— И, дайте нам, пожалуйста, протоколы обыска этих конспиративных квартир, — добавил я к уже сказанному, — я видел на фотографии, что двери в квартиру выломаны. Разве у вас не было дубликатов ключей от ваших же помещений?
— Дело в том, — полицейский замялся, — что квартиры были заперты изнутри, и не только на замки, которые мы могли бы открыть ключами, но и на щеколды, засовы и задвижки, которые снаружи недосягаемы…
— То есть, обитатели квартир, получается, просто испарились? — удивился я.
— Получается, что так, — без каких либо возражений согласился полицай-президент, — и это, как вы понимаете, никоим образом не проясняет ситуацию, а совсем даже напротив…
Да, похоже, это дело было нашей полиции не по зубам. Сплошная мистика и необъяснимые явления. Теперь я понял, что ничего, кроме радости, моё предложение о содействии нашей полиции в раскрытии этих загадок вызвать у полицейского начальника и не могло…
— Ну, тогда распорядитесь, чтобы нам передали все документы по этому делу, — увидев, что начальник полиции, хоть он и согласился ознакомить нас с рапортами исчезнувших агентов, собирается что-то возразить, я поспешил его успокоить, — мы снимем копии.
— А… — облегчённо вздохнул полицейский, — а я думал, что вы это всё хотите забрать… — видимо, он ещё не был внутренне готов к столь циничному надругательству над инструкциями.
— Но, возможно, нам потребуются некоторые образцы, собранные вами, — добавил я, — если возникнет необходимость дополнительных исследований…
— Лучше было бы обойтись без этого, — с надеждой в голосе ответил полицай-президент.
— Будем надеяться, — я не стал расстраивать его, — но, на всякий случай, будьте готовы и к таким запросам.
— Хорошо, — обречённо выдохнул хозяин кабинета.
Деваться ему было некуда. Он трезво оценивал свои возможности и понимал, что это дело он не раскроет. А у нас может и получиться, так как некоторая репутация у меня в колонии сложилась.
Меня считали большим везунчиком, так как мне удалось выйти из многих, казалось бы, совершенно безвыходных, ситуаций. И не то, что без потерь, а даже с прибылью.
И полицай-президент решил попробовать выехать на моём везении, тем более, что других вариантов достойно выйти из создавшейся ситуации он не видел.
— Ефим Сергеевич, — обратился я к Полуянову, — давайте информацию, да надо бы нам ехать, вечереет уже…
Полицай-президент вяло кивнул, и нажал клавишу селектора. Но селектор был мёртв. О том, что он умер, мы с Алевтиной узнали ещё в приёмной, а вот для хозяина кабинета этот прискорбный факт стал неприятным сюрпризом.
Но, похоже, подобные технические сбои были в планетарном управлении полиции в порядке вещей… Это предположение я сделал, исходя из того, что полицейский, хоть и расстроился, но не растерялся, а звонким молодецким криком вызвал свою секретаршу:
— Роза Львовна!
Надо сказать, что секретарша среагировала на начальственный вопль довольно оперативно, и через минуту мы все имели удовольствие наблюдать её постную физиономию:
— Я здесь, Ефим Сергеевич, — сказала она, с некоторой укоризной глядя на любимое начальство.
— Селектор опять сдох, — недовольно заявил начальник, — вызывай техников, Роза.
— Сей секунд, — отозвалась секретарша, поедая глазами начальство.
— И это, — начальник глубокомысленно наморщил лоб, — принеси все документы по делу 112/666д.
— Будет сделано! — секретарша лихо развернулась кругом, мне даже почудилось, что она умудрилась щёлкнуть каблуками своих потёртых лодочек.
— Через пять минут документы будут, — с некоторым облегчением сказал полицейский, глядя вслед секретарше, — что же касается вещдоков, то их пока трогать, наверное, не будем? — и посмотрел на меня, ожидая моего согласия.
— Ну, пока без них обойдёмся, — Полуянов облегчённо вздохнул, — но если что, мы вас побеспокоим, — добавил я, что бы дражайший Ефим Сергеевич уж очень сильно не расслаблялся. Пусть в тонусе пребывает, ему полезно.
Через пять минут вобла по имени Роза внесла в кабинет солидную стопку картонных папок и с размаху плюхнула всю эту радость на стол перед своим начальником.
От жесткого соприкосновения с поверхностью стола из папок вылетели невесомые облачка пыли, а сама стопка опасно накренилась, угрожая рассыпаться по всему столу.
Ефим Сергеевич резво обхватил папочки руками, не давая им упасть.
Я смотрел на всё на это в некотором недоумении, граничащем с охренением.
— А… — я даже немного подзавис, наблюдая всё это вот, — разве кроме бумажных носителей ничего нет? — при одной мысли, что придётся сканировать содержимое всех этих папочек, меня начало изрядно потряхивать.
— У нас заболел администратор сети, — будто бы извиняясь, пробормотал полицейский, — а я не знаю, где там что у него искать…
— А что, без него совсем никак? — язвительно спросил я, ибо возиться с многочисленными пыльными бумажками мне не улыбалось совершенно.
