Капитан попытался остановить девушку, объяснить ей свое мнение:
— Послушай, я не считаю тебя немецкой диверсанткой…
— Тогда почему не берете с собой в разведку?! — в запале выкрикнула Ольга.
Шубин резко ответил, тоже не удержавшись от эмоций:
— Потому что разведка — это смертельная опасность! Не каждый опытный военный выдержит такое напряжение. А ты почти ребенок, к тому же изможденный физически. Тебе просто не хватит сил, пойми! Пройти большое расстояние, терпеть голод, холод! И это после того, как ты почти месяц пробиралась по оккупированной территории! Не каждый здоровый мужчина такое выдержит и вытерпит, мне не хочется мучать тебя, у тебя было и без того много испытаний и тягот… Тебе бы отдохнуть, отъесться хоть немного.
Ольга вдруг шагнула к разведчику, схватила его тяжелую, сильную ладонь своими почти воздушными пальчиками:
— Поймите, я выдержу все! Я готова! Потому что это ради победы, ради освобождения моей родины, моего любимого города, моего дома — Одессы! Я мечтала об этом каждый день все четыре года войны и оккупации. И я готова выполнить все, что скажете, ради того, чтобы сделать победу хотя бы на минуту, на секунду ближе!
Полковник Зубарев смотрел на девочку и верил — дойдет, выдержит все, внутри нее дух такой силы, что только смерть остановит эту малышку.
И, к удивлению разведчика, полковник решительно сказал:
— Капитан Шубин, приказываю выполнить распоряжение штаба о проверке разведданных на одесском плацдарме в районе Березовки и Южного Буга. Для участия в операции привлечь члена подпольного партизанского отряда комсомолку Ольгу Белецкую. Дата начала операции — завтрашнее утро. Жду вас, товарищ капитан, завтра утром с докладом и планом операции под кодовым названием «Крепость фюрера». А также со списком необходимого вам оснащения для выполнения задания. Выполняйте приказ!
— Есть выполнять приказ! — отрапортовал капитан Шубин.
Спорить с решением Зубарева он не стал, не по Уставу это — возражать в ответ на решение командира, и вышел за дверь. В коридоре задержался немного, поджидая Ольгу. Придется обсудить с Белецкой еще раз, насколько опасно для нее участие в операции.
Та робко подошла с вопросом, застывшим в глазах:
— Вы меня ненавидите, товарищ разведчик?
От ярости ее не осталось и следа, лишь печаль от своей невостребованности.
— Можно Глеб, — вместо ответа попросил ее капитан.
Они некоторое время молча шли рядом по темной улице в сторону казарм, потом Оля вдруг сказала:
— А я знаю, как вам не привлекать внимания на немецкой территории… Так что фрицы даже останавливать не будут.
— И как же?
Разведчик внимательно слушал девушку, нисколько не насмехаясь над ее попыткой помочь ему. Ведь в разведке, помимо стойкости духа, нужна и смекалка, которая помогает действовать в сложных ситуациях. К тому же он, как и полковник Зубарев, благодаря своему жизненному опыту чуял в девушке огромный потенциал и незаурядный ум. Эх, не была бы она так истощена и измучена голодом и тяжелыми условиями жизни в подполье, то из нее вышел был блестящий напарник для разведки. В этом Николай Трофимович прав, Белецкая очень ценный кадр со своим знанием местности и безопасным, не вызывающим подозрения видом.
Оля хитро прищурилась:
— Знаете, кто остался в Одессе после начала войны? Старики! Детей и женщин отправили после оккупации в трудовые колонии, — евреев в концентрационные лагеря или просто расстреляли прямо в окрестностях города. Вот стариков никто не трогает, потому что они не могут работать, а немцы очень жадные и даже пулю на них не хотят расходовать. Вы можете переодеться старым человеком и не будете привлекать к себе внимания. Это легко! Мы ставили в школе театральную постановку, и я умею делать бороду и волосы седые. И походка! — Девочка подняла плечи, ссутулилась, принялась раскачиваться из стороны в сторону, делая вид, будто ей трудно идти. — Смотрите, это просто! Надо согнуться и голову вниз, а колени немного вперед. Даже лица видно не будет. А еще углем намазать у глаз и где щеки, так такие морщины будут, ну как настоящие!
Ольга с вдохновением говорила и говорила, придумывая способы маскировки. Живой и пытливый ум ее мгновенно находил решения, как получше замаскироваться, чтобы ни лицо, ни фигура не привлекали внимания оккупантов.
Офицер слушал ее, кивал иногда в знак согласия. Ему нравился ход мысли девушки, однако про себя думал по-прежнему: «Ну как же ее в разведку… Такую юную, хрупкую. Там же фашисты, опасность страшная, и идти придется без еды и отдыха десятки километров. В грязи лежать, в засаде. Смотреть в глаза смерти и переиграть ее. Девочка такая живая, огненная. Это же так бесчеловечно и жестоко — посылать эту умную девушку прямо в пасть к смерти».
Вдруг Ольга резко остановилась:
— Товарищ разведчик… То есть, Глеб, ну что, вы до сих пор думаете, что я совсем бесполезная?
Он замотал головой от той горечи и надрыва, что звенели в девичьем голосе:
— Нет, нет, что ты! Я не считаю тебя бесполезной! Наоборот, ты потрясающая! Умная и невероятно смелая!
