Я оцепенела, осознавая, что граф говорит о чём-то очень важном. Важном для меня. Что всё это время что-то скрывал. Разные чувства закопошились в груди, сбивая с толку…
«Да какая разница? Это ничего не изменит…» — пришедшая в голову мысль отрезвила.
Не время волноваться из-за прошлого.
— Не могу обещать, что непременно пойму вас, но точно не возненавижу. Поэтому… расскажете мне всё, когда решитесь, — произнесла искренне и открыто улыбнувшись.
Глаза графа заблестели от переполняющих чувств. Видимо, всё это время его терзала вина, давила тяжким грузом, но сейчас… он, наконец, испытал облегчение.
— Спасибо… — вымолвил тихо, опуская голову. — Пока я изводил себя напрасными тревогами, ты… развеяла их одной лишь фразой. Он бы мог гордиться тем, какой мудрой и рассудительной ты выросла.
Я вновь напряглась, а вопросы против воли начали вспыхивать в моей голове, словно лампочки. Он? Кто этот неизвестный, о ком граф говорит с такой теплотой в голосе? Какое отношение он имеет ко мне? Почему должен мною гордиться?
Но несмотря на сомнения и неясное беспокойство, я промолчала. Момент не подходящий для откровенных разговоров.
Да и карета уже прибыла…
— Кэсси, — произнёс граф, вновь взглянув на меня. На тронутом редкими мелкими морщинами лице отразилась тень беспокойства. — Я обещал, что позабочусь о тебе, как следует, но… даже не давай я такого обещания… Ты ни разу не заставила меня пожалеть о том, что забрал тебя тогда из того жуткого места. Поэтому… — он шагнул вперёд, взял мои ладони в свои и крепко сжал. — Береги себя и ни в коем случае не связывайся с Его Высочеством. Он… не человек. И безумно опасен для тебя. Просто возвращайся домой.
Не успела я осмыслить сказанное графом, как тот проворно усадил меня в карету, захлопнул дверцу и отдал команду отбывать. Я даже не сразу заметила капитана, который уже сидел напротив с самым невозмутимым и хладнокровным видом, какой присущ всем рыцарям.
— Его сиятельство ведёт себя странно, — высказала мысли вслух, глядя в окно на отдаляющийся особняк.
— Даже если так, он не причинит вам вреда, моя леди, — внезапно произнёс капитан, заставив меня изумлённо к нему повернуться.
Я ведь не спрашивала его мнения и… что это ещё за «моя леди»?
— Сэр Эммит, — строго обратилась. — Вы ведь не присягали мне на верность. Если будете так ко мне обращаться, люди могут неправильно понять.
— Присягал, — по-прежнему глядя в окошко, ровно отозвался он. Руки в чёрных коротких перчатках скрещены на груди, длинные ноги в высоких сапогах вытянуты под соседнее сиденье… такая расслабленная поза, но я всё равно ощущала напряжение, исходящее от рыцаря. — Я сказал, что отдам за вас жизнь и вы приняли мою клятву.
Я аж дёрнулась от такого заявления.
— Но!.. церемонии не было! Я должна была взять ваш меч и…
— Хотите провести её сейчас? — насмешливо поинтересовался он, повернувшись ко мне. — Здесь мало места, но мне всё равно нужно встать на одно колено, и если вы немного пригнётесь…
— Довольно! — воскликнула, протестующе выставив руку. От нахлынувшего смущения и неловкости не знала куда деваться. — Вас, как и графа, поразило старческое безумие? Почему вы вдруг начали себя вести как… одержимый!
Капитан изумлённо моргнул и, запрокинув голову, глухо рассмеялся.
— Только вы, леди Кэсси, могли назвать преданность одержимостью. Я получил приказ и, как подобает рыцарю, буду ему следовать.
Я подозрительно сощурилась.
— И какой именно приказ вы получили от Его сиятельства?
Я-то думала, что граф велел просто сопровождать меня и защищать в случае опасности, но теперь уверенности нет.
— Дайте-ка подумать, — притворно задумавшись, протянул наглец. С каких пор рыцари стали такими дерзкими?! — К сожалению, эту информацию я не могу разглашать, пока не наступит момент, требующий этого.
С шумным вздохом откинулась на спинку сиденья, закрывая лицо ладонями.
— С ума меня сведёте… — пробормотала, не в силах больше ни о чём думать.
Я была уверена лишь в одном… Графу определённо точно что-то известно о принце. Что-то настолько ужасное, что заставило его назвать наследника не человеком и побудило приставить ко мне капитана рыцарского отряда.
— Такое чувство, что отправляюсь не на бал, а на войну… — вымолвила, утомлённо опуская руки.
Сэр Эммит пристально и мрачно смотрел на меня.
— Возможно так и есть, поэтому не расслабляйтесь. Даже несмотря на то, что я буду рядом, вам всё равно угрожает опасность.
Я не стала спорить, лишь неопределённо качнула головой и села ровно. Совершенно не было никакого желания мучиться страхом перед неизвестностью.
— В нагрудном кармане сэра Эммита хранится колода карт. Может, сыграем? — предложила как ни в чём не бывало.
Капитан сел, удивлённо вскинув бровь.
— Вам и об этом известно? Как вы узнали, если я никогда не доставал при вас карт?
