и остановить фашистов. Сколько бы их там ни было на Хаджибее, хоть сто, хоть тысяча, хоть миллион. За нами Одесса, за нами Родина. Нельзя допустить взрыва. Я знаю, вам страшно, и мне тоже. — Голос у него дрогнул. — Мы не первый год воюем… Я знаю, мы оттуда не вернемся. Но все равно я выбираю победу, нашу общую победу, и отдам ради нее мою жизнь…
Глава 13
После короткого обсуждения подпольщики готовы были выдвигаться вперед по намеченному маршруту.
Без лишних слов и прощаний отряд, оставив связным Егора Громова, выдвинулся к месту назначения. Отряд вела Катерина, которая отлично знала местность и ориентировалась почти в полной темноте. Шла споро, то и дело предупреждая:
— Овраг тут, осторожнее.
— Сейчас под горочку идем.
Они вытянулись в цепочку, стараясь идти друг за другом след в след. Шубин шел практически сразу за Екатериной и почти не наступал ей на ноги, приноровившись к ее легкому ходу. Дальше спешили остальные члены отряда, вооруженные скромным оружием, что удалось найти за годы подпольной работы — охотничьи берданки, старенькие «мосинки».
На ходу, в такт проворным шагам Кати, разведчик раздумывал, как же им еще добыть оружие. Если дойдет до схватки с немецкими минерами, а до этого дело дойдет — тут и гадать не надо, — им надо будет иметь запас патронов и оружия, чтобы вести огонь на подавление сопротивления противника. В случае столкновения с противником, численность которого многократно превосходит их, нужно, чтобы удар был неожиданным. А еще хорошее укрытие, откуда будет начинаться атака. И, конечно, много оружия, чтобы не идти на врага, который наверняка оснащен автоматами, а то и пулеметами, с голыми руками. Не тот это случай, когда можно действовать хитростью, точечными ударами и малым огнем. Нет, их набег должен быть стремительным, напористым, чтобы мгновенно и наверняка сломить противника, разогнать минеров во все стороны и остановить закладку зарядов.
Он взял бы своих — теперь уже своих — ребят, которые должны были благополучно добраться до балки. Только на это нужно время. Сделать крюк километров в двадцать. Да и боеприпасов у них осталось немного, и парни вымотались за время проведения диверсии. Так что эту мысль капитан Шубин отмел.
Дорога через низинку заняла совсем немного времени благодаря Екатерине. Когда они вдруг уже через час оказались у просветов деревьев рядом с дорогой, капитан понял, что очень долго бродил безрезультатно по затопленной местности, прежде чем вышел к землянке подпольщиков.
Отсюда их повел уже Зельман, иногда советуясь с Катей, и еще через пару часов, в глухое ночное время, отряд вышел к повороту проселочной дороги. Здесь белесая полоса грунтовки вливалась в широкое ответвление, которое потом уходило в сторону, пока через километр не доходила до крупной развязки, где сходились и снова разбегались в трех направлениях все окрестные дороги.
— Вот оно, кольцо, в ту сторону, — указала Катерина.
И без ее объяснений было слышно, что совсем рядом идет плотный поток транспорта. Несмотря на поздний час, гудели моторы, громыхали на ухабах тяжелые грузовики.
Шубин попросил связистку:
— Нарисуй мне карту, как выглядит перекресток. Вот давай здесь на земле, прутком.
Женщина кивнула и принялась чертить палочкой в рыхлом грунте придорожного холма кольцо, от которого расходились три луча.
Глеб попутно задавал ей вопросы, пытаясь представить, как выглядит местность, чтобы решить, с какой стороны им лучше подобраться к кольцу. Зельман тоже внимательно слушал, он, как и разведчик, решил, что лучше будет пока обойти кольцо, понаблюдать хотя бы полчаса за развязкой. Атаковать прямо рядом с немецким постом было опасно, слишком высок риск нарваться на сопротивление дежурных охранников. Еще и проезжающие мимо фашисты могут присоединиться к стычке, так что следовало найти менее открытый участок для захвата машин.
И по общему решению отряд стал осторожно пробираться все ближе к круговому перекрестку. То и дело рядом, практически в нескольких метрах от них, фары разрезали ночную темноту, и тут же автомобили уносились прочь, обдавая подпольщиков потоком зябкого ночного воздуха.
Наконец они обошли по периметру кольцо и оказались с противоположной стороны, где широкая автомагистраль пролегала в объезд города и уходила к лиману на дамбу. Здесь поток грузовиков редел, основная масса транспорта двигалась к соседнему повороту в сторону городских окрестностей.
