— Ты что, парень, морочишь мне голову? — негодующе осведомилась я.
— Я же говорил, что это будет твоей первой реакцией.
Ну-ну. Я немного подождала: вот сейчас он скажет, что пошутил. Но нет, в глазах Джареда не проскользнуло и тени веселья. Я встала и сделала несколько шагов между столом и диваном.
Джаред сохранял серьезность. Он надеется, что я поверю, будто он мой… ангел-хранитель! Ну и ну! В голове промелькнули образы: крылышки, сияющие ореолы, арфы, и я расхохоталась. Джаред с тревогой следил, как я шагаю по комнате, — видимо, боялся, что довел меня до ручки.
— Я не ангел, — сказал он, явно считая меня полоумной. — Вот мой отец — да; вернее, был, — уточнил Джаред.
— А ты наполовину… — Я запнулась, не в силах договорить слово. Глупо даже в мыслях иметь такое.
— Человек, — подправил он, пресекая возможные варианты.
Вспомнилось, как Джаред отшвырнул мужика на парковке на невероятное расстояние.
— Это кое-что объясняет. Но… — Я покачала головой. Хотелось ему поверить, и это затрудняло достижение остальных целей.
Джаред подошел ко мне, но я инстинктивно сделала шаг назад. Он скривился:
— Я никогда не солгу тебе. Веришь?
Совсем недавно я была решительно настроена не подвергать сомнению любые его слова. Джаред просил меня принять на веру сказку. Он скользил по моему лицу тревожным, выжидающим взглядом и молил поверить. Я стоила того, чтобы он сказал мне правду. На что же решиться? Необходимость снять напряжение пересилила разумные рассуждения. Я прикоснулась к заживающей ранке на его щеке:
— В этом есть смысл, да-да.
Однажды я уже описывала его как ангельское создание. Тогда я не представляла, насколько это близко к истине. Сияющие серо-голубые глаза, необыкновенная сила, безупречные черты лица и движения; чем еще это объяснить? И тут меня вдруг совершенно перестало интересовать, возможно ли это. Я ему поверила.
— У меня остались вопросы.
В глазах Джареда блеснула надежда, и он подвел меня к столу. Я подхватила на ложку кусочек недоеденного торта и прыснула.
— Что тебя рассмешило? — Он выгнул брови.
— Пища ангелов. — Я сжала губы, подавляя смешок.
Джаред усмехнулся и втянул в себя побольше воздуха.
Кажется, он успокоился.
— Пища ангелов очень хороша. — Он попытался изобразить недовольство — не вышло; лицо оставалось ясным.
— Прости.
— Ты прощена, — тут же ответил Джаред. — Ну вот. Теперь ты знаешь.
— Все?
— Очень многое. — Казалось, мой друг наполнился новой энергией. — Но не все. Остальное — логические следствия того, о чем я рассказал, и отчасти… лучше тебе не знать.
— О них?
— Нина, ты слышала истории о тьме и свете. Если я стану вдаваться в детали, это кое-кого привлечет. Ты понимаешь, о чем я?
Мне вдруг стало холодно, плечи сжались, меня передернуло. Конечно, я знала, о ком он, — о демонах. Разумеется, они существуют, коли есть ангелы.
Моя реакция вызвала у Джареда прилив жалости. Он придвинул к себе мой стул, наклонился и поцеловал меня в лоб.
— Наверное, я недооценил последствия своего обещания раскрыть тебе всю правду. Ты не должна бояться, Нина. Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
Я сделала глубокий вдох и приняла бравый вид:
— Знаю. — Я покачала головой. — Но многого не понимаю.
— Хочешь спросить о чем-нибудь еще? — Он приготовился к новому обстрелу вопросами.
Я посмотрела на часы: почти полночь.
— Не уверена, смогу ли сегодня.
— Ты куда-то спешишь?
— Нет. Просто решила, что иногда тебе хочется спать. Ты ведь спишь, не так ли?
Джаред улыбнулся:
— Сплю. Но мне не нужно так много… всего несколько часов для подзарядки. Мы с Клер спим по очереди. — Он вздохнул и взял меня за руку. — Я должен еще кое за что перед тобой извиниться. Когда Клер позвонила и сказала, что ты выехала из города и застряла на темной дороге, я спал — недолго, всего минут двадцать. Она готова была оставить тебя ждать помощи, но я не мог допустить, чтобы ты сидела на холоде. Прости, я был так… резок.
— Нервы шалят от усталости… ясно. — Я отрывисто кивнула.
Лицо Джареда светилось от радостного облегчения.
— Это невероятно! Годами я мечтал о том, как расскажу тебе все. И вот свершилось.
— И вот я сижу здесь, напротив своего гибридного бойфренда-полуангела, ем торт. Думаю, это победа!
Брови Джареда взлетели вверх, и у него на лбу появились три складки.
— О, вот как. Бойфренд?
Я с трудом сглотнула, чувствуя, как лицо залила краска, взяла бокал с вином и сделала большой глоток.
— Все в порядке? — озабоченно спросил Джаред.
Я прочистила горло.
— Все хорошо. Я просто… я не имела в виду… о-о-о! — застонала я и закрыла лицо рукой.
— Нина, — недовольно начал Джаред, — можно подумать, что меня ужасает одна мысль об этом. — Он убрал мою руку от лица. — Тут нет ничего постыдного для тебя.
