— Не знаю. Может и смог бы, но не везде. Нужны места силы, где много столетий подряд проводились обряды. В городе подобных не осталось, да и поблизости нет. Хотя вру. Есть одно, но рядом построены жилые дома. Я не циркач, поэтому лишние глаза мне не нужны и как человек, который с уважением относится к Вашей работе, посоветую — не стоит затрагивать темы, о которых ничего не знаете. Тем более принижать реальные возможности волхвов, ведьм и ворожей, выдавая на экране карикатурно их образы. Подобные личности ещё остались среди живущих и могут Вас наказать за издевательство и насмешку. Не стоит об этом забывать.
— Я понял. — Режиссёр совсем сник, но я почувствовал, что в его голове заработал «моторчик», трансформируя услышанные слова в уже написанный сценарий. — И последнее. Вячеслав Викторович. Девушка, которую посоветовала Ариша… Она не профессиональная артистка, сразу это понял, но в ней, кроме неординарной внешности, есть и то, что мне нужно. Я прав?
— Не понял, что Вы сказали, но Настя не просто красивая девочка. Она потомственная ворожея. Если остановитесь на её кандидатуре, никогда не забывайте кто она такая. Кто её обидит или, тем паче, начнут приставать, руки распускать, ответит так, мало не покажется.
— То есть она будет играть саму себя? — рассмеялся уже пришедший в себя режиссёр. — Круто. Такого у меня за сорок лет работы ещё не было.
— В жизни всегда что-то случается впервые. Я свободен?
— Да. Спасибо. Я обязательно свяжусь и сообщу о результатах проб. Сегодня ведь только первый день, а их впереди ещё четыре. Сами съёмки начнутся в конце января.
— Тогда спасибо за интересно поведённое время и всего доброго. Просьба. Найдите мне человека, который сможет провести обратно в гримёрную. Здесь всё настолько запутано, что, боюсь, сутки буду искать нужную комнату.
— Сейчас организую.
Так и случилось. Через полчаса, с чистым лицом и в своей одежде меня довели до проходной и там, попрощавшись, выпустили на свободу. Настю ждать не стал и поехал домой. Она вернулась только к ужину. Уставшая до невозможности, но довольная и счастливая. Ещё с час рассказывала, что происходило в студии.
— Как считаешь, пройдёшь этот кастинг? — улыбался, наслаждаясь тем, что, как и обычно, девчонка лежала, свернувшись у меня на коленях.
— Не знаю, Слав. Там были ТАКИЕ профи, а я… ощущала среди них не в своей тарелке. Вроде отыграла роль нормально, с нужными чувствами. Текст не путала, но… Сам ведь понимаешь, с людьми искусства режиссёру всегда легче работать, чем с пришлыми, кто к актёрской профессии не имеет отношения. Видела, как Марина Исхакова, которой было сказано стать нежнее и соответствовать возрасту героини, словно по мановению волшебной палочки прямо на глазах стала девчонкой лет пятнадцати, а ей за тридцать! Даже визуально рост уменьшился. Я так никогда не смогу.
— А ни тебе, ни мне не надо всю жизнь изображать других людей. Проживать чужие жизни и заниматься лицедейством. Мы сами другие, не такие как все. Разве я не прав?
— Так. И мне это нравится. Даже в какой-то момент поняла, что смешно играть саму себя.
— Котёнок. Не надо играть, воплощаясь в другого человека. Всегда будь сама собой…
Глава 13
Нет худа без добра, это точно. В знак примирения, как было написано в сопроводительном письме, и в виде компенсации за моральный ущерб нам прислали годовой абонемент, «Бриллиантовую карту зрителя» на любые спектакли, концерты и выставки, что будут проходить в городе. Чтобы попасть туда, куда желаем, надо только набрать номер телефона оператора и сообщить время посещения и те места, которые хотели бы занять.
Настя была ошеломлена подарком, да и я немало удивился щедрости Совета клуба меценатов, понимая, что подобная карта должна стоить огромных денег. Прогнулись толстосумы. Им было не так важно, как выглядят в наших глазах, это мелочь они, не скупясь, оплатили наше молчание.
— И куда пойдём? — Настя крутила в руках сверкающий прямоугольник.
— На твой вкус. Только не на балет. С детства не перевариваю подобное искусство. Всё это красиво, но раз в детстве попал в Мариинку на второй ряд. Еле выдержал до антракта, ушли со смеющимся дедом оттуда. Ты бы слышала, как артисты стонут и кряхтят во время прыжков и всех этих выкрутасов. Какой грохот доносится со сцены, когда они танцуют. Стадо прыгающих оленей, честное слово.
Девушка хохотала, слыша мои слова.
