Да, смерть Робертика дала блестящий повод, но для начала войны силами рода Орешкиных этого мало.
Нужен, как минимум месяц для подготовки.
Тогда остаётся одно, это бросить на амбразуру ещё не полностью подготовившегося Бояндина.
В случае, если ему будет сопутствовать удача, Антонов будут раздавлен за неделю.
А если нападение отложить, то этот сволочной Антонов может совершить следующий шаг, чтобы обезопасить себя, хотя тут уже придётся делиться.
Суть этого шага проста — найти богатого и влиятельного партнёра, обладающего, к тому же, хорошими силовыми возможностями.
И уже вместе с ним приступать к разработке месторождений.
Но! Есть одно спасительное «но».
С ним никто не будет разговаривать, покуда у него на руках не будет заключения об объёмах запасов, глубине залегания и прочих сведений.
Без этих данных невозможно построить самый общий экономический прогноз разработки месторождений.
А без экономического прогноза невозможно принять квалифицированное решение о том, стоит ли вообще в это дело ввязываться.
Получается, что за всё про все есть только пара недель.
За это время надо полностью разделаться с Антоновым.
Если у Бояндина не будет получаться, то можно будет и подсобить ему слегка, но, так сказать, анонимно.
Ибо даже в этом случае не следует ввязываться в войну юридически, так как невозможно полностью исключить и то, что какой-нибудь сильный род всё-таки рискнёт вписаться за Антонова.
А война с серьёзным противником Овечкиным совсем не нужна, так как сам фонд «Недра», который и является заказчиком наката на род Антоновых, вполне может умыть руки и отойти в сторону.
Бывали, знаете ли, прецеденты.
И в этом случае совсем не факт, что Овечкины выйдут победителями из схватки.
Ещё один вариант — это мешать геологам в проведении геологоразведочных работ.
Но такой фокус можно провернуть далеко не со всеми. Например, «Изыскательское Товарищество» работает под патронатом самого Великого Князя Луки Медведева.
А «Артель геологов Афродиты» крышуют весьма почтенные люди, чьи имена не принято называть вслух, да и вообще, связываться с ними себе дороже. Многие испытали это на собственной шкуре…
Так что этот вариант стоит проработать, но задействовать его только в том случае, если это не потянет за собой дополнительных осложнений и новых конфликтов.
Ну, что же, основное он обдумал, теперь следует раздать указания исполнителям, и преходить непосредственно к операции.
Конечно, подготовка проведена не полностью, но и тянуть нельзя, иначе вся эта суета вообще потеряет смысл.
Господин Овечкин вызвал Серафиму:
— Вот что, козочка моя, — сказал он, плотоядно оглядывая высокую грудь совей подчинённой, — свяжи-ка ты меня, — тут он слегка завис, соображая, с кого начать, — свяжи меня с Аполлинарием.
Пока девушка занималась набором номера, Пётр Сергеевич подумал, что надо будет всё таки сохранить наблюдение за сектором М.
Но активные действия предпринимать только после того, как станет окончательно ясно, кого нанял Антонов для проведения геологоразведки.
— Аполлинарий Александрович? — раздался в кабинете мелодичный голосок Серафимы, — сейчас с вами будет разговаривать Пётр Сергеевич, — с этими словами она протянула своему шефу трубку коммуникатора.
— Апполинарий, слушай меня сюда, — Пётр Сергеевич с ходу задал тон начинающейся беседы, — внимательно слушай.
— Я весь внимание, — тут же прозвучал ответ главного военного специалиста.
— Значит так, сразу записывай, — господин Овечкин старался максимально доходчиво инструктировать Дратвина, что бы исключить двойное толкование своих слов и, тем самым, избежать возможных ошибок, — первое, это продолжай наблюдение за группой, обнаруженной в секторе М.
— Принято, — тут же отозвался Аполлинарий, — кстати, по этой теме есть новости.
— Новости потом, — оборвал его Овечкин, — теперь главное. Не позднее, чем через три дня ты должен начать операцию по захвату майората Антоновых. Готовься, с Бояндиным я утрясу это изменение наших планов, так что он возражать не будет. В конце концов, именно я оплачиваю весь этот банкет.
— Понял, сегодня же начнём выдвижение ударных частей на исходные позиции.
Дратвин сразу прикинул, что если так сократили время для подготовки, то и шансы на победу неминуемо упадут, а потому решил подстелить соломки, добавив к уже сказанному:
— Хотя, вынужден поставить вас в известность о том, что сейчас эффективность наших действий наверняка будет процентов на тридцать-сорок ниже расчётной.
— Понимаю, — отозвался Овечкин, — но обстоятельства изменились и резервов по времени у нас практически не осталось. Да, у тебя там какие-то новости появились? Рассказывай…
— Новости касаются этих геологов, — Дратвин довольно быстро переключился с обсуждения нападения на изложение результатов наблюдения, — так вот, к ним прибыла группа прикрытия.
— Большая?
— Да не особенно, два бронехода и передвижная установка ПВО ближнего радиуса действия. Так что в случае надобности с ними можно будет быстро разделаться.
