Почти три часа просидели в кафе. Вкусно поужинали, и даже символически выпили. Тем самым отметили начало второго курса обучения. Я больше молчал, а Настя рассказывала что творилось, когда меня заметили недалеко от входа. Она это ещё мне по телефону сказала, но было и продолжение, когда студенты выяснили из-за кого, собственно, я там появился. Моя девочка еле сдерживалась, чтобы не хохотать в голос, рассказывая, как к ней волнами подкатывали однокурсники, а потом и более старшие студенты. Слушал, глядя на её светлое улыбающееся лицо и сам улыбался.
— Есть у нас такой мажор по фамилии Бойко. Сынок известного банкира. Для него, за исключением приближённых, все остальные студенты стадо, серая масса. Ничего плохого не могу сказать о внешности — симпатичный парень, но его вечная снисходительная улыбка на лице просто бесит. Так вот. На перемене подловил меня, когда с девчонками шли в другую аудиторию и чуть ли не силой прижал к стене. Спрашивает, откуда я знаю Бутурлина. Не успела сама ответить, девчонки выручили. Вика спокойно так, отвернувшись в сторону, говорит, мол, Настя уже не первый год работает у Вячеслава Викторовича. Администратором, а вообще господин Бутурлин друг семьи Насти. Слав, ты бы видел, как морда этого мажора исказилась. Сначала непонимание как такое может быть, а потом взгляд как на равную. Так если бы всё закончилось, нет. Вика решила добить — сказала, что господин Батурлин решил увеличить штат сотрудников и сделал дополнительный набор, куда попали она с Наташей. Сначала на испытательный срок, а потом, возможно, будут работать в штате. Девки, конечно, наврали с три короба, но я поняла, что это было сделано специально — дабы обезопасить их от ненужного внимания. Вообщем, Игнат отвалил от нас с открытой «варежкой». Как мне показалось, ему предстоит многое переосмыслить, да и дома, когда вернётся, будут разговоры.
— А остальные как отреагировали?
— Знаешь, большинство о тебе и не слышали никогда, но те, у кого родичи на самом верху пищевой цепочки, стали меня не уважать, не поверишь, сторониться. Наверное, боятся, что я нажалуюсь, и ты на них нашлёшь проклятие. Если честно, мне такое в радость, а то в конце первого курса некоторые из парней обнаглели, начали руки распускать.
— В кафе на свидание приглашать, или в кино?
— Слав. — Настя рассмеялась. — Иногда в самом деле вижу рядом с собой динозаврика. Какие на фиг кафе или кино? Сейчас клубы и тусовки у кого-нибудь дома или на даче. Знаешь, что там творится? Материться и пошлости говорить не хочу. Один раз была в подобном месте, так потом еле отмылась в ванной, чуть не содрав всю кожу — столь яростно тёрла себя щёткой. Для меня, с чем столкнулась, омерзительно. Парни, понятно, знают для чего туда идут, а девчонки… Прости за откровенность, туда ходят, чтобы нюхнуть и потрахаться. Мне лично на подобные подвиги не тянет.
— Настён, ну не все же такие? Наверняка большинство студентов хорошие парни и девчонки?
— Не все, это так, но половина точно. Знаешь, сколько раз меня туда пытались затащить? Говорила, что мне это не надо и через неделю снова подкат — пойдём, а? Там будет хорошо. Наверное, только через полгода оставили в покое и навесили на меня ярлык «домашней» девочки, притом с таким подтекстом, словно я прокажённая.
— Если бы я не знал тебя хорошо, услышав эти слова, мог бы и удивиться. В тебе столько внутренней энергии, задора. Ты, когда смеёшься, невольно у других вызываешь улыбку.
— Это у тебя, мой хороший. Именно потому, что близкий человек и я рядом с тобой настоящая. Такая, как есть. И ещё потому, что сама люблю видеть улыбку на твоём лице. Немного стеснительную, но очень милую. Знаю, на тебя отложила отпечаток работа, где для улыбки нет места и я чувствую себя счастливой и нужной, когда дома ты становишься совсем другим. Тёплым, мягким и заботливым. Боже, как же я люблю тебя таким.
— А я просто люблю тебя, милая. Мы вместе всего ничего, а я уже не представляю жизни без тебя.
Девушка внимательно посмотрела на мои губы, кажется, до конца не веря, что сейчас услышала.
— Ты сейчас признался в любви? Это не оговорка?
— Я не раз тебе это говорил. Ты не внимательна.
— Говорил в моменты близости, а вот так… первый раз. Только не повторяй мантру, что наши дела значат больше слов.
— Милая, не буду повторяться, но это на самом деле так. Говорить красиво можно бесконечно, а если нет подтверждения делами, это пустое сотрясание воздуха. Знаешь, чем ты меня окончательно подкупила? В тот первый вечер, когда мы были вдвоём, ты встала к плите приготовила потрясающе вкусный ужин. И сделала точно так, как делаю я сам. Видел — ты, не задумываясь, доставала посуду оттуда, словно жила в моей квартире годы, а не оказалась впервые.
— А на следующий день ты меня удивил тем же самым. Я это помню. — Настя улыбнулась и положила свои тонкие руки на мою. — Наверное, всё потому, что мы и есть половинки одного целого? Слав… пойдём домой. Хочется обнять тебя и прижаться, а здесь много людей…
— Пойдём, мой красивый котёнок. Кстати, ты давно…
На мои губы легла ладошка девушки.
— Не всё зависит от меня, пойми. Пока по собственному желанию менять форму не научилась. Для этого нужно стечение обстоятельств.
