Барон намотал на свою левую руку волосы неофитки и рывком, таким резким, что девушка непроизвольно охнула, запрокинул её голову.
— Открой рот, — утробно пророкотал он, и девчонка, которую он продолжал держать за волосы, послушно разомкнула полные губы.
Велизарий же не глядя потянулся к тазику, нащупал плавающее в крови сердце и ухватил его.
Затем он поднёс этот комок плоти ко рту девушки, и сильно сжал пальцы, выжимая кровь прямо в рот удерживаемой за волосы неофитки.
— Прими причастие, — нараспев произнёс он, и стоявшие в круге сектанты отозвались:
— Прими…
— Нарекаю тебя Нахемой.
— Да-а-а, — вдруг вырвалось у вкусившей жертвенной крови девушки, — я Нахема! — звонко прокричала она и тягуче облизнулась подвижным розовым язычком.
Глава 24Явление Хозяина
Вкусившая жертвенной крови девушка продолжала стоять на коленях, но руки её, прежде сложенные за спиной, вдруг ожили, и потянулись к барону.
Тот же, бросив то, что было когда-то козлиным сердцем, обратно в тазик, окунул туда заодно и свои пальцы, после чего немного нагнулся, и начал старательно выводить кровью бедного козлика на упругой груди Нахемы какие-то мистические знаки.
Как раз когда он рисовал концентрические окружности вокруг затвердевшего соска на правой груди неофитки, она запустила руки под балахон Велизария.
Спустя несколько секунд главный сектант оторвался от рисования и недоумённо воззрился на расшалившуюся не в меру девушку:
— Не торопись, дитя моё, — сказал он, сально улыбаясь, — сначала Хозяин познает тебя, ну а потом, если он подарит тебя мне, недостойному, то мы с тобой сможем свести и более близкое знакомство.
Но, видимо он был не достаточно убедителен, так как Нахема продолжала совершать активные движения руками под полами его просторного балахона.
Судя по звукам, которые начал издавать барон, её действия не оставили его равнодушным, но, блюдя ритуал, он таки нашёл в себе силы отказаться от незапланированного удовольствия и сделал шаг назад.
Нахема пыталась последовать за ним, но один из мужиков — ассистентов не позволил ей этого сделать, придержав за плечи и прохрипев в девичье ушко:
— Не дёргайся, коза, всё только начинается, — затем гнусно хихикнул, и продолжил, — не волнуйся, Хозяин тебе сделает приятно, да так, что домой в раскорячку пойдёшь.
Хоть лица девушки видно не было, по её позе было ясно, что она несколько расстроена тем, что ей не позволили продолжить начатое.
— Успокоилась? — сварливо поинтересовался барон.
Девчонка утвердительно кивнула головой, как бы подтверждая, что уже спокойна.
— Потерпи немного, — Велизарий положил ладонь на макушку коленопреклоненной аколитки, — Хозяин позаботится о тебе…
С её губ сорвался толи стон, то ли рычание. Видимо, разбуженное ритуалом вожделение, всё-таки, покинуло её не совсем.
— Терпение, дочь моя, и не хватай меня опять за ноги, — он ловко отстранился от Нахемы, ускользнув из её рук, — ты тут не одна, мне же и другими надо заняться, — и сделал шаг к следующей девушке, уже стоящей на коленях.
Эйшет с тазиком двигалась за ним, как привязанная.
И всё повторилось. Ещё одна неофитка получила тайное имя, под которым её будут знать в секте, тело её покрылось кровавым мистическим узором, и ритуал продолжился.
Барон шагнул к следующей обнаженной неофитке, дрожащей в предвкушении…
— Эк их растарабанило то, — на этот раз Прокопьич не удержался от комментариев.
— Их растарабанило? — смех Алевтины рассыпался серебром по комнате, — ты бы, Семён Прокопьич, на себя сейчас в зеркало глянул бы, — и опять залилась смехом.
— А что я? — вскинулся наш главный гвардеец.
— Семён Прокопьич. — вступила в разговор Истер, — действительно, глянул бы в зеркало, всё бы сам понял… Усы торчком, глаза горят, слюна из уголка рта свисает…
Семён вскинул руку к лицу и провёл обшлагом мундира по рту.
— Ну, насчёт слюны я пошутила, — Истер в притворном раскаянии опустила глаза, безуспешно пытаясь задавить улыбку, упорно старающуюся выползти на её лицо.
— Как дети малые, право слово, — подумалось мне, — им скоро в бой идти, и не факт, что все после этого боя останутся целыми и невредимыми. А вот, поди ж ты, веселятся, как ни в чём не бывало…
— Так, не расслабляемся, — я попробовал привести в чувство не в меру развеселившихся девушек. Что то глазки у них у всех стали масляными, взгляды двусмысленными…
Вон, не только Алевтина, но даже и Эви как-то уж очень многозначительно поглядывают в мою сторону, что в пору предположить, что посмотрев на то непотребство, что творится у сектантов, они напрочь забыли, зачем мы все тут, собственно, и собрались.
— Серьёзнее, скоро уже всё начнётся. — воззвал я к разуму собравшихся, — думаем о деле а не о разврате.
