м случае они притягивали к себе разное, а теперь это rubbish, trash, garbage, refuse, litter, waste, junk, debris – это не обнуляет ни их смысла, ни ценности. Просто время, органическое, сгнивающее.
Хаб связывал и порождал связи, коммутировал людей разных наклонностей – кому музыка, кому – чтоб громче и вообще. Но не на всю практическую жизнь, у меня он давно не хаб. Некоторые чувства к музыке сохранились, и ничего кроме этого. Ну, некоторый шлейф связанных с ними – косвенно – воспоминаний. Коллективное прослушивание третьего альбома в гостиной у физиков, в общежитии, ГЗ зона Б, они ниже, под нами жили. В 1976-м. Воспоминания не будоражат, просто сохранились – останутся же от терминалов какие-то детали, скелеты эскалаторов без лент. Обесточенные рамки прохода в город.
LZ тут, чтобы засинхронизироваться с тогдашней музыкой через приличный мейнстрим, а иначе дело перескочит на личные аффекты, недостачи, внутренние инфекции и т. п. Впрочем, раз уж личное было связано с LZ, то тут-то все это и полезет, можно будет их заметить и выполоть. Да, физиологически ощущались как хаб, компромисс с публичной отраслью. Не потому, что это системно-определяющий монстр, к которому прислонился ради идентичности – как другие к роллингам, Суперстару или битлам. Хорошая же музыка.
«Mother Ship» я уже не слышал. Сборник вышел в 2007-м, 2×CD, двадцать четыре вещи. В «люкс-варианте», 2×CD + 1 DVD, два часа видеоклипов. Atlantic Records / Warner Music Group, включен в официальную дискографию. Материал отобран Пейджем, Плантом и Джонсом, со всех восьми официальных альбомов. Я об этом сборнике не знал, к этому времени LZ перестали быть для меня даже ландмарком.
Не альбом, другое. С нарушенными исходными связями. Будто там вещи разного времени, которые не перешли в проект. Зависли в сумеречном времени, и эти куски можно сложить: проект как бы сделан самим временем – его движением, без исходной проектной логики. Альбомы же были, их расшили. Какое-то аннулирование себя, убрали логику своего движения: то, что было реальным тогда. И что за реальность, которая позволила так легко себя стереть в пользу сборника отдельных штук. Или они это видели как-то иначе. Сборник как отдельный опус, сбоку от всего прежнего, где-то он торчит теперь конкретно, этакий столб с evergreen’ом. Зачем? Так принято. Вряд ли деньги, просто почему бы не сделать? Группа не размазалась по времени на 50 лет, Бонэм умер – проект закрыли. Почему бы и не собрать что-то теперь. Вот составляющие столба, со всеми деталями, массивность тут важна (ладно, без авторства и длины композиций):
Диск 1: 1. «Good Times Bad Times» (из Led Zeppelin, 1969). 2. «Communication Breakdown» (Led Zeppelin, 1969). 3. «Dazed and Confused» (Led Zeppelin, 1969). 4. «Babe I’m Gonna Leave You» (Led Zeppelin, 1969). 5. «Whole Lotta Love» (Led Zeppelin II, 1969). 6. «Ramble On» (Led Zeppelin II, 1969). 7. «Heartbreaker» (Led Zeppelin II, 1969). 8. «Immigrant Song» (Led Zeppelin III, 1970). 9. «Since I’ve Been Loving You» (Led Zeppelin III, 1970). 10. «Rock and Roll» (Led Zeppelin IV, 1971). 11. «Black Dog» (Led Zeppelin IV, 1971). 12. «When the Levee Breaks» (Led Zeppelin IV, 1971). 13. «Stairway to Heaven» (Led Zeppelin IV, 1971).
