— Извините, но у меня мало времени.
— Ой, — спохватилась Лидка. — У него и вправду время — деньги. В общем, ему надо, чтоб мы его товар реализовывали.
— Какой товар? — уточнила Ольга.
Никита помялся.
— Это разговор тет-а-тет.
— Тоже мне, секреты! — Ксения швырнула на стол ложку и рывком встала из-за стола. — Пожрать не дадут! В собственном доме места нет! Идем. Антон!
Она схватила в охапку Корешка, выпихнула его в комнату и с треском захлопнула за собой дверь.
— Ой, неудобно вышло… — протянула Лидка, не прекращая жевать.
— А! — в сердцах махнула Ольга. — Перебесится. Так какой товар?
— Черная икра, — покосившись на дверь, сказал Никита. — У меня налажен прямой канал с Астраханью, а в Москве есть покупатель. Вам и делать ничего не надо. Я телеграмму дам — он сам к поезду придет. Разве что по пути, если кто подвернется, продадите чуток. Навар, естественно, себе оставите, а мне по таксе.
— Он с дуба рухнул? — повернулась к Лидке Ольга. — Это лет десять назад икра дефицитом была. А сейчас кому она на хрен нужна? Ее и в магазинах завались.
— По две тыщи за кило? — ухмыльнулся Никита. — А моя по пятьсот. Народ с руками рвет.
Ольга согласно кивнула. В этом был смысл. Люди падки на все дешевое и в запале берут обычно помногу.
— Икра ворованная? — уточнила она.
— А тебя колышет? — хмыкнул Никита. — У тебя накладную никто не спросит. Вот только товар нежный, без консервантов, так что продавать надо побыстрее, чтоб не протухла.
— А нам что за это будет? — спросила Лидка. — Имей в виду: мы за одно место посылки берем сто рублей. У тебя сколько мест?
— Ну, ты деловая! — засмеялся он. — Я вам в каждый рейс буду давать двадцать банок по полкило. Итого на пять тысяч товара. За провоз плачу десять процентов.
— Пятьсот рублей, — тут же подсчитала Лидка.
— Но учтите, — погрозил Никита. — Если товар пропадет, всю стоимость вы мне компенсируете. И скрываться не советую — из-под земли найду.
— Ты угрожаешь? — удивилась Ольга.
— Предупреждаю. Чтоб все по-честному. Я же вам товар доверяю, залога не требую…
— Ну да, — кивнула Лидка. — А торговать нам почем?
— Почем хочешь, — хохотнул Никита. — Банка стоит двести пятьдесят. Это мои. В Москве торгаш их сдает по триста. А может, врет, может, по четыреста… Я не проверял, но меня это и не касается. Так что сами определяйтесь.
Лидка посмотрела на Ольгу.
— Ну, как тебе, Оль? Согласна?
— Ничего, подходяще, — как можно равнодушнее пожала плечами та, а сама чуть не допрыгала от восторга. С таким приработком уже через полгода можно будет выкупить квартирку…
Отлично! — Никита посмотрел на часы, легко поднялся и шагнул к двери. — Вы когда в рейс?
— Мы на Мурманск! — опомнилась Ольга — Я же только что у Анны Петровны выпросила.
— Ты что?! — зашипела Лидка. — Сдурела?
— Мы же договаривались. Она нас специально с Катькой Лужиной поменяла.
— Ну, все! — Лидка тоже поднялась — Побеге обратно меняться. Да еще приплатить ей придется чтоб с Москвы не снимала.
— Какие-то сложности? — спросил Никита.
— Не бери в голову, это наши проблемы. — ответила Лидка.
Глава 5
Никита подошел к формированию состава, когда Лидка с Ольгой только принимали вагон. Он нес два черных плотных пакета, в которых угадывались округлые контуры плоских металлических банок.
— Привет, красавицы! — весело сказал он. — Принимайте товар.
Лидка как раз считала выданное белье, и Ольга провела Никиту в служебное купе.
— Куда ставить?
Она подняла нижнюю полку.
— Сюда. Только покажи сперва, икра там или что? А то потом начнешь деньги требовать.
— Соображаешь! — усмехнулся Никита.
Он достал одну банку и открыл крышку. Мелкие черно-серые икринки плотно прижимались друг к другу боками. Тесное купе сразу наполнилось острым солоноватым запахом. Ольга невольно сглотнула слюну.
— Попробуй, — предложил Никита.
Она мазнула пальцем по гладкой поверхности подцепила несколько липких икринок и отправила в рот. Вкусно…
— А что это за белые пленочки? Она не испорчена?
— Обижаешь! Просто икра свежая, не прошла термическую обработку. Зато витаминов больше.
Ольга пересчитала банки, спрятала в пакеты и опустила полку. Почему-то ей было неловко находиться в купе так близко к этому парню.
Никита был симпатичным. Высокий, широкоплечий, с лукавыми глазами и жестко очерченным ртом. Он чем-то смахивал на Герку… Хотя скорее не внешне, а внутренне. От него исходили такие же невидимые флюиды, как и от Ольгиной первой любви.
Она повернулась, чтобы выйти, но он не посторонился. Смотрел на нее с ухмылкой.
— Пропусти.
— Проходи.
Ольга опустила голову и постаралась протиснуться между ним и стенкой. Сделать это так, чтобы не соприкоснуться, было невозможно.