Алевтина вон, сморщила свой очаровательный носик, не иначе, как чихать теперь от этой архивной пыли собирается…
— Чхи! — чихнула она неожиданно громко, я бы сказал, богатырски так чихнула.
— Будьте здоровы, — подсуетился Ефим Сергеевич.
— Спасибо, — пробормотала моя спутница, убирая носовой платок.
— Так, где у вас терминал? — я решил проявить инициативу, так как если я сейчас не получу возможность скачать электронные копии документов, нам придётся возиться с этой макулатурой. Я всё понимаю, документы, как положено, на бумажном носителе… Но меня интересует только полезная информация, независимо от того, на каком носителе она хранится…
Полицай-президент ещё пару минут вяло посопротивлялся, но потом, обиженно сопя, всё таки включил свой терминал.
Я бесцеремонно отодвинул его в сторонку, и, заполучив в своё распоряжение клавиатуру, вызвал сетевое окружение.
Через десять минут всё необходимое было уже скачано в мой коммуникатор, так что я был вполне удовлетворён.
Хоть и с некоторыми проблемами, но задача таки была решена.
Теперь нам надо добраться до дома и как следует изучить полученную информацию.
Я уверен, что там подробно изложено, как агенты полиции смогли инфильтроваться в эту тоталитарную секту. Я собирался пойти по тому-же пути.
С той лишь разницей, что возможности по сбору и обработке информации у меня были гораздо шире, чем у несчастных полицейских.
У меня уже четыре параллельных потока сознания, помимо основного, продвинутый имплант с ИИ и впечатляющими вычислительными мощностями.
Ну и не стоит забывать про астральных питомцев, которые могут проникнуть практически везде, и транслировать мне для обработки всё, что они могут увидеть и услышать.
В общем, я не без оснований рассчитывал, что полученные отчёты и рапорты дадут мне возможность выйти на руководителей секты.
А там, я так думаю, можно будет уже и нашего беглеца попробовать за хвост ухватить.
Всё, что нам тут было нужно, мы получили.
— Спасибо вам большое, — поблагодарил я полицай-президента, который с умным видом продолжал таращиться в терминал, — мы постараемся решить эту проблему.
— Очень на это надеюсь, — ответил Ефим Сергеевич.
— И да, — я решил, что глупо будет не использовать все ресурсы полиции, раз уж они так заинтересованы в раскрытии этого дела, — я надеюсь, что если нам потребуется некоторая силовая поддержка, мы сможем на вас рассчитывать?
— Безусловно, всё, что в наших силах, — ожидаемо согласился полицай-президент, — Всего хорошего вам.
Естественно, он был готов на многое, лишь бы ему не пришлось окунаться в проблемы, связанные с этими событиями самому.
Ну, распрощались, теперь поехали до дому.
Когда мы покинули здание управления планетарной полиции, я с удивлением про себя отметил, что уже, действительно, стемнело.
Мы с Алевтиной погрузились в уютный салон нашего бронехода повышенной комфортабельности, и я дал нашей колонне команду трогаться.
Мягко загудели турбины, антиграв вознёс бронеход над поверхностью земли, и мы двинулись в обратный путь.
— Что скажешь? — спросил я Алевтину после того, как мы устроились в комфортабельных креслах.
— Ну, что сказать? — Алевтина начала с риторического вопроса, — наверное, есть смысл начать с того, что полицай-президент был очень этим делом напуган.
— Ну, это даже я заметил, — я извлёк коммуникатор и вывел на его экран первый документ из числа скачанных с серверов полиции, — а что его напугало, и вообще, что это за полицай-президент, который пугается?
— Исходя из того, какие эмоции возникали у него по ходу разговора, — Алефтина откинула голову на спинку кресла, прикрыла глаза, видимо, вспоминая детали нашей беседы с Ефимом Сергеевичем, — его напугал не только сам факт бесследного исчезновения его людей, но и то, что обстоятельства этого исчезновения были не совсем ординарными…
— Ага, ты хочешь сказать, что именно то, что от этого дела так и разит какой-то мрачной мистикой, его и выводит из себя?
— Именно так, — согласилась Алевтина, — он, похоже, человек рациональный, и то, что он для себя объяснить не может, его пугает…
— А не может быть так, — предположил я, — что и у него рыльце, образно выражаясь, может тоже оказаться в пушку?
— Не исключено, — Алевтина говорила тихо и сосредоточенно, — пару раз у него возникал страх, связанный с оценкой его собственных действий…
— Что за страх? — я решил уточнить этот момент, так как, если наш полицай-президент таки связался с сектантами, то и все его страхи могли быть порождены вовсе не соприкосновением с необъяснимым, а иметь совершенно другое происхождение, — не напоминает ли тебе это страх разоблачения?
— Не уверена, — вздохнула Алевтина, — хотя исключать подобный вариант нельзя…
— Ладно, — я примерно наметил направления, по которым надо будет двигаться, — надеюсь, что если мы изучим предоставленные документы, то у нас появится какая-то ясность…
Тут бронеход вдруг ощутимо тряхнуло, и из-под днища начал доноситься вой повреждённых антигравов. Из вентиляции потянуло горящей изоляцией.