— Помню тогда, на кухне, когда стал мыть посуду, как ты жалобно мяукала.
— Укушу. Больно укушу. Слав, не надо вспоминать, прошу…
— Почему? — я искренне удивился. — Думаешь, ты мне не понравилась? Ошибаешься. Ты была очаровательна. Трёхцветная с тёмным пятнышком на розовом носике. И лапки — три белых, а одна рыжая. Пушистая, но тоненькая, словно тебя несколько дней не кормили.
— Слав, — Настя стала совсем пунцовой, — не надо, прошу.
— Хорошо, буду про себя вспоминать маленькую кошечку. Слушай, малыш, а на кольцо однокурсники обратили внимание? Как отреагировали твои подруги?
— Знаешь, я их подругами называю с большой натяжкой, но, по сравнению с другими, да, мы в неплохих отношениях. Что касается кольца, сама удивилась. Понимаешь, сначала его прятала, закрывала другой рукой, чтобы не рассказывать лишнего, а когда поняла, что его попросту никто не видят, даже специально демонстрировала руку. Нет, никакой реакции.
— Я тебе говорил, кольцо непростое.
— Я и не сомневалась после того, как оно на пальце сжалось до нужного размера. Выходит, оно к тому же невидимое?
— Видимо так. Для посторонних людей оно невидимо, так как это кольцо не столь украшение как женский оберег. Снять его можно будет только после того, как на твоём пальчике появится совсем другое колечко. Хотя мама говорила, что до рождения первого ребёнка лучше не снимать.
— Знаешь, до сих пор не верю, что со мной творятся такие чудеса. — Настя вновь схватила мою руку и с силой сжала. — Сама стала ворожеей, мой любимый человек волхв. Своими глазами видела двух богов, которые давно забыты людьми, но ведь они существуют!!! Кошка, в которую превращаюсь, и кольцо на пальце, которое по нескольку раз в день меняет цвет. И это в реальности, не как в сказке, провалившись на тысячу лет назад. Иногда даже не понимаю — всё это действительно происходит или я нахожусь в летаргическом сне.
— Даже когда мы наедине? — улыбнулся, наблюдая, как лицо девочки вновь покрывается алой краской.
— Когда мы… — девушка замолчала… — Ты подарил мне то, о чём и мечтать не могла. Никогда не думала, даже в самых смелых фантазиях, что смогу… Я ведь растворяюсь в тебе полностью… Слав, пойдём домой. Кафе не то место, где можно спокойно говорить о самом сокровенном.
- -
Дома, после того как попили чаю, Настя, пождав ноги, свернулась у меня на коленях словно маленький котёнок. Прижалась головой к животу и затихла.
— Знаешь, как мне сейчас хорошо? Так бы и сидела, чувствую твоё тепло.
— Мне тоже хорошо. Ты удивительная девочка. Честное слово.
— Можно тебя спросить?
— Попробуй.
— Ты ведь понял, кто сегодня хотел тебя убить. Я это почувствовала, когда ты вышел в приёмную. Глаза были совсем другими. Холодными как лёд. Разговаривал со мной ласково, а внутри у тебя всё замёрзло.
— Ведьмочка ты моя родная. Да, узнал. Это один из тех, кто уничтожил мою семью. Приёмной отец сестры.
— Всё возвращается? Думала, что у нас ещё есть время. Ты же говорил, что средина октября?
— Судя по всему, когда сестра вернулась в Москву, они между собой переговорили и полковник сделал шаг, не поставив в известность даже приёмную дочь. Они же не дураки, сообразили, откуда грозит опасность. Сейчас времена другие. Уже нельзя просто так приехать домой или на работу и под надуманным предлогом арестовать и увезти людей в неизвестность. ТОГДА тоже подобным не баловались, боялись огласки, но по отношению к моей семье решили пренебречь нормами закона. Жили бы мы в городе, такого бы не произошло, но мы ведь жили автономно от всех. Проведение обрядов накладывает на волхва определённый порядок жизни. Рядом должен быть лес, озеро или река и до ближайших людей максимум расстояния, чтобы случайно никому не навредить.
— А ты тогда почему остался в городе? Помню, рассказывал, что несколько раз проводил обряды, уезжая далеко отсюда.
— Всё просто, малыш. Меня отец не успел посвятить во все тонкости нашего дела. Я по факту неуч. Да, много читал, изучал книги, рукописи, но это всё не то. Искусство волхва передаётся от отца к сыну в процессе совместного служения богам, а я лишь присутствовал, но сам в призывах и обрядах не участвовал. Первый раз, когда спустя пятнадцать лет нашёл наше родовое капище, думал, смогу сам всё сделать. Только… едва не погиб. Там ведь такие энергии через человека проходят, сравнимы с молниями. Сутки пролежал без сознания и только когда пошёл дождь, пришёл в себя. Второй раз делал уже с осторожностью, да и сокращённо. И только на пятый или шестой вновь попробовал провести обряд от и до, как и полагается. Знаешь, каким себя ощущаешь в такие моменты? Всемогущим. Кажется, захоти и можно сделать что угодно. Город сравнять с землёй? Без проблем. Испарить озеро — было бы желание. И только когда вновь становишься тем, кем являешься по сути, хочется плакать от собственной беспомощности. Вот я и решил, что в очередной раз сделаю что-нибудь не то. Использую природную силу против убийц моей семьи. Шарахну, не подумав не по конкретным людям, а по городу, где они живут. Меня не то, что люди, боги проклянут за такое. Не знаю кто из Высших, но дали подсказку, что лучше всё делать самому. Медленно, аккуратно, невзирая на бегущие годы. Невинные жертвы никому не нужны.