Ошарашенный брюнет, словно выпавший из моей тени, словил несколько ударов «круга мечей» и четыре печати, несущие проклятия. «Мечи» я сразу отозвал, не желая быстрой смерти ублюдка. Он должен помучиться, за что отвечали три из четырёх проклятий. Последние две печати были моей закладкой на будущее. Зато первые сработали на все сто. Нахтриттер просто захлёбывался криком, медленно сгнивая. Его кожа исчезала под тёмными клочьями тьмы.
Я отошёл на шаг назад от вопящего куска мяса, не испытывая и капли жалости. В деле не было фотографий Ками, но в своей работе я не раз встречал жертв изнасилований. Отступил же я потому, что мне не давало покоя видение Юлы, да и чувство опасности било тревогу. Что именно сигналит мне о неприятностях, я не понимал, но на всякий случай поднял «доспех» и стал осматриваться. Неужели вмешается кто-то со стороны?
Нет, свита и друзья Нахтриттера были больше испуганы, чем думали о мести, а метнувшегося к нам целителя я остановил жестом. Слова о сдаче не были произнесены, а я пока поединок останавливать не собирался. Хорошая арена у Судзуки, словно специально создана для наказания дерзких.
Ударивший вверх столб сумрака оказался неожиданностью, но не сюрпризом.
«Хорошее часто случается с плохими людьми», – философски отметил я, «отпрыгивая» в другой конец ринга.
Вскочивший Нахтриттер ударил в то место, где я только что находился, «безумием» и засмеялся с нотками сумасшествия в голосе. Кривые гротескные лица в вызванной им колонне тьмы вторили ему воплями боли и смеха.
Я же с облегчением выдохнул. Скорее всего, это и был ключевой момент. Если бы Юла меня не накрутила, то я бы не отступил, а полез добивать противника, пока он не сообразил, что стал сильнее. Только это было бы ошибкой: явно сошедший с ума Нахтриттер атаковал без промедления. А вызванное им «безумие» доставило бы мне немало проблем. Возможно, фатальных.
И надо было расспрашивать подробнее, а не забывать обо всём, дорвавшись до того, о чём так долго мечтал. Ведь не только мою смерть Юла видела.
«Скорее всего, были какие-нибудь знаки», – думал я, уворачиваясь от очередного «тёмного копья».
В следующий раз я ответил «диском», что разрезал очередное «копьё» противника. Нахтриттер безумно засмеялся, принимая моё пробивное заклинание на «щит тьмы». Совсем с катушек съехал.
Повышение ранга сняло мои проклятья, но не излечило его. И вместо того чтобы остановиться и «вылечить» себя, он так и атаковал с наполовину изъеденной кожей. Мерзковато он выглядел: то ли лич, то ли зомби.
Я решил закончить бой до того, как у него окончательно крышу сорвёт. Отбил несколько его «копий» с помощью «щитов земли». Взрывы наших столкнувшихся заклинаний подняли пыль и камни в воздух. Пользуясь этой завесой, я исчез, чтобы появиться под Нахтриттером и ударом подбросить его вверх. Один из «теневых прыжков» Мейстеров. Пустить вслед «гарпун» не успел. Наоборот, чёртов поганец среагировал быстрее, и «воздушный аркан» дёрнул меня за шею к нему. Ударили мы одновременно. Я обрушил сверху на него «молот», он проткнул мне живот справа «ручным копьём воздуха» с элементами тьмы для пробивания. Мы оба упали. Только я падал, крича от боли в боку и рванувшего меня за шею «аркана», а Нахтриттер рухнул молча.
Вскочил я первым, кидая на себя «регенерацию» и «малое лечение». Нахтриттер поднялся на ноги медленнее и словно в нокдауне, хотя мой «воздушный молот» не пробил его защиту. Но зато удар что-то сдвинул в его голове: на меня и на себя он смотрел с ужасом. Я забил на его переживания и атаковал всем наличным арсеналом из слабых заклинаний всех стихий: «иглы», «стрелы» и «хлопушки». Никакого шанса, чтобы он пришёл в себя.
Через двадцать секунд Нахтриттер пропустил «огненную хлопушку» – шарик, что при столкновении взрывался с силой и звуком несильной петарды. Следом прилетела «водная игла», пробившая плечо. Третье заклинание «огненной иглы» – стихии выбирал случайным образом – я успел изменить на «воздушный молот». Он переломанной куклой ударился о сферу.
– Я удовлетворён. – Я закончил бой, позволяя вмешаться целителю.
Перед выходом с арены успел бросить взгляд на Владистужева. Блондин был в ужасе. Эталонное лицо голубоглазого красавчика застыло в перекошенной от страха гримасе. Казалось, с такой внешностью, богатством и силой, как у него, скорее всего, он не имел проблем с доступными девушками. Мало ли дурочек, что летят за яркой обёрткой. Но нет, ему хотелось чувствовать себя богом, брать силой, если отказывают. Только сейчас вряд ли какая-нибудь девушка посчитала бы его неотразимым. Обычный трус, ничего не представляющий без поддержки, силы или рода.
Не удержался от шутки – навёл на него пальцы пистолетом и громко щёлкнул языком. Он дёрнулся, а я засмеялся.
Глава 18
9 день после о.н.с.г.