Она почувствовала, как ее грудь прижалась на мгновение к его груди, как бедра скользнули по его бедрам, и ее словно жаром обдало. Никита стоял не шевелясь и не делал ничего предосудительного, а Ольга все же стеснялась поднять на него глаза.
— Я приду встречать, — сказал он.
— Приходи, — кивнула Ольга.
— Тогда и рассчитаемся.
— Хорошо.
Он постоял немного, посмотрел на нее, повернулся и пошел. А Ольга с трудом перевела дыхание. Фу ты, словно о свидании сговорились…
— Что ты, подруга, зарделась, как красна девица? — подколола Лидка. — Приглянулся кадр?
— Ты о чем? — смутилась Ольга.
— О погоде! — хохотнула напарница. — Ты, если что, шепни. Я тебе служебку освобожу. Паренек что надо! Грех упускать.
— Кто о чем, а вшивый о бане! — разозлилась Ольга. — У тебя только одно на уме.
Она сгребла с полки стопку белья и пошла заправлять постели на верхних полках. В их фирменном составе было положено подавать вагон на посадку с уже застеленными «верхами».
Лидка надулась и принялась сосредоточенно разрезать на кусочки брусок мыла. В каждый туалет по кусочку, хватит туда и обратно. Получается экономия полбруска в рейс. Ольга смеялась над Лидкиной патологической жадностью, но напарница упорно половинила положенную норму, а остаток уносила домой. Да еще хвасталась, что вообще мыла не покупает.
Ольга любила мыло дорогое, душистое от которого кожа становится гладкой. А Лидка считала, что любое сгодится, лишь бы пенилось. Она и на туалетной бумаге экономила, выгадывая рулон раз в два рейса.
Ксения тоже носила домой мыло и туалетную бумагу, но Ольга из принципа покупала себе и Корешку свое. У матери же даже постельное белье сплошь было с казенными штампами железной дороги, и вафельные полотенца, и посудные — тоже «меченые».
С «железки» тащили все, и это даже не считалось воровством. Положено списывать рваное старье, а вместо него списывали новенькое. Доходило до смешного: вывесят во дворе соседки белье сушить, а потом собачатся, чья простыня или наволочка — метки-то одинаковые.
Ольга аккуратно расправила одеяло, взбила подушку и поставила ее «треугольничком», как учили в интернате. Осталось последнее купе застелить, и скоро на посадку.
Как вспомнила про интернат, даже настроение испортилось. Корешок опять остался с теткой Тамарой. Ксения укатила на Челябинск. И ни за что не желает хотя бы отгулы взять. Придется осенью вновь определять Корешка в интернат. Хотя бы до зимних каникул, до покупки квартиры…
Или плюнуть на все и с сентября найти ему няню? Честно говоря, денег жалко. Нянькина зарплата — это как раз Ольгин месячный калым, а значит мечта о квартире отодвинется на неопределенный срок. Да и Ксения не пустит на свою драгоценную жилплощадь чужого человека. Вон, в их отсутствие пацану приходится у Тамары ночевать, хотя та согласилась бы и к ним приходить. Да Ксения против, словно у нее там клад спрятан.
Состав дернулся, и Ольга чуть не упала. Поезд неспешно подплыл к перрону, и у вагона засуетились пассажиры с чемоданами. Ольга глянула в окно и вдруг увидела на платформе Никиту. Лидка тоже заметила его и заорала на весь вагон:
— Встречай дружка, подружка! Придется, видно, мне сегодня в ночь дежурить…
— Заткнись, — зашипела Ольга.
Она откинула подножку, спрыгнула на перрон и принялась деловито проверять билеты, словно и не видела Никиту. А у самой сердце почему-то принялось гулко барабанить о ребра. Зачем пришел? Ведь только что расстались… Или передумал?
Он остановился рядом и игриво спросил: — А безбилетника провезете, девушка?
— Дорого будет стоить, — буркнула Ольга. Она вернула билеты женщине с двумя детьми и сказала: — Проходите, шестое купе.
Никита подсадил на высокую подножку девочку лет семи и взял из рук женщины тяжелый тюк.
— Давайте я вам помогу.
С вещами в руках он поднялся в вагон, донес их до купе и вернулся к Ольге.
— Скажи, пусть напарница постоит, — шепнул он.
— Не могу, моя смена.
— А ты поменяйся.
Ольга замерла. По спине пробежали мурашки, а затылок обожгло его дыхание.
— Зачем? — напряженно спросила она.
— А я вино принес. Надо обмыть начало нашего славного предприятия.
— Мы через двадцать минут отправляемся — напомнила Ольга.
— Ну и что? — Он обезоруживающе улыбнулся. — До Минвод доеду, а там рабочим поездом вернусь. Хватит нам времени до Минвод? — с намеком спросил он.
Ольга пожала плечами и позвала осипшим враз голосом:
— Лидка!
— Уже иду!
Толстуха Лидка живенько выплыла из вагона и сменила Ольгу на посту. Хитро покосилась на них и подмигнула:
— Вы только не очень шумите… И вина оставьте глоточек. У тебя какое, Никит?
— Шампанское, естественно, — заявил он — Мы тебе бутылку оставим. Хватит?
Уже промелькнули мимо окон полукруглые цехи вагоноремонтного депо, калитка знакомого с детства двора, Корешок у калитки, унылая трехэтажка Бригадного дома. Скорый поезд уже миновал пригороды, остановился на две минуты в поселке Гайдук и приближался к длинному, прорубленному в горах тоннелю.