— Что за но? — усмехнувшись, поинтересовался я.
— Но, — продолжила она, — меня очень волнует моё будущее.
— Странно было бы, если бы это было не так, — похоже, что киска решила, что около меня ей будет достаточно тепло и комфортно, — но чего ты хочешь от меня?
— Я пока не поняла, — честно призналась она, — чего вообще я могу позволить себе хотеть в данных обстоятельствах. У меня ничего нет, кроме некоторых скромных боевых навыков, — и она притворно застеснялась.
— Ага, — понимающе подумал я, — типа, пожалейте киску, почешите за ушком, дайте водички, а лучше молочка, ведь так кушать хочется, что и переночевать негде…
— Ну, мне следует ответить откровенностью на откровенность, — решил я обозначить крупными мазками и своё положение, так сказать, не приукрашивая, — что у меня сейчас как раз и идёт война родов…
— Это я, мря, — тут она издала какой-то странный звук. Как я понял из последующей практики общения с ней, звук этот некоторым образом эквивалентен нашему междометию «Гы!», — уже поняла. Но, судя по увиденному, у тебя шансы на победу всё-таки повыше, нежели у нашего рода в момент зарождения того рокового конфликта.
— Хорошо, если так, — хмыкнул я, — твои слова да богу в уши.
— Ну, с вашим богом я, к сожалению, не могу общаться, — говоря это, она стала вдруг необыкновенно серьёзна, и даже на какие-то мгновения стала разительно походить на изваяние сфинкса, монстра из древних легенд, — но пред Иситтой я могу замолвить за тебя словечко, а уж захочет она тебе помогать, или нет, я сказать не могу…
— Да, пути богов неисповедимы, — я был настроен все это принять за шутку, только вот уж очень Ня была серьёзна, да и в названии класса у неё слово «мистик», я так думаю, не зря присутствует… Ну да ладно, подумаем, время ещё есть, — но, я опять обращаю твоё внимание на то, что положение моего рода достаточно шатко.
— И всё же, я бы хотела пока побыть около тебя, — сексуально промурлыкала она, намекая на возможные приятные бонусы, вероятно.
— Ммда, — подумал я, — но у меня нет склонности заводить сомнительные интрижки даже с привлекательными, но малознакомыми дамами. Жизненный опыт подсказывает, что торопиться не надо.
— Понимаешь, для того, чтобы быть около меня, надо отбросить слово «пока», — обозначил я свою позицию.
— Как это? — Ня распахнула во всю ширь свои желтые глазища.
— Дело в том, что в мой ближний круг входят только те, кто принёс клятву, предусматривающую абсолютную лояльность.
— А если не стремиться к попаданию в ближний круг? — поинтересовалась киска.
— Дело в том, что все, подчёркиваю, все, кто присутствует в моём поместье, независимо от занимаемой должности, принесли мне эту клятву, — я продолжал пристально смотреть в желтые глаза, — это обязательное условие.
— То есть, никто, не принёсший эту клятву, просто не допускается ни к каким важным делам? — как бы про себя уточнила Ня.
— Именно так, — подтвердил я, — но не только к важным, а вообще, к каким бы то ни либо делам рода.
— Интересно, — промурчала она задумчиво, — и вы считаете, что клятва страхует вас от предательства?
— Это не просто слова, — пояснил я, — это обязательства, исполнение которых контролируется не только нами. Порядок, одна из сил, которые пронизывают всё сущее, гарантирует исполнение этих обязательств.
— Вот оно как… — удивилась кошка, — это похоже на клятву перед лицом божества, — пробормотала она про себя, — и это слишком серьёзно…
— Это действительно серьёзно, тем более, что обязательства двустронние, — я решил обозначить все стороны этого соглашения, — я, принимая вассальную клятву или клятву личной преданности, беру на себя обязательства заботиться о своём вассале. И это тоже строго отслеживается Порядком.
Ня откинулась на спинку кресла, прикрыла глаза и погрузилась в размышления. По ней было видно, что она порядком устала от того одиночного плавания, на которые её обрекли обстоятельства.
Но, с другой стороны, она была кошкой, кошкой, которая считает своим неотъемлемым правом гулять самой по себе, как ей вздумается.
И, для того, чтобы получить так нужную ей передышку, когда ей будет обеспечена хоть какая-то защита от враждебного мира, ей надо отказаться от своей свободы, в том смысле, как она это понимает.
— А… — она замялась, — а можно как-то ограничить время действия этой клятвы?
Тут уже я задумался.
— Клятва, будучи принесённой один раз, действует вечно, — безапелляционно заявила Зоэ, — но это не означает, что вассал, принёсший тебе клятву обязан вечно состоять при тебе. По соглашению с тобой любой вассал может уйти и заниматься своими делами. Единственное, что вреда тебе он ни прямо, ни косвенно наносить не сможет…
Я, как мог, донёс все эти нюансы до Ня, которая изо всех сил вникала в смысл моих слов.
— А у меня есть время подумать? — всё таки спросила она, не находя в себе сил сразу принять решение.
— Хорошо, — согласился я, — пара дней на раздумья у тебя есть.