— Ага, тебе смешно, — я продолжил, вспоминая пикантные моменты. — Аналогично отношусь и к опере. Мне было, если память не подводит, двенадцать лет, когда деда повел в Малый оперный на Евгения Онегина. Содержание тебе напоминать не надо, как и возраст главных действующих лиц. Представь моё чувство, удар по юношескому восприятию, когда в роли Татьяны на сцену вышла мадам лет за пятьдесят и весом этак килограммов за сто, если не больше. Когда легла на кровать, чтобы прочесть письмо, по залу разнёсся жалобный скрип кровати. Не я один такое услышал — многие зрители улыбнулись. Всё понимаю, голос должен быть соответственным, но возраст и комплекция… Это ведь просто идиотизм. Неужели нельзя было найти более подходящую певицу? Уверен, такие были, есть и будут, но правда неприятно, когда жирная бабища, пусть и прима с необыкновенным голосом, в необъятной сорочке, под которой просвечивалось платье, ложится на кровать перед зрителями. Не поверишь, мне ещё не одну ночь снилась та сцена, только в более жёстком виде. Как та мадам ложится, и кровать не выдерживает, ломается. Хотелось бы посмотреть — чтобы она бы делала? Наверняка застряла бы там и её пришлось вместе с кроватью уносить за сцену.
Настя уже плакала, схватившись за живот.
— Слав, прекрати смешить. Дедушка с детства тебя пытался приобщить к прекрасному, а ты…
— А я ещё ребёнком понимал, что во всём должна быть разумная мера. Если балет, то, блин, оборудуйте сцену так, чтобы не закрывать глаза от страха — провалится под прыгнувшим мужиком пол или нет. Они ведь, заразы, высоко прыгают.
Настя уже всхлипывала, тряслась, жалобно смотря на меня.
— Слав… Всё… Больше не могу… Пожалуйста….
— Это ещё не все впечатления, хотя, знаешь, апофеозом был праздник народного творчества. Где проходил, убей, не помню. Скорее всего, в каком-нибудь Дворце культуры. Русские народные танцы, хороводы и тому подобное. Песни, частушки. Всё было здорово, пока не устроили кольцо-вертушку. Может по-другому называется, не суть. Это когда мужчины в центре кружатся почти на месте, раскручивая девушек, держа их за руки, что те буквально горизонтально висят над полом. И вот одна из таких, то ли сама не удержалась, то ли у партнёра выскользнул из рук, но факт остается фактом — улетела со сцены в оркестровую яму. Думал всё, хана, убилась насмерть. Нет, выскочила на сцену и, словно ничего не случилось, снова включилась в танец. Минуту спустя снова полёт. Туда же. Вначале показалось, улетела другая. Нет, та же самая. Знаешь, что меня рассмешило? Реакция дирижёра — тот на пару секунд исчез из поля зрения, согнулся, чтобы в него не попали… Удивило, что и на этот раз мадам выскочила на сцену, словно всё это было запланировано заранее. В тот раз дождался окончания концерта и потащил деда к оркестровой яме. Хотелось собственными глазами убедиться, что там есть какое-то определённое место. С мягкими матами или матрасами. Фиг. Ничего такого не было, но заметил два развитых в хлам пюпитра, подставки под ноты.
— Слав, прекращай. Хочешь, чтобы у меня живот целый день болел? — Настя потихоньку приходила в себя. — Поняла, что на балет, в оперу и на народные танцы ты не пойдёшь. В театр имени Ленсовета как? Или в БДТ?
— Соглашусь. Малыш, выбери сама. Если доверишь это дело мне, буду придираться к мелочам и в итоге вообще никуда не пойдём.
— Я это уже поняла. Всё, настраивайся на серьёзный лад. Скоро третий посетитель. Вячеслав Викторович, шли бы Вы вообще в свой кабинет, а то трудно вернуть деловой настрой, видя Ваше задумчивое лицо. Знаю, через секунду услышу очередной казус.
— Пожалуй, в самом деле пойду, а то хочется рассказать, как в фойе во время антракта случайно наступил на трен, шлейф платья одной известной певицы, оставив ту в одном белье перед взорами почитателей её таланта.
Работа продолжилась и сейчас передо мной сидел очередной человек, пришедший за советом как избежать неприятностей в жизни.
— Александр Григорьевич. Не всё так плохо складывается, как рассказали. Проявите более мягкое отношение к подчинённым. Вы ведь часто срываетесь, особенно на тех, кто с Вами с самого начала. Они в Вас верят, а зачастую получают незаслуженные оплеухи. Например, бухгалтер. Могу лишь предупредить, что её нервы на пределе. Возможно, скоро напишет заявление и уйдёт. Будет первой ласточкой. За ней потянутся и остальные.
— Вы прям тираном меня выставили. — Мужчина пенсионного возраста посмотрел на меня с вызовом. — Я никого не притесняю, но если в работе нахожу грубые ошибки, указываю на них прилюдно. Все без исключения должны относиться к работе с полной ответственность.
— Дело, конечно, Ваше, но разве нельзя поговорить с подчинёнными наедине? Люди и так переживают, что допускают ошибки. Это люди, не машины, хотя и машины ломаются и допускают брак.
— Если ломаются, их надо чинить или заменять, вот и всё.
— Если бы в жизни всё было так просто. Мне кажется, я ответил на все заданные вопросы. Пожалуй, закончу тем, что повторю главное — Ваш сын не сможет Вас заменить на руководящей должности. Не потянет груз ответственности и если его всё же назначите, будьте готовы, что предприятие, которым руководите более тридцати лет, через полгода прекратит своё существование.
— И вновь позвольте с Вами не согласиться, — мужчина пошёл пятнами, стараясь сдержаться, не хамить. — Я прекрасно знаю как недостатки сына, так и его достоинства. Он жёсткий человек, согласен, и будет руководить коллективом железной рукой. Он уже имеет опыт подобной работы и показал себя с положительной стороны.