— Я наблюдательна, — довольно улыбнулась в ответ. — Знаю, что вы завязали с азартными играми, поэтому играем на… щелбаны.
Я могла предложить сыграть на интерес, тогда бы проигравший должен был честно ответить на один вопрос, но сейчас сэр Эммит ни за что на это не согласится. Нужно притупить его бдительность.
— Я не играю с леди на щелбаны, — хмыкнул он.
— Тогда на конфеты в другом вашем кармане, — заявила невозмутимо.
— Ну вы и нахалка! — искренне восхитился рыцарь, и мы оба рассмеялись.
Весь путь до королевской резиденции мы действительно играли, пока в карманах капитана не осталось ни одной конфеты…
Глава 6
Перед выкрашенными белой краской коваными воротами друг за другом выстроились экипажи аристократок. Я таковой себя не ощущала, хоть и была с Кэррил близка. Никогда не гналась за статусом, каждодневно благодаря Богов за свою тихую уютную жизнь.
В поместье Монро мне ничего не угрожало, несмотря на то, что слуги смотрели на меня порой свысока. Как же, провинциалка, а стала компаньонкой дочери графа. Неслыханная дерзость. Одно время даже ходили слухи, что я пользуюсь особым отношением его сиятельства, потому что оказываю ему услуги интимного характера. Но они быстро прекратились: граф уволил всех, кто распускал подобную чушь. Вот и камеристка боялась действовать открыто, притесняя меня очень осторожно, чтобы не потерять своё место. А я не видела смысла жаловаться.
Я знала, что Кэррил поступит в академию, и меня не выставят вон. Его сиятельство много раз говорил, что устроит мою судьбу, что я смогу заниматься чем пожелаю. Проблема в том, что у меня не было никаких желаний, кроме как служить своей госпоже. Тогда он сказал, что я могу оставаться в поместье сколько пожелаю. И такое отношение уже ставило меня выше других. Раньше я не задумывалась, почему, а теперь стало немного понятно. У графа были серьёзные причины быть доброжелательным ко мне.
Это и радовало, и огорчало одновременно. Стал бы он относиться ко мне так же, не будь у него этих причин?
Мы с матерью жили в маленькой провинции на юге королевства. Не богато, но и не бедно. Обычный дом из ракушечника вблизи залива, обычная еда, состоящая в основном из рыбы. Из-за жаркого климата круглый год на столе были фрукты и овощи. Но сейчас, вспоминая об этом, я задаюсь вопросом: а у нас были деньги?
Мама всегда находилась дома, оберегая меня чересчур сильно. Редко выпускала на улицу, не разрешала играть с другими детьми, но при этом была ласкова и добра ко мне. Читала перед сном, шила кукол, учила в раннем возрасте грамоте. Но если она всегда была рядом, откуда она брала средства, чтобы содержать меня?
Мой отец был богат и оставил наследство? Или он её бросил беременную и откупился деньгами? Не думаю, что это граф помогал. Я ни разу его не видела до встречи в приюте, и он всегда относился ко мне отранённо сдержанно, как к компаньонке своей дочери. Когда же изменилось его отношение?
… я принялась гадать, водя пальцами по бархатной обивке.
— Точно! — воскликнула, ударив кулаком по раскрытой ладони. Капитан даже не дёрнулся, лишь вопросительно приподнял бровь. — Это случилось после того, как у меня пробудился дар, — выдала, довольно улыбнувшись.
Сэр Эммит качнул головой и вновь уставился в окно. Вид у него был такой, словно он всё ещё оплакивает свои конфеты.
— Ну не сердитесь, — усмехнулась, протягивая ему одну в бумажной обёртке. — Я буду с вами делиться.
— Как любезно с вашей стороны, — язвительно отозвался он, но конфету всё же взял. Развернул и сразу закинул в рот.
— Не думала, что капитан рыцарского отряда такой сладкоежка, — отрывисто рассмеялась я.
— У всех свои слабости, — невозмутимо отозвался он и, скрестив руки на груди, закрыл глаза.
… ворота должны открыться в двенадцать, у нас ещё было время.
Мама умерла, когда мне было шесть. Ни письма, ни денег… она не оставила. Только своё остывающее тело в ещё тёплой постели. Казалось, она просто спит, настолько умиротворённой выглядела.
Лекарь сказал, что у «бедняжки не выдержало сердце». И тогда я впервые задумалась: неужели заботиться обо мне было так трудно? По правде, чувство вины ещё долго преследовало, тянуло к моей душе свои чёрные лапы, чтобы оставить на ней неизгладимый след.
В приюте, куда я попала, как только дети узнавали, что мама умерла от сердечного приступа, начинали смеяться, говорить, что это я её довела. Это задевало сильнее, чем разговоры нянечек о том, что у сирот нет будущего.
… других родственников, кроме мамы, у меня не было.
Ощущение выедающего душу одиночества ещё долго преследовало меня. И только благодаря дружбе с Кэррил и незаметной заботе графа, я постепенно пришла в себя.
Может ли быть, что именно по дару, его сиятельство смог узнать во мне дочь своего знакомого, которому обещал обо мне заботиться? Или он искал меня всё это время и нашёл, только когда я уже повзрослела и жила у них?
Вздохнула, растирая лицо ладонью, и в этот момент карета наконец тронулась…