Глава 8Перехватить инициативу
За этой увлекательной беседой время пролетело незаметно, и я, глянув в очередной раз на панель внешнего обзора, осознал, что мы уже подъезжаем к дому.
А через несколько минут нас уже встречали. Не смотря на то, что Семён по окончании сражения отправил домой известие о том, что всё хорошо, Истер волновалась. Но, как она сама потом мне сказала, волновалась вполне умеренно.
Когда икати, любопытно озираясь, выбралась из салона, я поручил её заботам Истер, уделив перед этим минут пять тому, чтобы обрисовать подруге создавшуюся ситуацию, и вкратце объяснить ей причины появления у нас этой интересной блондинистой кошечки.
Заодно, припомнив, что Истер у нас эмпат и вообще, потенциальный чтец мыслей, поручил ей составить своё мнение о нашей гостье, а потом поделиться своими соображениями со мной.
Если есть возможность произвести дополнительную проверку, то грех ей не воспользоваться. Тем более, что это не повлечёт за собой никаких дополнительных затрат. Ну и подруга лишний раз поупражняется.
Сестрёнка всё ещё спала, но, как сказала горничная, наблюдавшая за ней, сон её уже стал довольно беспокойным, а это был признак скорого пробуждения.
Мы с Семёном решили в спокойной обстановке подвести итоги дня и наметить свои дальнейшие действия.
Только мы с ним устроились в моём кабинете вокруг бутылки хорошего коньяка, как загудел мой коммуникатор. Звонил Сергей Карнаухов.
И звонил по делу. Помня о том, что мне необходимы грамотные геологоразведчики, он передал мне сейчас контакты компании, компетенция сотрудников которой была выше всяких похвал, а деловая репутация самой компании практически безупречна.
Приглашал в гости нас с Истер. К сожалению, мне пришлось отказаться, так как у нас сейчас во всю разворачиваются боевые действия, но я клятвенно пообещал, что в ближайшее время выкрою вечерок, и нагряну к нему. Тем более, что тема для разговора есть, и не одна.
Пока я общался с Серёгой, Семён блаженно утонул в глубине кресла и окутался сигарным дымом.
Посмотрев на него, я решил предоставить ему возможность немного подольше порасслабляться после напряженного дня, и, пока он наслаждался сигарой и выдержанным коньячком, я связался с геологами.
Объяснил им, чего я от них хочу, и они сразу назвали предварительную стоимость своих работ.
Следует отметить, что расценки у них оказались вполне себе гуманными.
Да и предполагаемые сроки проведения геологоразведки, предусматривающей грубую оценку наличия и приблизительных размеров имеющихся запасов полезных ископаемых, были достаточно сжатыми.
Другое дело, что сейчас я не могу их приглашать, поскольку не могу гарантировать безопасность их сотрудников. У нас тут война, знаете ли.
Завершив деловые переговоры с геологами я безжалостно вырвал Прокопьича из нирваны, в которую он уже успел погрузиться почти полностью.
И мы с ним приступили к планированию наших дальнейших действий.
Трезво отдавая себе отчёт в том, что ресурсов у нас кот наплакал, мы пришли к однозначному выводу, что длительную войну на истощение мы неминуемо проиграем.
Следовательно, нам, кровь из носа, нужно было закончить этот конфликт как можно быстрее. И закончить его, как вы понимаете, на наших условиях. Иное меня категорически не устраивает.
Посовещавшись, мы пришли к выводу, что необходимо устранить самого Василия Троекотова, и сделать это как можно быстрее.
Из краткой справки, которую мне предоставил Семён, я узнал, что род Троекотовых тоже не может похвастаться особой многочисленностью, так что с устранением Василия мы гарантировано сможем диктовать наши условия тем, кто останется.
А останутся там только три человека.
Первый, это отец нашего оппонента. Тому уже далеко за семьдесят и он уже давно и глубоко погрузился в старческий маразм, так что его можно, вообще, в расчёт не принимать.
Оставшаяся пара, это жена Троекотова, Февронья, женщина весьма зашуганная своим авторитарным мужем, боязливая, нерешительная и безвольная.
И третий человек — это малолетняя дочь, которой сейчас только шесть лет, и она, соответственно, тоже ни на что влиять не может.
Таким образом, если нам удаётся устранить нашего главного оппонента, остальные члены рода вообще никаких неприятностей доставить нам не смогут, и всё, что мы им предложим подписать, будет ими безропотно подписано.
Да, главное, это добраться до Василия Троекотова и ухитриться свернуть ему шею. А вот с тем, чтобы добраться до него, сразу обозначилась масса трудностей.
И мы с Семёном напряжённо продумывали последовательность наших действий и довольно долго перебирали различные варианты.
За время обсуждения этой проблемы мы уговорили ту бутыль коньяка, что изначально стояла на столе, и уже собирались послать служанку за следующей, как к нам вошла наша, наконец проснувшаяся, красавица — Лиза.
— Елизавета Петровна, — ухмыльнулся Семён, — вы замечательно выглядите, отдохнули, выспались…