— Просто… забудь о моих словах, ладно? — смущенно сказала я.
— Еще чего! — улыбнулся Джаред.
Я непроизвольно и широко зевнула, прикрылась ладонью.
— Отвезу тебя домой, — сказал Джаред.
— Я не хочу домой. У меня остались вопросы, — возразила я, утирая слезы; сдержаться не удалось.
— У нас очень много времени, дорогая, для вопросов и ответов, — сказал он и заправил прядь волос мне за ухо.
Я улыбнулась, поняв, почему он всегда убирает волосы с моего лица, как только мне самой захочется это сделать.
Я снова зевнула и упрямо покачала головой:
— Порез у тебя на лице?
Джаред прикоснулся к ране двумя пальцами:
— Есть свои преимущества и недостатки в том, чтобы быть тем, кого в мире моего отца называют полукровками.
Услышав это слово, я сморщила нос:
— Для меня это звучит как ругательство.
— Так и есть. Большинство архов считают, что нас не должно существовать, а остальные видят в нас врагов.
— Кто такие архи?
— Есть несколько типов ангелов: серафимы, херувимы, предстоящие… всего их девять. Архангелы выступают в роли защитников людей. Они передают послания, при случае сражаются с демонами и защищают своих талехов от зла, причиняемого им демонами и людьми. Архи есть у всех людей, архам запрещено обижать людей, даже если их талеху угрожает талех другого арха. Они строгие защитники, но и защита имеет ограничения, налагаемые Законом. Клер, Бекс и я — наполовину люди, и это снимает с нас многие запреты; так было и с моим отцом, когда он решил жить среди людей.
— Значит, Гейб превратился в человека?
— Нет. Он утратил способность перемещаться между планами бытия… — Наверное, на моем лице было написано полное недоумение, потому что Джаред взял паузу. — Не мог больше становиться невидимым. Такова цена, когда остаешься без благословения. На архов налагают заклятие, если они остаются с людьми, и это заклятие распространяется на их потомство, хотя и ослабевает с каждым поколением по мере того, как кровь загрязняется человеческими генами, вот так.
— Что за заклятие? — спросила я.
Слова Джареда рисовали гораздо более мрачную картину, чем мои воображаемые крылья и арфы.
— Архи обязаны защищать своих талехов даже после отпадения, и в связи с тем, что приоритеты отпавшего арха, так сказать, слегка изменились, заклятие налагается, чтобы арх продолжал исполнять свои обязанности по отношению к талеху. Отпавшие и их потомки, как архи, не болеют, и их нельзя убить. Но, в отличие от архов, мы испытываем боль, и срок нашей жизни ограничен. Когда умирает наш талех, мы тут же заболеваем и исчезаем.
— То есть ты потерял отца одновременно со мной, — прошептала я.
Джаред едва заметно кивнул и вытер слезу, скатившуюся у меня из глаза. Я увернулась от его руки:
— Пожалуйста, не делай этого. Не утешай меня, ведь отец умер у тебя.
Джаред покачал головой:
— Не могу видеть твоих слез. Особенно когда я рядом и в силах что-то сделать.
— Прости, Джаред.
Я не могла представить себе, каково это — жить в постоянном страхе не только за жизнь моего отца, но в гораздо большем: ведь в случае смерти Джека должен был умереть и Гейб. Новая мысль пришла мне в голову, и мои глаза расширились.
— Я — твой талех?
— Да. — Джаред выпрямился и сел ровнее; печальное лицо полуангела потеплело от какой-то мысли.
— Как ты узнал?
— Мы это чувствуем. Когда тебе больно, ты сконфужена, напугана, больна, счастлива… сексуально возбуждена… — Он на мгновение опустил взгляд, заметно смутившись. — Мы чувствуем это, но не так отчетливо, как сам талех.
— Ты ощущаешь все это вместе со мной?
— Это трудно объяснить. Наверное, я мог бы сравнить это с жужжанием комара над ухом.
— Значит, если я… ударяюсь бедром об угол отцовского стола…
— Я могу почувствовать это, — подтвердил Джаред, радуясь, что я начинаю кое-что понимать.
— Это ты говорил тогда по телефону с моей матерью? — Я вскинула бровь.
— Да. Просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке. Ты ударилась сильно. Я бы очень удивился, если бы у тебя не осталось после этого синяков, — сказал Джаред и прикоснулся к тому месту, которым я ударилась об стол Джека.
— Синяк есть. Ты же вроде говорил, что в родительском доме установлены камеры. Разве ты не видел, что я в порядке?
— Кабинет твоего отца — единственное помещение, где нет ни камер, ни прослушки. Когда ты там, я могу полагаться только на свои ощущения. Я бы предпочел, чтобы в будущем ты не проводила там так много времени.
Я кивнула, занятая новой пришедшей в голову мыслью.
— А… если у меня месячные?
Джаред закрыл глаза и кивнул. Очевидно, он не хотел углубляться в эту тему.
Я хихикнула. Как в такое поверить?
— Тебя это мучает?
Джаред поперхнулся и вытаращил глаза:
— У меня не бывает месячных, Нина, нет. Я в этом уверен.
После такого ответа мои сдавленные смешки переросли в раскатистый хохот. Тут явно сказывалось утомление. Я попыталась вспомнить, на чем мы остановились перед моей недолгой истерикой, и спросила: