— Маша, так Вас же не съели? — Настёна еле сдерживалась, чтобы не захохотать.
— Так я особенная. Других таких нет. Секрет простой — снаружи словно мёдом намазана, а внутри — отрава, которую ещё надо поискать. Поэтому и мой, — она кивнула на Михаила, который стоял рядом с поникшей физиономией. — Его на сладкое тянет, ну как мух на это самое, а когда пытается забраться чуть глубже, получает отлуп. Да, Михаил?
— Да, Машенька, — с готовностью ответил здоровенный мужик, в два раза выше своей жены. — Только ведь не я виноват, что меня поцеловали, Настя.
— Во-первых, не ябедничай, а, во-вторых, некого хрена чужую зазнобу тискать. Мы с тобой на эту тему ещё поговорим.
— Маша, не надо его ругать. Мишка хороший. Правда, — жалобно протянула Настя.
— Ну, если за тебя, верзилу просят, так и быть, живи. — Маша сама тряслась от смеха, но не выдержала, прыснула, а вслед захохотали и остальные.
— Слушайте, может всё-таки начнём готовить обед, а то мы ничего не ели с раннего утра, — послышался голос Миши, который поинтересовался где можно поставить мангал. — Мы мясо ещё дома замариновали.
Рассказал, показал, где находятся стационарный мангал и бункер с углём.
И ещё через час веранда, где все свободно разместились, наполнилась смехом и улыбками. Даже Олег, вначале с опаской глядя то на меня, то на Настю, через время пришёл в нормальное состояние и оказался вполне адекватным парнем.
Поздно вечером, попрощавшись с приятелями, сели в машину и поехали домой. Прикинули, что вернёмся не раньше часа ночи, а то и позже, поэтому сначала за руль посадил Настю, а уже на полпути поменялись местами. Девушка спать не захотела, больше молчала и слушала музыку. Уже въехав в город, услышал вопрос.
— Слава, а почему ты так и на спросил, что произошло в доме?
— Если есть желание рассказать, можешь это сделать в любое время, а заставлять и настаивать нет желания.
— Наверное, ты прав, — задумчиво проговорила девушка. — Заставлять против воли это сродни насилию. Если в двух словах, Олег сходу предложил выйти за него замуж. Сказал, подобной мне красавицы никогда не видел и что сразу же, если скажу да, объявит о своём решении родителям. На мои слова, что я люблю другого, сказал гадость, а потом попытался меня зажать под лестницей. Естественно, поплатился — съездила ему по морде, а потом с разворота вмазала ногой по бедру, вот он и поплыл. Не ожидал, парнишка, что хрупкая девушка может оказать сопротивление. Думал, его перекаченный торс для девушек убийственный довод. Ошибся, действует не на всех. У меня подобное уродство вызывает отвращение. Как и любые татуировки. Пачкают своё тело те, кто не уверен в себе, за ними прячут свои физические и моральные уродства.
— Настя. По-моему, не я, ты динозавр, пережиток прошлого. Хотя твоя позиция импонирует. Согласен со всем, что сказала.
— Я знаю. — Девушка вновь замолчала, глядя вперёд, на сверкающий огнями уже ночной город.
Даже не удивился, когда девушка зашла в спальню и, целомудренно поцеловав меня в лоб, пожелала спокойной ночи, объяснив, что сегодня не в форме и будет спать в своей комнате. Лежал и думал — чем провинился, ведь раньше никогда ничего подобного не было. Обиделась, что не набил морду мальчишке в присутствии его родителей? Глупо. Ладно, разберёмся, а сейчас на часах почти два ночи. Завтра мне к деся
Глава 9
Утром отвёз Настю в институт и настроение девушки было обычным, без бзиков. Поцеловав меня в щёку, встретила своих однокурсников и пошла ко входу, а я, дождавшись, когда девушка войдёт в двери здания, поехал на работу. До первого клиента оставалось полчаса. Успел разжечь камин и сделать себе кофе.
Только когда сел в кресло и сделал глоток кофе, вспомнил, что вчера совсем выпустил из внимания. Велес упомянул, что сестра скончалась. Тогда воспринял всё как что-то лишнее, второстепенное, а сейчас задумался над вопросом — почему она смогла выпутаться из ловушки, что я приготовил для семьи Торжковых. План был простой — семья отправляется на рыбалку и разводит костёр, но что под тонким слоем земли находится авиабомба времён второй мировой, никто не знал. В те места ездило много людей и никогда ничего трагического не случалось, но ведь железо, тем более крупных объёмов, постепенно земля из себя выдавливает и этот год был решающим. Видел и другие варианты, но этот был наиболее удачным. В реальности через неделю на этом бы снаряде подорвалась компания молодых людей, поэтому пришлось форсировать события. Не случись трагедии, в следующем году бомбу заметили и дали сигнал властям. Жаль, не мог увидеть что произошло — с умершими контакт наладить невозможно. Мог бы ещё в пятницу после звонка сестры сообразить и посмотреть что произошло, но сейчас чего себя корить.
