— Ну да, — согласился я, — пока он согласует свой визит к самодержцу, пока будут разработаны меры, пока силы и средства сосредоточат… Время пройдёт. А у нас всего три дня. И мы, к сожалению, не знаем деталей, то есть когда и кому поручено устранить Императора. Это здорово усложняет наши действия, нам не известно, кем и когда будет нанесён этот обезглавливающий удар, а значит, не сможем к нему полностью подготовиться и эффективно его предотвратить…
— Боня там крутится, — сказала Зоэ, — может будет ещё какая информация, может и узнаем что-нибудь ещё…
— Хотелось бы, — я ощутил, как уходит время, — но, наверное, погостили мы тут, пора и честь знать…
— Да, жучки установлены. Всё, что было необходимо тут сделать, мы сделали, — согласилась со мной псевдоличность.
— Тогда, спасибо этому дому, пойдём к другому, — хмыкнул я, начиная процесс астрального перехода прямо в палату, где приходил в себя после покушения генерал-майор Пронин.
Глава 26У генерала
— Свят, свят, свят… — эти слова прозвучали сразу, как только я достиг места назначения, то есть материализовался в палате, где лежал Пронин.
И слова эти, как вы понимаете, ему и принадлежали. Он снова пережил лёгкий шок, когда на его глазах из воздуха возник я.
Ну ничего, хе-хе, со временем привыкнет.
Уж больно удобен такой способ преодоления больших расстояний. Время экономится, да и энергетические затраты, по мере того, как я становлюсь сильнее, и мои резервы возрастают, становятся вполне приемлемыми. Так что возьмём его на вооружение в скором времени.
— Как ваше драгоценное здоровье? — участливо поинтересовался я у генерала, который тихо охреневал из-за моего, в высшей степени неожиданного, появления.
— Если бы ты спросил меня об этом минуту назад, — ядовито произнёс он, — я бы ответил, что уже лучше, но сейчас я в этом уже не так уверен.
— Ну извините, — я попытался напрячь свои мимические мышцы так, чтобы выразить искреннее раскаяние.
Но, судя по скептическому взгляду генерала, в этом я не очень преуспел. Ну да ладно, главное, политес соблюли.
— Понимаете, дело у меня к вам весьма важное и совершенно безотлагательное, — я заметил, что когда я начинаю разговаривать с государственными служащими, то меня тянет выражаться кондовыми канцеляризмами. Наверное, моё подсознание пытается максимально доходчиво донести до них мою мысль.
— И что у тебя за дело такое? — генерал немного поворочался, и, выбравшись из-под одеяла, уселся на кровати.
Я еле сдержался, чтобы не заржать аки конь. Поясню. Когда он сел, то я, к своему немалому удивлению, увидел, что одет он в игривую такую розовую (!) пижамку.
Заметив, что я безуспешно давлю лыбу, он сокрушённо обвёл глазами свою одёжку и пояснил:
— Это меня тут так одели, — и сокрушённо развёл руками, — более ничего не нашли…
— Это не принципиально, — пробулькал я, с предельным напряжением всех своих душевных сил о пытаясь унять непреодолимое желание расхохотаться во всю глотку, — и здоровьем вашим я интересуюсь вовсе не из вежливости или праздного любопытства.
— А почему тогда? — генерал явно начал что-то подозревать, а потому взгляд его в одно мгновение приобрёл характерный стальной блеск.
— Дело в том, что Империя в опасности, — начал я из далека.
— Она всегда в опасности, — видимо попытался успокоить меня Пронин, — и служба моя, как раз в том и заключается, чтобы все эти опасности и угрозы купировать эффективно и вовремя.
— Ну да, работа такая, — понимающе согласился я, — зато и страдаете, да… — сочувственный взгляд у меня, мне кажется, вполне себе получился. Наверное потому, что я и правда сочувствовал ему. Так как пережить подобное покушение он смог исключительно по причине своего везения. Ибо по всем раскладам он должен был отправиться к праотцам, так как заговорщики старались действовать наверняка.
— Вот-вот, — пробурчал он, после чего его глаза опять блеснули сталью, — но ты, если сказал «А», то, будь добр, продолжай, говори и «Б»…
— Так вот, — продолжил я, — обращаюсь к вам именно потому, что ваша работа как раз и состоит в том, чтобы империя этих угроз избегала. В общем, — тут я выдохнул, словно собирался нырнуть в ледяную прорубь на Крещение, — заговор я обнаружил. В нём замешана, как я думаю, значительная часть высшего чиновничества, гвардейские офицеры, и вообще, покушение на вас, это не просто так, а часть этого самого заговора.
Ого, — тут же вскинулся генерал, — может тебя тоже надо, из-за обострения паранойи, положить на обследование в профильное лечебное учреждение? Ну, знаешь, спецклиники такие, где все палаты с мягкими стенами, и рубашки с длинными рукавами? — и так участливо и с жалостью во взоре на меня посмотрел, правда сразу пояснил, почему он так думает, — у нас же все государственные служащие не реже раза в шесть месяцев проходят полное собеседование, в том числе и на детекторе лжи… Так что это исключено.
— Ну, значит хреновый у вас детектор, — ответил я, — ну, или вопросы задаёте не тем и не те.
