В кабинете встретил кошку. Недовольную чем-то, но здоровую. А в ней, в отличие от Куро, не один десяток пуль сидел, да и других ран хватало. Только она маг, а он нулевик. Поэтому она здесь сидит, а оперативник ещё полторы недели в больнице будет. Магия на обычных людей слабее действовала. Точнее, ввиду слабой насыщенности организма эфиром они не могли долго поддерживать наложенные лечебные конструкты.
– Танцуй, Ира. У меня для тебя две хороших новости, – проигнорировал я её настрой.
Она промолчала.
– Мы приступаем к расследованию.
– Нарасследовалась, опля.
– Тем более. Нам предстоит не менее опасная работа – это раз.
– Обрадовал, опля.
– И второе. Ты сейчас идёшь и одеваешься.
– Разве лорду не нравится мой наряд?
Наконец-то появились эмоции. Она встала и покрутилась. Чёртов костюм не скрывал ничего, кроме цвета волос. Я мысленно поблагодарил Хэлен за заботу о моём гормональном балансе. И подошёл к двери.
– Мне нравится. Мне не нравится, что ты ходишь в нижнем белье.
– Что-о-о?!
– Ты серьёзно считала облегающий комбинезон необходимым только для того, чтобы взаимодействовать с артефактным доспехом форменной одежды тени? – Я открыл дверь.
Девушка стояла с открытым ртом. Её дыхание с каждым моим словом становилось чаще и тяжелее.
– Тебе не пришло в голову накинуть хотя бы куртку на поддоспешник? – закончил я фразу, закрывая дверь.
Раздавшийся рык я слушал, уже выбегая из участка. Главное, чем я виноват? Шутка старая, не мной проделанная. А что раньше не сказал? Мне, как нормальному представителю мужского пола, нравился её прикид. Я и сейчас бы промолчал, просто не хотелось отвлекаться на убийства. Ведь нам придётся иметь дело с ублюдками, уверенными в своём праве творить что хочется. Почти обнажённая кошка вызвала бы их однозначную реакцию. А главное, ненужную реакцию свидетелей. Слишком открытая провокация. Мне же нужно совсем другое настроение зрителей. И так, если выживу, неприятностей не избежать.
Вздохнув, я дал газу. Рык разъярённой кошки звучал уже у дверей участка.
К моему удивлению, Юла не спала. Наоборот, она была трезва и серьёзна. И одета в тёплую пижаму, а не полуобнажена, как обычно.
– Привет? – поприветствовал её я.
Женщина молча развернулась и ушла вглубь квартиры. Я последовал за ней, забыв о привычном ритуале – шлепке по попе. Привела она меня в спальню, что обрадовало. Хоть что-то не изменилось.
– У меня было видение, – отстранённо произнесла она, сев на кровать и закинув ногу на ногу.
Если бы я не опирался о косяк, то вполне мог упасть.
За два с половиной года знакомства с Юлой у неё ни разу не было видений. Хотя… По крайней мере, мне об этом ничего не известно.
Самое удивительное тут, что перваки не способны работать с силой. И если они развивали чувствительность к эфиру, то могли ощущать не только упорядоченную энергию, сиречь заклинания, но и природные потоки магии. А магия, доступная людям, проходит через их эмоции и разумы, следовательно, самые выдающиеся сенсы считывали информацию. Само собой, это были не простые подсказки, а мельтешение чётких и смазанных картин, сильные чувства, невнятные знаки и символы.
Оракулы, как называли подобных специалистов, учились не только принимать, но, главное, интерпретировать видения. Ведь, по сути, эти сигналы были бессознательным миллионов людей, что пусть и не осознавали разумом, но ловили подсознанием тревожные знаки. Вроде чуть большего количества людей в знакомом месте. Человек даже если заметит, то логично себе объяснит это. Зато подсознание запомнит и, скорее всего, покажет своё беспокойство сном или тревожной интуицией, лёгкой паранойей.
Но я отвлёкся. Специализацией Юлы был поиск информации, а не чувствительность к течениям эфира и толкование снов. Это немного похоже, но по сути абсолютно иная специальность. Моя знакомая искала сведения не в грёзах и кошмарах, а всего лишь в Паутине для магов.
Интернет на Пратерре был создан как аналог магической Сети. И когда-то роль серверов и передатчиков выполняли Алтари, но по мере роста умений это стало слишком опасно. С развитием магоэлектроники необходимость в надёжной связи и передаче данных стала критичной. Тогда император вложил немало ресурсов в разработку решения. Вспомнили о старой Паутине. Её и реанимировали, но запустив десятки спутников. Только, в отличие от Земли, на Пратерре была магия. Поэтому никаких огромных ракет, а мощные заклинания и дорогие материалы. А главное, мощная защита, что делала зонды настоящими крепостями, потому что выше трёх километров над поверхностью моря было опасно появляться: кромка ирреальности не была защищена.
Соответственно, маги воспользовались этой возможностью и вложили собственные, доступные только владеющим эфиром серверы. Организовав, точнее вернув себе, старую магическую Сеть. Но, честно говоря, содержимое «элитного интернета» не отличалось от обычного. Единственное, что участниками соцсетей, форумов и сайтов были в основном маги. Та же Юла, являясь сенсом, с помощью специального артефакта тоже любила искать информацию в данной Сети.