Велес сказал, что сестра умерла, а в моей душе ничего не колыхнулось. Не возникло ни жалости, ни сожаления. Скорее удивился, что смерть семьи Торжковых не принесла ожидаемого удовлетворения. В моём списке остался один, Сергиенко. Самый безобидный из всех. Технарь, который во время экспериментов над моей семьёй сидел в стороне и не смотрел что происходит. Его внимание было устремлено на циферблаты измерительных приборов. Мне пару раз показалось, что его лицо кривится от криков истязаемых. Он нас жалел или стоны и вопли, что пробивались до его ушей через наушники, просто мешали работать? Может быть и то, и другое, но звонить и спрашивать, что он чувствовал тридцать лет назад, было бы смешно. Да и вряд ли бы он сказал правду, зная, что он и его семья уже приговорены, разве что срок казни откладывается на неопределённый срок. У меня для семейства Сергиенко давно была приготовлена ловушка, но такая, что могла ждать сколько угодно, а сработать по моему желанию в любое время. Даже никуда отправлять никого не надо — в доме, где они жили, потихоньку травила газовая труба. Нужно было только наступить в подвале на землю в определённом месте, чтобы окончательно доломать неглубоко зарытую трубу и через пару часов это был бы не дом, а подготовленный к взрыву объект. Сергиенко курил и именно он подорвал бы всю свою семью.
Мог бы пойти против просьбы Велеса, ведь он не приказал мне отступить, именно попросил отложить месть. И что дальше? Получил бы удовлетворение, что полностью отомстил за семью? Сейчас появилось сомнение. Не в том, что уже сделал, а что, может, пора заканчивать? И так за одного из своих взял по три жизни. Иного это ли мало? На мой взгляд, несоразмерно мало, ведь все мои близкие были одарёнными, а эти… никчемные люди, которые наплодят ещё таких же, как и они сами. Безликих и никому не нужных.
СТОП!!! Поймал себя, что рассуждаю не как человек, а как Высший, для кого личностями являются лишь одарённые. Те, кто в сердцах ещё несёт память об ушедших Богах. Неужели во мне после обряда осталась частичка Велеса? Нельзя такое исключать, но думать о всех живущих как он недопустимо. Я не Высший, не божество, не бессмертный, в конце концов, и когда умру, не смогу возродиться. Было бы иначе, рядом со мной была бы вся моя семья, но их нет, а это значит, что и Боги не всесильны… Пусть Сергиенко пока живёт. Он знает, не глупый, что не умрёт своей смертью в окружении близких и родных. Понимает, что его ждёт иная участь и пусть мучается ожиданием — это гораздо страшнее самой смерти…
— Ирина Владимировна, больше мне нечего добавить. Я обрисовал Ваше ближайшее будущее. Рассказал о возможных путях. Где когда и что сделать, чтобы миновать угрозы. Что Вы ещё от меня хотите?
— Что хочу? Знаю, что Вы, Вячеслав Викторович, способны изменить судьбу моего мужа. Озвучьте цену и я оплачу Ваши услуги прямо сейчас.
— Забавно слышать подобное, — посмотрел на приготовившуюся к броску, словно кобру, женщину лет шестидесяти. Эта дама даже была внешне похожа на кобру — два принта в виде спиралей на идиотской бесформенной кофточке, очки с толстыми стёклами на лице и совершенно холодными глазами, в которых не видел абсолютно ничего — словно те принадлежали мёртвому человеку. К тому же за час нашей беседы дама моргнула, кажется, от силы один или два раз. Неприятный человек, как и её муж, высокопоставленный чиновник из Москвы. — Ирина Владимировна, позвольте поинтересоваться, от кого Вы слышали подобную чушь?
— Это не секрет. Информация хоть и закрытая для посторонних, но не под грифом. О Вас моему мужу рассказала полковник ФСБ Ланская, Александра Владиславовна. Сказала, что только её родной брат может изменить судьбу человека.
— А… тогда понятно. Встречался с этой больной на голову дамой, но я не её брат, это она себе вбила в голову. Так что информация, которая у Вас имеется, является враньём от и до. Можете дословно передать мои слова полковнику Ланской.
— Увы, это невозможно. Полковник позавчера умерла в военном госпитале от полученных ранений.
— В смысле от ранений? На неё покушались? Бомба?
— Странно, что Вы упомянули именно бомбу, а не другой взрывоопасный предмет. Снаряд, например или гранату. Да, это была именно бомба, но не подложенная террористом, а… произошла нелепая трагическая случайность. Полковник вместе с семьёй поехали на природу и там решили сварить уху из пойманной рыбы. Развели костёр, а под ним, как выяснили следователи, находилась авиабомба времён Второй мировой. Все, кто был рядом, погибли сразу, а Александра Владиславовна в это время спустилась к воде вымыть руки. Получила тяжелейшие ранения, но её успели доставить в госпиталь. Провели несколько операций, и появилась надежда на выздоровление, но опять трагическая случайность. Медсестра, которая протянула руку, чтобы забрать телефон, по которому говорила пришедшая после операции полковник, случайно наступила на провода аппаратуры, что поддерживала жизнь пациентки. Немолодая женщина оступилась, потом упала. Короткое замыкание и всё вышло из строя. Вызванная бригада уже через пару минут приступила к реанимации, но их усилия оказались напрасны.
— Простите за любопытство, — я был шокирован осведомлённостью клиентки. — Откуда у Вас подобная информация? Насколько мне известно, у сотрудников ФСБ есть свои ведомственные больницы, откуда добыть данные представляется чрезвычайно трудно, если невозможно.