— Андрей, с нами всё нормально, — попыталась отмазать своих подруг Светка, но, слава богу, я отметил, что лихорадочный блеск покидает девичьи глаза, уступая место сосредоточенности…
— Будете так реагировать, — сказал я, закрепляя достигнутый успех, — я трансляцию отключу!
— Не надо, — хор голосов, произнёсших эти слова включал не только голоса девушек. И Прокопьич, и Серёга тоже выразили явное желание продолжать наблюдать грязные игры дьяволопоклонников.
А там Велизарий, надо сказать, времени не терял.
Покуда я пытался немного снизить накал страстей, возникший в нашем коллективе из-за просматриваемого контента, он успел размалевать кровью жертвенного козлика всех коленопреклонённых неофиток, и теперь смотрел на плоды трудов своих.
И было его взгляде что-то эдакое, неуместно-игривое, наряду с легко читаемым чувством глубокого морального удовлетворения от проделанной работы.
Я так понял, что сейчас должно состояться эффектное явление потустороннего существа, сиречь старого козла С’Ами’Аза, который придёт собирать сливки, то есть инициировать новых аколиток. Во все отверстия инициировать, независимо от того, предназначены они для, гмммм, инициации, или нет…
И что-то мне подсказывает, что зрелище это будет, как это принято говорить в кругах цензоров, восемнадцать плюс…
Но тут придётся абстрагироваться от всех пикантных подробностей, несмотря на вполне естественное желание насладиться зрелищем разнузданной оргии.
И причина этому понятна. Судя по характеру предварительных приготовлений, люди Юргена готовились к возможным волнениям среди паствы. И волнениям серьёзным.
Это намекало на то, что в сценарий сегодняшнего, если так можно выразиться, мероприятия, были внесены весьма радикальные изменения.
Вовсе не исключено, что это признак как раз того, что готовится человеческое жертвоприношение.
И каким оно будет, одиночным, или массовым, никто, кроме этого старого козла не знает.
Хорошо, если они перережут горло какому-нибудь невезучему бомжу, и на этом остановятся. Это можно будет считать подготовительным этапом большой гекатомбы. И тогда можно было бы на время успокоиться, но…
Но! Дело в том, что если будет совершено одно жертвоприношение, мы уже не застрахованы от продолжения. Невозможно вообразить, какие мысли придут в этот момент в козлиную голову служителя Хаоса.
А потому я решил, что как только у меня появится уверенность в том, что эти ребята на уже зарезанном козлике не остановятся, мы начинаем операцию.
Затягивать и надеяться на то, что сейчас всё обойдётся, так сказать, малой кровью, нельзя, ибо слишком велик риск того, что жрец Хаоса таки ускользнёт. А в этом случае нас ожидают весьма непростые времена.
Да, что и говорить, жизнь и так нас особо не балует, а тогда и вовсе небо с овчинку покажется…
Пока я думал эти невесёлые думы, в зале, где происходил обряд инициации начались изменения.
Пока очень небольшие, но я увидел, что свет факелов, и без того не особенно сильный, стал ещё более приглушённым. Тьма ощутимо сгустилась, и одежда на сектантах, продолжавших стоять в кругу, вдруг затрепетала, как от порывов ветра.
Хотя, откуда бы мог в подземелье возникнуть ветер?
Не иначе, как я наблюдаю начало следующего этапа мероприятия. Скорее всего, как раз сейчас и должно произойти явление Диавола своим верным последователям, которые думают, что им действительно явится Враг рода человеческого, хозяин Преисподней и Повелитель мух.
А на самом деле это будет просто козлообразный хмырь, по недоразумению избегнувший утилизации.
Но они-то об этом не знают. Ну да ладно, одно из имён Диавола — Отец Лжи, так что они сами себе злобные дятлы, раз забыли об этом.
Перед чёрным костяным троном стояли рядком на коленях обнажённые девушки со сплошными латексными масками на головах.
Рядом стояли Велизарий и Эйшет, перемазанные в козлячьей кровушке, и почему-то донельзя довольные.
А два мужика, что ассистировали барону сейчас деловито разделывали тушку жертвенного козлика.
Судя по тому, что рядом с ними каким-то чудесным образом появился мангал с тлеющими углями, я предположил, что сейчас и шашлыки организуют.
Хотя, действительно, что добру-то пропадать? Килограмм сорок козлятины вполне хватит для того, чтобы угостить каждого из присутствующих хорошим кусочком жареного мяса.
И это лишним точно не будет, так как им всем предстоит принять активное участие в планируемых сексуальных игрищах и сопутствующих безумствах, а эти действия будут очень энергозатратными, да…
Пока я отвлекался на то, как два жлоба свежевали тушу, ветер, дувший в зале усилился, и теперь он нёс с собою нечто, похожее на дым.
Я попросил Проньку на мгновение включить его обонятельные рецепторы, и в мои ноздри ударил ядрёный запах горящей смеси всевозможных весёлых травок, собранных в разных мирах.
Сами понимаете, все компоненты этого гербария имели одну общую черту — каждый из них способствовал расширению сознания, и каждый — на свой манер.
А уж на что способна смесь этих растений, я даже боялся себе представить, ибо синергетический эффект мог быть поистине убойным.