Блин и оладьи, снова отвлёкся – волнуюсь. Короче, видения и Юла далеки друг от друга. Первое – это восприятие и интерпретация, второе – это чувствительность и знания.
– Оно связано со мной? – осторожно спросил я, уже не удивляясь её настроению и внешнему виду.
– Да, – ответила она отстранённо.
– Подробнее, – не выдержал я её молчания.
– Сегодня утром, вернувшись с охоты, я, как всегда, залезла посмотреть, как идёт выданная тобой работа, а после выхода из Паутины я поймала его! – Последнее слово прозвучало очень зловеще.
– И? – поторопил я вновь замолчавшую женщину.
– Сначала плата, – сказала она и покраснела.
– Хорошо, – не стал я спорить, помня бессмысленность предыдущих возражений.
Юла встала, сбросила халат, а после упала на кровать, раздвинув ноги. Мне хотелось заржать.
Женщина была в каком-то стрёмном бюстгальтере желтовато-бежевого цвета и семейных трусах. Моих. Я давным-давно принёс несколько огромных серых семейников – не потому, что на одном из сеансов обнимашек у меня случилась поллюция, скорее для прикола и собственного наказания. И, судя по её сексуальному прикиду, она явно хотела, чтобы у меня ничего не получилось. Только Юла ошиблась. Она была из тех женщин, что сексуальны даже в робе.
Кошка позвонила сама, через четыре часа. Я как раз закрыл последний файл с новыми данными об ублюдках, сидя в позе лотоса на кровати Юлы. Для меня это были тяжёлые часы. Оказывается, очень сложно заниматься сексом с женщиной, которая вздрагивает от каждого прикосновения. Но у меня получилось, и я надеялся, что барьер в голове моей знакомой преодолён.
А немало нэко потребовалось времени, чтобы успокоиться. Упорная, отметил я.
– Ты не солгал насчёт расследования? Настоящего?
– Ты оделась?
– Да, р-р-р!
– Хорошо. В форму?
– Да, р-р-р!!
– Переоденься, пожалуйста, в гражданку.
– Р-р-рау!!! – И бросила трубку. Наверное, вопрос с одеждой для неё сейчас больной. Она ещё не понимает, как ей повезло, что на Пратерре у телефонов отсутствуют камеры.
Следующий звонок прозвучал через пятнадцать минут, когда я спустился на парковку.
– Дольмейстер, ещё одна твоя тупая шутка, и ты меня больше не увидишь!
– Без шуток. Идёшь в наш кабинет, открываешь нижний ящик стола, берёшь две папки с надписями «Правда» и «Ложь». Читаешь. Потом ждёшь меня, и мы говорим.
– Надеюсь, это не очередной твой прикол.
– Первой советую прочитать «Ложь», чисто для контраста. До встречи. – Я сбросил звонок, заводя байк.
Ирана Хэлнайт
Ирана встречала напарника на улице перед участком. Одетая в привычные для оборотней безразмерные джинсы и кожаную куртку, она ходила по тротуару, словно тигр по клетке. Народ шарахался от неё, чувствуя, что девушка на грани.
– Что ты задумал, Дольмейстер? – подскочила она к парню, не дождавшись полной остановки мотоцикла.
– Тебе не понравится, – предупредил он её, заглушая двигатель.
– Плевать! Эти ублюдки должны ответить! – Ярость просто распирала кошку.
– Сама сказала, – предупредил её Дольмейстер. – Но тебе не понравится, – зловеще пообещал он, заставив девушку поёжиться.
«Плевать!» – повторила она мысленно. Они должны ответить за то, что сотворили! Цена не имеет значения!
Глава 17
9 день после о.н.с.г.
В модный молодёжный клуб, расположенный в цокольном этаже стеклянного модерна, что находился в Хрустальном районе на улице Щитов, вошла очень красивая девушка. Хотя музыка не остановилась, но в зале словно повисла тишина. Посетители заворожённо следили за незнакомкой. А та, не замечая этого, крутилась, кого-то ища глазами, приподнималась на цыпочки, печально вздыхала. И снова начинала представление.
Гипноз был не только в совершенной красоте девушки. Взор нельзя было отвести не только потому, что она в коротком, дразнящем платье стояла будто на сцене: впереди – расположенный ниже входа полутёмный зал, а позади – свет уличных фонарей, бьющих через стеклянные двери. Но, наверное, самый важный фактор её популярности – это чёрный длинный и пушистый хвост и кошачьи уши.
Я не видел этого, но представлял, припарковывая мотоцикл среди выставочного салона «Самые дорогие и модные автомобили империи».
Два часа назад, как я и предупреждал, кошка категорически отказалась участвовать в моём плане. Полтора часа назад она шипела мне, что как только, так сразу. Ещё за час до представления мы выбирали кольцо одетой в чёрное короткое платье девушке. Через полчаса после покупки я стоял на колене и делал ей предложение в небольшом уютном ресторанчике. На улице мы поссорились, и Ира укатила в такси как раз в данный клуб. Кстати, это заведение называлось «Заклы и колёса» и принадлежало семье Судзуки. Само имя было говорящим.