Хотелось бы мне сказать, что Владистужева затолкали на арену, но вышел он своими ногами. То, чему меня учили четыре года, в него вбивали всю жизнь: умереть во имя клана – не слава, но необходимость. Поэтому он шёл с непроницаемым лицом, но, к его неудаче, тьма хорошо чувствовала страх.
Атаковал я первым, слегка придавив его «тьмой». Он ответил «стужей», опустив температуру до минуса и снежных хлопьев. В результате справившись с моей стихией. Хороший ход, любые «холодные» заклинания станут эффективнее. Но последовавшая «заморозка» сказала о домашней связке, а не подготовленном против меня плане. Это могло сработать против безродных магов и новых семей, которые стараются сконцентрироваться на одной или максимум двух стихиях, стараясь создать лучшие заклинания, родовое направление. Но старым фамилиям этого не требовалось, поэтому они изучали доступные чары всех стихий. Я принял «заморозку» на «огненные латы» и «полётом» сблизился с ним. Затем «проклятый клинок» и четыре печати.
Долго мучить его я не стал – во избежание. Только «зеркало» из воды подвесил. А когда он увидел свою «проклятую» рожу, то чуть сознание не потерял. Так что заклятья я сразу снял, кроме тех, которые хотел оставить. И ушёл с арены, показывая, что с этого хватит. Быстрый бой.
Пока я поглощал один кристалл за другим, восстанавливая запас, Ира принесла очередную флешку с записью боя. Возможно, Ками станет чуточку легче после просмотра видео. А я, со своей стороны, пообещаю, что это только начало. Ко мне как раз шёл целитель вместе с Флаймом. Это значило, что моих врагов вылечили.
– Гайто готов подождать с дуэлью, – произнёс одноклассник, дождавшись вердикта доктора о том, что со мной всё в порядке.
– Отлично, – потёр я руки. – Тогда через пятнадцать минут.
– Речь шла о другом дне.
– Чего тянуть? Сейчас поговорю с вашими «друзьями» и буду готов. Они явно забыли, что им следует извиниться. Кстати, не хочешь сходить с нами?
– Дольмейстер, твои шутки уже давно не смешат. Они не друзья нам.
– Конечно. А где Хитрый и Большой?
– Не твоё дело.
Я ему ничего не ответил. Мы с Ирой под ручку пошли в сторону Нахтриттера и Владистужева. Недовольный Флайм двинулся за нами. Выбора у него не было, раз подвизался представителем Судзуки.
Во время похода к нам присоединились одноклассники и одноклассницы на правах знакомых. Парням кивал, девушкам привычно дарил шутливые комплименты. Так что к бывшим противникам мы подошли внушительной процессией. Те встретили нас напряжённым молчанием.
Минута прошла в обоюдной тишине. Даже шум разговоров остальной толпы стал стихать.
– Этих… – раздался негромкий, но прозвучавший сейчас громом презрительный голос Ольги Толстосумовой. Моя одноклассница славилась пресловуто-жёстким отношением к Чести. С большой буквы. – Вообще ничему не учат, – продолжила она, не смущаясь от внимания к своей персоне.
Старинная купеческая семья лишь десять лет назад смогла назваться родом, поэтому слегка полноватая темноволосая, но светлокожая девушка яро берегла написанные правила абстрактного рыцарства.
– Проиграли. Будьте любезны хотя бы извиниться, – закончила она, не обращая внимания на покрасневшего жениха и моих недругов.
– Лорд Дольмейстер, мы с моим другом хотели бы принести вам извинения, – церемонно и с достоинством сказал Владистужев, когда справился с замешательством.
– О духи! – провыла Ольга.
У меня с ней всегда были неплохие отношения. Видимо, тому виной впитанное с рождения почтение перед первыми кланами. Слава духам, романтичной, но более практичной девушке хватало ума понять, что я очень невыгодная партия. Крайне целеустремлённая особа.
– Господа, извиняться следует не передо мной, а перед моей невестой, – поправил я блондина.
Они снова извинились, уже за ошибку. Потом ещё раз – перед Ирой.
– Чем мы можем загладить свою вину?
Блондин умел играть тоном и не удержался от издёвки. Хорошее, но не платье. Такие же туфли и сумочка. Я подумал о том, что не домучил мерзавчика. Больно быстро он пришёл в себя.
– Господа, единственное, чем вы можете загладить свою вину, это как можно более мучительно сдохнуть. Но я уверен, что о чести вы только слышали! Поэтому я, Тимор Дольмейстер, объявляю войну роду Нахтриттер и клану Владистужевых! – Моя последняя фраза гремела в абсолютной тишине.
Мало того что объявление войны не столь частое явление, я же имел наглость бросить личный вызов.
– Завтра вам пришлют официальные документы, а через три дня я загляну к вам в гости.
Мои слова обговаривали условия войны. Через оговоренный срок я нанесу первый удар. И только после моей атаки они получат право на моё убийство. Это схема появилась для того, чтобы не вмешивать собственный клан в личную месть.
– Ти-имо-ор, – протянула восхищённая Ольга.
Чаще всего подобный вызов в исторических романах звучал от преданных своей семьёй одинокими героями, что сражались во имя мести или справедливости, путая первое со вторым.
– О-ольга-а, – спародировал я девушку. – Поможешь юному герою в будущей войне?
– На то ты и герой, чтобы побеждать в одиночку, – отмазалась Толстосумова.