— Слова, слова… — так вот скептически он отреагировал на оглашённую мною обжигающую правду. Пристально на меня посмотрел, и, как мне показалось, имитируя тевтонский акцент, почти по слогам, тщательно артикулируя каждый звук, произнёс, — какие будут ваши доказательства?
Этот вопрос был ожидаем, а потому я заранее подготовился. Вернее Зоэ подготовила кристалл памяти, где были записаны мои разговоры и со Скуратовым-Бельским, и с его работодателем, князем Сергеем Трубецким. Я думаю, что иных доказательств и не требуется.
Я молча передал недоверчивому генералу кристалл памяти. Тот некоторое время пристально разглядывал его, потом сгрёб своей лапой, и коснулся сенсора коммуникатора, вмонтированного в прикроватную тумбочку, вызывая сестру.
В палату белой лебёдушкой вплыла медсестра. Нет, это была не молоденькая девочка, а женщина вполне себе зрелая, в самом, как говорится, соку.
Но, следует отдать ей должное, весьма и весьма красивая, с идеальной фигурой, задрапированной в белый халат и очень сексуально выглядящей. Макияж неброский, почти незаметный, но очень хорошо выделяющий большие карие глаза и чувственные губы.
Как по мне, так халат был ей явно маловат, но когда генерал залихватски крутанул свой ус, я понял, что обтягивающий халатик сестрички, это часть медицинского сервиса для ВИП-пациентов.
Лицо её лучилось улыбкой, но, увидев меня, она сразу посуровела.
— И как вы тут оказались? — гневно обратилась она ко мне, опустив все условности, типа разных приветствий и реверансов, — быстро отсюда! — и, чтобы было понятно, кому именно адресована эта фраза, обличающим жестом ткнула в направлении меня указательным пальцем, а затем таким же эмоциональным жестом указала на дверь.
— Дашенька, — как-то уж очень тепло, я б сказал даже, интимно, обратился генерал к разгневанной сестричке, — не волнуйся, это наш человек, — голос его стал бархатным, напоминающим сытое мурчание огромного кота, — он навестить меня пришёл.
Услышав генерала, дама буквально растаяла, и в одно мгновение из разъярённой фурии превратилась в эдакую до нельзя милую, белую и пушистую зайку, которую так и хочется потискать. Хотя и в гневе она прекрасна, так что… Но, судя по тому, как она на Пронина смотрела, он уже успел и потискать её сочные формы, это как минимум, а вполне может так случиться, что и не только…
— Да, и в этом тоже есть заслуга нашей студентки, — вдруг ни с того ни с сего подумал я, — вчера человек был одной ногой в могиле, а сегодня — полюбуйтесь… Уже к подвигам готов, и похоже, уже даже приступил к их совершению.
— Точно-точно, — прокомментировала Зоэ мои мысли, — не забудь поощрить девчонку. Большое дело сделала…
— Постараюсь не забыть, — подумал я, но потом решил немного расслабиться, перепоручив это псевдоличности, — но ты же мне напомнишь? — спросил я, — ты же не забываешь ничего?
— У меня абсолютная память! — горделиво провозгласила Зоэ.
— Ну и ладушки, — подумал я, — договорились значит, напомнишь.
Пока я общался с Зоэ, генерал общался с сестричкой. За это время он успел отпустить ей пару комплиментов. И не просто комплиментов, а комплиментов весьма двусмысленных.
Но, следует отметить, никакого негатива в связи с этим не последовало, напротив, сестра мило так порозовела, и характерным жестом поправила волосы, неотрывно глядя на героическую физиономию бравого генерала своими огромными влажными глазами.
— Ну, прямо трепетная лань, прости господи, — внезапно выдала псевдоличность.
— Ты никак уже ревновать научилась? — поддел её я, — и в господа уверовала?
— Да с тобой поведёшься, и не тому научишься, — мысленно вздохнула обитательница импланта, — и верить во всякое начнёшь…
— Адаптируешься, значит, к нашей непростой жизни, — хмыкнул я.
Ответа не последовало. Зоэ утихла, наверное она погрузилась в осмысление происходящих с ней внутренних изменений.
— А как он тут оказался-то? — уже гораздо мягче, но всё ещё поглядывая на меня с некоторой опаской, спросила сестра.
— Дашенька, — всё таким же глубоким ласковым голосом обратился генерал к сестре, — это государственная тайна.
— Да? — в голосе красавицы сквозило лёгкое недовольство, — меня по головке за это никто не погладит. Посторонний в палате — это злостное нарушение режима.
— Ну, — генерал улыбнулся в усы, — ты же знаешь, что моему здоровью это никак не повредит.
Женщина ничего не ответила, только покраснела ещё больше, смущённо бросая взгляды из-под пышных ресниц на Пронина. Пронин же выглядел, как кот, уже подобравшийся к сметане и готовящийся её продегустировать.
Между ними, разве что искры не проскакивали. Я даже на мгновение почувствовал себя лишним.
Но тут генерал ещё раз посмотрел на кристалл, лежащий на его ладони, и стал немного серьёзнее. То есть перешёл к тому, зачем он позвал сестричку:
— Дашенька, а принеси нам проектор, — глядя на неё он состроил умильно просительную физиономию, чем поверг меня в бесконечное изумление. Раньше я даже представить не мог бы подобного выражения на его лице. А вот поди ж ты…