— Боже тебя упаси, — одёрнул своего ретивого подчинённого Овечкин, — без моих прямых указаний никаких действий в отношении этой группы не предпринимать! Понятно?
— Так точно, — отозвался Дратвин.
— У тебя всё по этим геологам?
— Так точно, — Дратвин передал шефу всё, что ему было на этот момент известно, а про себя подумал:
— Вот наниматель пускай теперь и решает, — опыт службы в войсках давно убедил Аполлинария в том, что инициатива наказуема, — а моё дело маленькое — прокукарекать, а там хоть не рассветай…
— Ну, тогда приступай, — Овечкин решил ещё раз напомнить о сужении временных рамок, — и помни, что начать ты должен не позже, чем через три дня, считая сегодняшний!
— Понял! Разрешите выполнять?
— Выполняй! Отбой! — и Пётр Сергеевич нажал на сенсор, разрывая связь.
С Бояндиным разговор был достаточно коротким, так как Федот Мирославович тут совершенно ничего не решал.
И во всей этой комбинации он выполнял роль то ли свадебного генерала, то ли зиц-председателя.
Фактически, господин Овечкин просто поставил его в известность об изменении планов. На этом разговор, собственно, и закончился.
Пётр Сергеевич откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза, позволяя себе отвлечься от дум о предстоящих сражениях, как военных, так и юридических.
В опустевшем мозгу опять заворочалась мыслишка о том, что пришло время Серафимы.
И сейчас ничто уже и не препятствовало тому, чтобы одарить, наконец, верную секретаршу хозяйским вниманием и лаской.
Только надо выяснить, где супруга сейчас, а то начнёт ломиться в закрытые двери кабинета, отвлекая его от, так сказать, тесного общения с подчинённой, хе-хе.
Иногда она таки ухитрялась застать его, буквально, без штанов. А потом месяцами методично выедала ему мозг чайной ложечкой. Удовольствие, надо сказать, ниже среднего.
Сегодня она, вроде как, собиралась посетить тренажёрный зал, затем по плану был СПА-салон, маникюр, педикюр и прочие женские важные дела…
Но нужно ненавязчиво выяснить, не изменились ли её планы.
Во избежание всяких неожиданностей, конфузов и последующих семейных сцен с битьём дорогой посуды.
Не сказать, что Петру Сергеевичу было очень жаль фарфоровых тарелок, которые страдали первыми в семейных разборках, ему просто не нравились сами эти разборки…
Он нажал на сенсор и через несколько секунд услышал голос супруги:
— Да, дорогой, — голос её был нарочито сонным и расслабленным, — что там у тебя?
— Тебе там массаж, что ли, делают? — поинтересовался Овечкин.
— Да, — выдохнула в трубку Василиса.
И этот выдох показался Петру Сергеевичу в чём-то подозрительным, уж очень явно прослеживалась в его тембре некая сексуальная окраска…
Да и какие-то ритмические шлепки на грани слышимости…
Массаж, он, знаете ли, такой иногда массаж…
— Вот же кошёлка старая, — раздражённо подумал Овечкин, — уже о душе подумать пора, а она всё туда же, — то, что она была лет на десять его моложе, он во внимание не брал, продолжая считать себя мужчиной хоть куда, а её старой песочницей.
— Дорогая, я тебя побеспокоил, чтобы сказать, что на этой неделе Антонову придёт конец, — Пётр Сергеевич опять уловил в трубке какие-то сдавленные стоны и характерное басовитое уханье, — так что он ответит за твоего Робертика.
— Спасибо, дорогой, — донёсся из трубки прерывающийся голос Василисы.
У Петра Сергеевича возникло впечатление, что её кто-то толкает, когда она пытается говорить.
— Тебя скоро ждать? — поинтересовался он, продолжая вслушиваться в подозрительные звуки.
— Не раньше, чем часика через три, — действительно, с голосом у Василисы творилось что-то неладное. Он просто таки сочился негой. Ну да, массаж…
— Хорошо, дорогая, — сдерживая себя, ответил Пётр Сергеевич, — отдыхай… — и нажал отбой.
Раздражённо бросил трубку на стол.
А потом подумал о том, что в его распоряжении аж целых три часа, в течение которых он будет наслаждаться головокружительными ощущениями, которые ему, несомненно преподнесёт ласковая и податливая Серафима.
Но на фоне этих сладких предвкушений промелькнула холодная мысль о том, что неплохо было бы выяснить, что там за массажист такой у супруги талантливый завёлся.
— Серафима, козочка моя! Поставь коммуникатор на автоответчик и иди ко мне…
Глава 26В ожидании грозы
Мы таки отправили пару бронеходов и зенитный комплекс для прикрытия геологов. Но всё равно, как-то неспокойно у меня на душе было. Не выходили у меня из головы эти треклятые дроны.
Эти шпионские девайсы были обнаружены геологами только тогда, когда они, геологи, вплотную приблизились к предполагаемым залежам.
Отсюда вывод, что беспилотники наблюдали именно за этим местом. И, как только там появились поисковики, то информация об их появлении, скорее всего, сразу ушла к хозяевам этих самых дронов.