— Ну да, лучше быть всем вместе. — Михаил качнул головой. — Хотя в первой машине назад поедем вдвоём, а Маша с Настей пусть будут с ребятами. С двух сторон на задние двери накинут бронники. Какая-никакая, но защита. Машутка, кстати, с коптером управляется лучше, чем я. Буду с ней держать связь. Взял пару коротковолновых раций, так что если даже включат глушилку, останемся на связи. Слушай, а зачем ты взял снегоступы? Это ведь они? — мужчина показал на неплотно закрытый чехол, откуда выглядывала плетёнка основания.
— Первого хочу сходить на капище. Я тебе говорил, оно не так далеко от дома.
— С Настёной?
— Нет, один. Миш. Если со мной что-то случится и девочка останется одна, пригляди за ней. Обещай.
— Обещаю, но с таким унылым состоянием, как мне кажется, вообще лучше остаться дома.
— Нет. Ты знаешь, что я служу Велесу, а за последние два месяца он не откликнулся ни на один мой призыв. Вот и хочу понять, что происходит. Может мы, люди, случайно попали в жернова игр Высших? Такое может быть, Миш. Они как дети ссорятся, дерутся, воют между собой, а потом дружат и хохочут над тем, что произошло. Они же бессмертные, а все их выдумки, это какая-никакая развлекуха, уход от монотонности бытия. Думаешь, если по их вине гибнут люди, они расстраиваются? Нет! Сотней или тысячей больше или меньше — для них число не играет роли.
— Слав, но ты же последний. Сам это говорил. Или не так?
— Последний ЗДЕСЬ, Миш, а то, что у них миров, как наш, множество, это так. Ну, исчезну я, небольшая утрата, зато в другом месте таких волхвов как я у того же Велеса могут быть сотни. Будет он расстраиваться? Ну, может, мелькнёт досадная мысль, что я сам виноват, а уже через день забудет. Говорю утрированно, но факт остаётся фактом.
— Я хоть и не верю ни в каких богов, ты мне близкий человек и свой долг, повторюсь, перед тобой не закрыл. А сейчас пойдём домой. Маша, наверное, вся уже извелась. Настя звонила? Когда приедет?
— Звонила, когда я относил продукты в машину. Думаю, с минуту на минуту.
- -
А ещё через полчаса, наскоро перекусив, четыре человека сели в машину и поехали в сторону загородного дома. На выезде из города встретились с приятелями и, хотя дальше планировали ехать на двух, поехали на трёх машинах, одна из которых оказалась самым настоящим Хаммером, автомобилем повышенной проходимости…
Пока женщины общались и знакомились, трое мужчин пытали четвёртого.
— Сань. Ты откуда такого монстра раздобыл? — Миша постучал по двери и с удивлением посмотрел на приятеля. — Не понял…
— Ребят, не пытайте. Мне эту машину год собирали из двух. — Миша спец, сразу понял что к чему.
— Ты лучше скажи, как номера в ГАИ получил? Насколько знаю, армейские бронированные Хамви по дорогам Росси не ездят. Это самое бронирование тебе на кой? Лишний же вес.
— Так собирали, как сказал, из двух, что в утиль сдали — они уже не могли своим ходом передвигаться. Движок перебрали, сделали капиталку, где-то, что явное оказалось лишним, сняли, как защиту днища, а двери и стёкла трогать не стали.
— Саш, но ведь жрёт он как слон. Тут только на бензин вся зарплата уйдёт.
— У меня дизель. Жрёт, не спорю, много, но я ведь езжу редко, это раз. Второе и самое главное — купил через знакомых этот хлам за смешные деньги. Один был утопленником, второго, как понял, просто где-то забыли в лесу на пару лет. Больше потратился на ремонт и переоборудование салона, а теперь попривык, продавать нет желания. Когда едешь по трассе, ни один долбоящер к тебе не приближается ближе, чем на пару десятков метров. Боятся. Понимают, в случае чего они превратятся в хлам, а я только краску поцарапаю.
— Продал бы, да купил что-то новое, покрасивее и презентабельнее.
— Не, это же история, да и менять железо на жесть… Дим, ты бы на моём месте такую красотку продал?
Дмитрий рассмеялся.
— Покатался бы вдоволь, не буду врать, а потом продал. Сам понимаешь, как бы твои умельцы хорошо не сделали, собранная из двух машин, не то же самое, что сделанная на заводе.
— Посмотрим. Время покажет. Мне вот кажется, что эта машинка мне ещё послужит верой и правдой. Что, поехали?
— Поехали. — Миша посмотрел на меня и, поймав его взгляд, понимающе улыбнулся. Вполне вероятно, что сказанное Александром со смехом может превратиться в реальность уже через пару дней.
— Арсений, есть новая информация по Бутурлину.
— В смысле? — мужчина посмотрел на безопасника взглядом, не предвещающим тому ничего хорошего. — Я же приказал, что бы по нему больше не работали.
— Ты сказал дословно, что работу по нему прекратить и все собранные материалы уничтожить. О наблюдении не было сказано ни слова.
— Полковник, нарываешься. Хочешь, чтобы наши добрые отношения превратились исключительно в служебные?
— Арсений, а ты меня не пугай. Сам знаешь, я здесь исключительно из-за наших добрых отношений. Ничего другое меня не держит.
— И зарплата не держит? — усмехнулся Давота.
— А ты думал, это предел мечтаний? — Анатолий Ремесов усмехнулся. — Меня уже как год зовут в Москву. Говорил тебе об этом. Зарплата в два раза больше и трёхкомнатную квартиру сразу дают.