Диск 2: 1. «The Song Remains the Same» («Houses of the Holy», 1973). [На концертах 1972–1975 после «The Song Remains the Same» следовала «The Rain Song», в альбоме, «Houses of the Holy» тоже. А здесь трек короткий, «The Rain Song» нет, не так, что не упомянута отдельно.] 2. «Over the Hills and Far Away» («Houses of the Holy», 1973). 3. «D’yer Mak’er» («Houses of the Holy», 1973). 4. «No Quarter» («Houses of the Holy», 1973). 5. «Trampled Under Foot» («Physical Graffiti», 1975). 6. «Houses of the Holy» («Physical Graffiti», 1975). 7. «Kashmir» («Physical Graffiti», 1975). 8. «Nobody’s Fault but Mine» («Presence», 1976). 9. «Achilles Last Stand» («Presence», 1976). 10. «In the Evening» («In Through the Out Door», 1979). 11. «All My Love» («In Through the Out Door», 1979).
«The Rain Song» отсутствует, нет и «The Ocean» (тот тоже с «Houses of the Holy»). Если они строили ландмарк, то не для меня. Из-за этих двух дыр, в мое представление о ЛЗ эти треки входят непременно. Вышла какая-то другая, чуть другая история.
Кримсоновский «Radical Action to Unseat the Hold of Monkey Mind» такой же вроде. Нет, Фрипп пересобрал группу, и они сыграли то, что игралось 40 лет назад. Как свои тексты переписывать через 40 лет. Даже не переписывать, а перечитать на ноутбуке и что-то поменять. Сколько редактур на пишущей машинке были возможны физически? Сейчас меньше семи-восьми не делаешь. У LZ иначе, здесь производство новой связи: как теперь может выглядеть то, что было тогда.
Величие «Mother Ship»’а и LZ не обсуждается, оно несомненно. Они на территории Высокой Торжественности и монументальности, дело редкое. Область Исторических Руин, а там же, в частности, о том, как исчезает мир с его стаканчиками, поварешками, графинами. Стилистикой плакатов. Исчезают его машины, почтовые ящики, телефонные будки, привычные упаковки, навесные замки. Типы отношений, риски, страхи. Бытовые ноу-хау. Графика почтовых марок и спичечных коробков. Появляются новые материалы вроде пенопласта-поролона, всяческих пленок, прочей многочисленной химии. Плащи болонья, исчезнут и они. Играют ли еще в стоклеточные шашки или давно накрыты компьютером? Накрыто, но не обязано мешать. Проводятся ли соревнования по стрельбе? Остался ли в программе Олимпийских игр хоккей на траве? Who cares, кого колышет? Исчезли черные телефоны с наборным диском. И сигареты без фильтра – это время закончилось недавно, лет 20 назад они были повсюду. Не история человеческой культуры, а окрестности, где LZ были неким хабом. Много-много мелких ситуаций & штучек.
Возможно ли изложить эти деликатности так, чтобы они не делали ностальгического трепетания, не накатывались бы теплом, чтобы чисто факты? История исчезновений, по логике, холодна. Как она может генерировать ностальгию? Было так, теперь этого нет, но, в общем, было. Ну нет и нет. Непонятно, в самом ли деле нет – может, сигареты без фильтра еще где-то существуют? Не ностальгия, наоборот: глядишь на бульдозер, который все это уминает. Останутся руины, они будут ландмарки, оформят чуть другое измерение, приятную добавку к имеющемуся. Для того они и руины.
Иссохли и отвалились исходные – для тогдашних дел – связи. Они и в длящемся настоящем отваливаются кусками, а тут уже начинают иссыхать, скукоживаются, переходят в другой агрегатный вид. Выветриваются, распадаются, остаются элементы – и не предполагающие, что когда-то были связаны, зависели друг от друга. Можно сложить их заново вместе. «Mother Ship» такая совокупность, наследие. Откуда взялось и где лежит? У этой музыки не было длинного непрерывного прошлого, появилась готовой, будто изъяли из того времени. Но какое ж тогда время, оно обнулялось, когда переходило в исходный проект. «Mother Ship» упаковывает 1969–1979-й в 24 песенки.