— Тогда почему вы не хотите брать меня с собой?
Шубин почти не видел ее личика из-за темноты, лишь белое пятно, но нутром мгновенно почуял — этой девушке не получится ответить лукаво или уклончиво. Поэтому офицер честно признался:
— Я хочу, чтобы ты была жива. Столько раз видел, как во время разведывательной операции гибли люди, мои товарищи и напарники. Срок жизни у разведчика короткий, выбывает почти девяносто процентов личного состава. Война и разведка для тех, кто по долгу службы готов погибнуть. Я не прощу себе, если что-то с тобой произойдет. В тебе столько силы и света, а впереди ждет целая жизнь, длинная и чудесная. Я не хочу, понимаешь, не хочу, чтобы она оборвалась! Хочу, чтобы ты жила!
Тонкие пальчики вдруг сжали сильную руку Глеба, Ольга заговорила медленно, но горячо:
— Я каждый день боролась со смертью! Тысячу раз могла умереть от холода, от голода, от нападения фрицев. И победила! Неужели вы думаете, я боюсь умереть?! Да погибнуть можно легко даже здесь, на безопасной территории, за три года в подполье я каждый день видела смерть. Она меня не пугает! Меня ничто не остановит и ничто не сломит на пути к победе над фашистскими захватчиками! Самое важное — не просто быть живым, а еще и полезным. Счастье для меня — прожить пусть день, но не в пустом безделье, не для себя. Пускай в тяжелой борьбе прожить один миг, который поможет приблизиться к победе над фашистами, чем жить год в смирении под диктатурой Гитлера!
Оля тяжело дышала и кое-как смогла совладать со своими чувствами. Девушка решительно заключила:
— Вот что, хотите — берите меня с собой, хотите — нет. Но знайте, я все равно буду воевать против фрицев. Не в разведке, так запишусь на фронт, на передовую попрошусь. Я все умею! Метать гранаты, минировать, стрелять, пользоваться рацией, делать перевязки! Знаю немецкий язык! Меня в любое подразделение возьмут! Не думайте, сидеть не буду сложа руки и ждать, когда другие освободят мою страну от Гитлера. Нет, я буду бороться на передовой! Делать свой вклад в общую работу!
В звонком голоске было столько огня и желания бороться с врагом, что разведчик растерял последние сомнения. Он видел ее настрой и был согласен с Зубаревым и с самой Белецкой: ведь и вправду все равно найдет, где сражаться с гитлеровцами, если не взять ее на разведывательную операцию. Капитан Шубин строго заявил девушке:
— Что ж, убедила! Еще один твой талант — умение настоять на своем! Вот только у меня будет одно условие. Придется его выполнить от и до, если ты готова пойти со мной в разведку.
Оля замерла, вся во внимании к его словам.
Глеб стал как никогда серьезен:
— Обещай мне, что после завершения разведывательной операции и когда будет освобождена Одесса, ты не пойдешь на фронт. Война не закончится после снятия оккупации в одном городе, будет продолжаться, пока не выдворим гитлеровских захватчиков из страны. Но обещай, что оставишь это мне. А ты будешь жить. Пойдешь учиться, будешь помогать восстанавливать свой родной город, хорошо питаться и заниматься своим здоровьем. Со смертью ты уже сражалась, и пускай эта разведка будет твоим последним боем. Обещай мне, что после возвращения ты начнешь учиться жить без борьбы, радостно и спокойно. Не бороться, а радоваться миру вокруг. — Он взял девушку за худенькие плечики. — Ты нужна не только на войне, Оля, ты нужна в мирной жизни, там твое место… Ну что, даешь обещание остаться в Одессе и не проситься на фронт?
Девушка несколько секунд помедлила, а потом ответила:
— Даю слово комсомолки, что не подведу вас ни в чем. И что после освобождения Одессы я останусь в городе. — Она вдруг тихо засмеялась. — Даже никогда не думала, а что я буду делать после победы? Сейчас вот не знаю… чем я займусь. Совсем забыла, какая она, мирная жизнь. Наверное, пойду учиться на врача, хочу помогать людям, лечить их.
Капитан Шубин посмотрел на нее с одобрением, пожал ей руку:
— Вот что, уже поздно, поэтому сейчас команда «отбой». Хорошенько выспись, обязательно утром позавтракай офицерским спецпайком! После этого начнем подготовку к операции. Думаю, что все твои советы по преображению пригодятся. А сейчас, рядовой Белецкая, шагом марш отдыхать.
— Есть! — Оля крутанулась на пятках и легкими шагами направилась в женскую казарму, на ходу вдруг расхохоталась: — Ой, так громко ответила, даже сама испугалась, что тишину не соблюдаю. Так непривычно, что можно кричать и громко говорить! Ох, как же это приятно! — И снова девушка воскликнула во весь голос, наслаждаясь тем, как по пустым улочкам разносится звонкое эхо: — Есть — жить без войны, товарищ командир!
Она заспешила легкими шагами по темной улице в сторону женской казармы.
Ее командир, капитан разведки Шубин, тоже направился в казарму. Офицеру не терпелось сейчас же снова засесть за карту, построить маршрут своей будущей операции, и все же он сдержал порыв, поскольку привык действовать по продуманному, выверенному плану.