— Так чего тогда сидишь? Поезжай, раз там лучше.
— Дурак ты, Арсений, раз такое говоришь. Мне тебя жаль. Знаю, уеду, так на тебя со всех сторон накинутся все твои далёкие родственнички, они ведь только того и ждут. И ты один с ними не справишься. Разве не так? Ладно. Вообщем, послушай запись, что сделана всего час назад и скажи — прав я был или нет, что не снял наблюдение с Бутурлина. Я тебя оставлю одного, что бы сам сделал вывод. Дай знак, когда будешь готов к разговору.
Через час начальник службы безопасности вновь зашёл в кабинет Генерального. Заметил, что его друг и начальник взволнован.
— Что скажешь? — с порога спросил Ремесов.
— Ничего не понимаю. На первый взгляд — полный бред. Кому Бутурлин мог перейти дорогу, раз его захотели убрать? Приговорили сотрудники какого-то засекреченного отдела ФСБ? Смысла в акции не вижу. Уберут и что? Как говорят, ни себе ни людям? Или боятся возможного противостояния между ними и Вячеславом? Те захотят как-то повлиять на значимых людей, возможно из правительства страны, а Бутурлин им может помешать? Или на какого-нибудь политика из-за границы? Ведь к Вячеславу почти каждый месяц приезжают оттуда гости.
— Отмечу, не рядовые люди. Только о чём они говорят между собой, остаётся тайной абсолютно для всех. Может это молчание и стало причиной предстоящей расправы? Скажи, как видишь наши дальнейшие действия? Почему-то кажется, в сторону не отойдёшь.
— Мы с тобой слишком хорошо знаем друг друга, Толя. Хотел бы услышать твои соображения.
— Мои? Первое и основное, если ты вычленил главное из слов Вячеслава — он увидел САМ, что дорога жизни его самого и Насти обрывается седьмого или восьмого января, а может и раньше. Тот туман, в котором Бутурлин увидел тени, начинается с первого числа. Как бы он не был хорошо подготовлен, плюсом у него друг, Михаил, бывший спецназовец, вдвоём не смогут противопоставить против даже четвёрки или шестёрки спецов. Хотя, смотря от какого ведомства отправят людей. Мои люди заметили, что Бутурлин положил в машину какое-то оружие. Есть предположение, что винтовку. Наверняка у них будет и короткоствол. Плюсом имеется квадрокоптер, о чём упоминалось в разговоре. Очередной вопрос — «птичка», это хорошо, но какое на нём имеется оборудование? Простой «глаз» в зимнем лесу может увидеть разве что следы, но если туда отправят подготовленных людей, парни ничего не увидят. Второй вариант намного хуже. Я имею в виду, если нападение состоится не на лесной дороге или возле дома, а по пути домой. Остановят на трассе переодетые в форму гаишников, и расстрелять людей в машине — пара секунд. Не говоря уже, если внутрь забросить гранату. Тогда дело секунды.
— Я не об этом тебя спросил.
— Я понимаю. Просто даю возможный расклад. Если мы говорим об акции около дома или на лесной дороге, можем сегодня или завтра с утра отправить туда группу своих спецов. Пусть смотрят за окрестностями с помощью птичек. Хотя, если бы передо мной стояла задача по ликвидации, мои люди уже были бы там. Подготовили места для ночёвок, повесили следящую аппаратуру, чтобы лишний раз самим не вылезать на поверхность. Наткнуться на них можно разве что случайно. Или засечь работающую технику. С вариантом на трассе в город немного проще — можно пустить впереди и сзади машин Бутурлина и его друзей моих парней. Мы подобную ситуацию по сопровождению отрабатывали. Другое беспокоит — если Вячеслав отправится в одиночестве к капищу. Тут его не прикрыть. Ни по пути туда или обратно, ни в процессе совершения обряда, а он туда обязательно пойдёт, причем, не откладывая, первого числа. Знаешь, Арсений, легче всего было бы убрать Вячеслава именно там, на капище, а найти такое место, если среди ФСБ-шников есть люди с нужными способностями, не так и сложно. Пара человек, не обязательно даже снайперов, и вопрос решаем.
— Я тебя понял, Толя. Давай тогда так. Организуй к вечеру группу прикрытия. Найди тех, кто сможет быть с Вячеславом рядом, но не быть обнаруженными. Понимаю, ломаем планы, но я людей отблагодарю. На всякий случай позвоню Бутурлину и предупрежу, что рядом будут наши люди. Только надо передать ему связь, а то почувствует кого-либо, да начнут стрелять. Знаешь, как бывает в жизни — чужих не заденут, а своих положит.
Безопасник выслушал, помолчал, а потом задал вопрос, который его по-настоящему беспокоил.
— Арсений, а ты не думаешь, что если схлестнёмся со спецами, тебе придётся кардинально менять специфику работы фирмы? Нам ведь не просто перекроют все каналы, вообще вышибут с этого рынка. Не пожалеешь?
И вновь полковник Ремесов почувствовал на себе взгляд, после которого ему становилось неуютно.
— Если не допустим ошибок, о нашем вмешательстве никто не узнает. Что для этого надо сделать, ты прекрасно знаешь. Второй вопрос. Думаешь, если, к примеру, мне скажут, что для продолжения работы предприятия я должен тебя ликвидировать, я выберу работу? Не заставляй меня сомневаться в тебе, мой старый верный друг. Знаю сколько раз тебя пытались купить, но ты остался верен… Есть такое понятие как честь и она не продаётся и не покупается. Она или есть или её нет. Всё, работай. Да… Я, скорее всего, туда сам поеду.