История уничтожается ее использованием, она ресурс для чего-нибудь. Дело обычное, но убирается и представление о том, что когда все это было – было как-то иначе, а детали теперь заведомо не понять. Историю всегда употребляют, при массовости заметнее. Вот же: пакет обстоятельств (такие-то войны, представления о свободе, беспечные ездоки, двери туда-то и т. п.) произвел все это, а сами обстоятельства, параметры исчезли. Не фонят, ничего не корректируют. Отдельное место, в нем происходит славная жизнь и все слушают чистенькую музыку во вневременном формате. Территория культуры в законе, где всякие хрустальные кубки, а акты взаимодействия с Высоким маркируются конкретно (что именно с Высоким). Там оперные дивы, отчетные выставки классиков к своему столетию. Голливудский бульвар, где звезды в тротуаре. В асфальте там и Хендрикс есть. А возле Венской оперы тоже в тротуаре звезды, но вот эти люди к ней имели отношение, она рядом. Получается другая история.
В конце влияния (на меня) LZ была история с их бутлегами. «Балтийское время» (начало 90-х, Рига, газета), верстал Сережа Волченко. Он был в переписке и обмене со всеми, кажется, такими же. Даже из Японии. Обнаруживались волшебные записи. LZ лучше в концертах, эти люди концертами и делились. Сохранилось ли занятие? Понятно, результаты висят где-то в сети, лежат в компьютерах и на жестких дисках, сохранилась ли группа людей? Общаться теперь удобнее, но и скучнее, наверное. Есть ли еще это сообщество, сколько народу осталось, им уже много лет. В каком формате держат материалы, какие там mp3, не менее flac’ов… хотя ведь бутлеги, а какое тогда могло быть качество нелегальных записей? Не в качестве дело, там слышно движение материала, а не отдельные, так и сяк исполненные штучки. У LZ и на альбомах качество не очень, а как ремастеринг улучшит исходник?
В чем разница между бутлегом и концертником? На ютубе и лежат. Не все, бутлеги же в основном без видео. Ну а ремастеринг, бокс-сеты и клипы означают, что альбомы ликвидированы как формат высказывания. Но тогда альбомы были главными, а их авторы не Бёме, не Сведенборг, не Музиль. Не все из них даже умные. И аудитория, вполне массовые массы, но альбомы считывались и вставляли целиком, вот это о чем. Не к тому, как все глупеет: возможно, длительность восприятия обеспечивалась тогдашней физиологией, а потом она изменилась. Что ли, пакет чувствований – разделяемый обществом – поменялся. Кайфы стали другими. Другие порции времени, то да се. Две стороны LP – много, не будут дослушаны. Не воспримется вдоль сделанной длины. Ушла склонность к, например, диссонансам и атональностям. Старые истории – другой физиологии – закрыты, прикрыты какими-то фишками. Да, как-то могут существовать в новом качестве. Как это ощущают те, кому удалось или угораздило стать такой фишкой? Им хорошо или плохо? Иногда сами превращают себя в такие фишки, «Mother Ship».
Какая-то железа, отвечавшая за связи, перестает их держать или делать – склеивая. Отчасти сладостное чувство оттого, что все куда-то девается. Болезненное, но сладкое, ровный запах гниения, ok – осенних листьев. Смысл утрачивает себя там, где рассасываются слабые нитки. И ровно там же или чуть позже – линия отреза, за которой обстоятельства уже вовсе не известны и отрасль, нечто – начинает жить отдельно, плавающим-висящим островом. Даже и не остров, а посмертная жизнь, просто здесь помнишь, как было. Ходьба по линии отреза: не о музыке, о переживаниях вещества во времени. А так музыка, да. Переходящая в какое-то нечто, абстрактное, но существующее. Постепенно иссыхает и отваливается, повторного соединения с обстоятельствами не возникает, разве что профессиональные и частные. Но существует, иначе откуда бы об этом.