Однако при виде такого количества машин и людей Ева Зельман ахнула:
— Как же мы тут справимся! Их так много! Целое море!
Глеб успокоил девушку:
— Тише. Нет, здесь проводить захват мы точно не будем. Слишком много вражеских сил. Отходим дальше по дороге к дамбе.
Подпольщики снова двинулись вперед, теперь они нервничали не только из-за близости огромного количества немцев, но и потому, что понимали — время работает против них. Чем светлее становится небо, тем меньше шансов под прикрытием темноты добраться до Хаджибея. Да и по поспешной передислокации врага они догадывались, что советские войска совсем близко, вот-вот грянет бой, а может быть, наступление уже началось на дальней линии обороны, иначе с чего вдруг суетится враг.
Члены отряда то и дело с немым вопросом поглядывали на разведчика: ну что, уже пора, можно действовать?
Глеб же, пройдя почти с полкилометра, залег у обочины и приказал атаковать только по его сигналу. Несколько человек отправились к росшим неподалеку деревьям и принесли большой сухой ствол, чтобы вытащить его на дорогу, как только капитан Шубин взмахнет рукой.
Все было готово — преграда для машин, подпольщики на исходной, стрелки с ружьями в руках. Вот загудел, завибрировал воздух — от кольца по дороге выдвинулась вереница машин. Их видно не было, но темнота превратилась в серый ореол от направленного света фар.
Капитан ничем не выдавал своего волнения, хотя, как и все, замер в ожидании приближающейся небольшой колонны.
Только тихо приказал подпольщикам:
— Приготовьтесь!
Все были напряжены, готовые одним прыжком выбраться наверх с обочины и швырнуть ствол перед мчащимися машинами.
Вот прошел головной грузовик, но разведчик молчал, он не шелохнулся и даже не проводил глазами еще несколько грузовиков. Хотя бойцы вокруг изнывали от нетерпения: «Ну почему же мы не действуем? Атакуем! Что, если больше не будет машины?»
Однако капитан рассчитал все точно. Когда основная часть колонны прошла, он взмахнул рукой, и подпольщики ринулись вверх. При виде препятствия машина замедлила движение, вильнула колесами влево-вправо, уходя от наезда на ствол. Передняя часть колонны, не заметив ее маневров, стремительно ушла вперед. Лишь четыре машины, которые шли последними, остановились следом за грузовиком. Водитель высунулся в окно, всматриваясь в темноту, разрезанную узким лучом фар, и пытаясь сообразить, можно ли объехать препятствие. Вдруг из темноты кто-то дернул ручку двери и проворно вскочил на подножку кабины.
— Schweigen[4], — прошипел высокий мужчина в черной ватной куртке и ткнул пистолетом прямо водителю в лицо.
Шофер даже и не подумал сопротивляться, он покорно поднял руки и в ужасе спрыгнул на дорогу. Не глядя кинулся бежать, лишь бы подальше от ужасного черного дула, что смотрело ему в глаза.
Никто из водителей за рулем грузовиков даже не вскрикнул от неожиданности. Убивать их не стали, капитан Шубин приказал:
— Не стрелять, лишний шум не нужен. За руль!
А оторопевшим фашистам рявкнул на немецком:
— Пошли с дороги! — Когда испуганные рядовые начали неловко спускаться в кювет, он приказал: — Сидеть тихо три часа, не двигаться! Или вас расстреляет снайпер из кустов.
Подпольщики быстро забрались кто в кабину, кто в кузов, новые водители заняли свои места за рулем, и автомобили двинулись в путь дальше, словно ничего и не произошло за эти десять минут. Лишь кучка перепуганных до смерти фрицев да сухой ствол остались на обочине после молниеносного захвата русскими германских грузовиков. Расчет капитана Шубина оказался верен, не зря они так долго выжидали и пропускали вперед голову колонны. Впереди шли тентованные машины, где ехали шутце, и провести захват так тихо и быстро не получилось бы с таким количеством врагов. Для провала операции хватило бы одной очереди автоматчика. В ночной тишине звуки выстрелов будут слышны на большом расстоянии, так что и на блокпосте на кольце тоже сразу поднимут тревогу. Нет, Глеб понимал, что поднимет слишком много шума, напав на всю колонну. Ему нужны были только крайние машины, причем не больше четырех грузовиков, чтобы не оставлять на дороге брошенную технику или трупы.