Негативное моделирование
Ещё одна техника провокативной терапии называется «негативной моделирующей конфронтацией». Если коротко, психотерапевт ведёт себя как клиент, в частности моделирует его коммуникативный стиль и те аспекты его поведения, которые, вероятно, доставляют ему проблемы. Это более неформальный и гибкий способ, чем демонстрация клиенту видеозаписи. Один клиент сказал: «Вы будто подносите ко мне зеркало, чтобы показать, как я выгляжу. Отражение немного искажено, как в комнате смеха, но суть я уловил». Фактически психотерапевт говорит: «Вот так я вас воспринимаю (хотя моё восприятие немного преувеличено). Нравится? Хотите что-нибудь изменить?»
Психотерапевт также показывает, что он воспринимает бо́льшую часть поведения клиента как актёрствование, т. е. его можно контролировать и менять. Так, например, если женщина с конверсионной истерией приходит на психотерапию с «парализованной» рукой, то вскоре она обнаруживает, что у её психотерапевта тоже «парализована» рука. В отличие от неё у него есть преимущества: он может говорить о своём «параличе», находить ему объяснение, при необходимости пользоваться рукой, а потом немедленно возвращаться в парализованное состояние. Эта техника часто влечёт за собой мгновенные изменения в поведении клиента. Как будто психотерапевт обыграл его в им же придуманную игру или присвоил себе его заблуждение. То есть психотерапевт будто говорит: «Ладно. Я согласен сыграть с тобой в эту игру. Может быть, я и не выиграю, но и ты не выиграешь (а я получу удовольствие). Как тебе понравится сыграть в игру, в которой невозможно выиграть?»
Как и в случае некоторых других техник, терпение является необходимым условием. Многие проблемы клиента невозможно изменить сразу. Психотерапевт как бы говорит: «На моей стороне свобода, общество, семья, окружение и частично ты сам. Это неравный бой, и я собираюсь победить. Я не выйду из своей роли. Как долго ты выдержишь?»
«Объяснения»
В рамках провокативной терапии психотерапевт своим поведением (например, ролевым моделированием, юмором, причудливыми альтернативами и т. д.) демонстрирует клиенту, что существует множество различных способов концептуализировать его проблемы (а значит, понять их и поступить соответствующим образом).
Как следствие, у клиента появляется возможность взглянуть на свою проблему с разных точек зрения. Однако также необходимо учитывать тот факт, что у любого человека есть потребность и способность извлекать смысл из пережитого. Кроме того, возможно, будет быстрее и значимее (хотя, может, и не так полезно), если клиент объяснит свои выводы, сделанные по результатам терапии, в собственных терминах. Провокативный психотерапевт может опираться на адекватную и упорядоченную теоретическую базу, но, по сути, он не стремится дать своим клиентам стройную философию (или религию) на всю жизнь. Он хочет, чтобы клиент осознал определенные аспекты своего поведения и понял, как они ему вредят, а потом он научит его совершать нужные изменения. Однако вопросы, начинающиеся с «почему», которые клиенты задают на сессиях, часто просто высмеиваются психотерапевтом. Пример.
Клиентка (со слезами на глазах): Но почему я такая?
(Психотерапевт откидывается в кресле, удивлённо поднимает брови, качает головой, поднимает руки и бессильно опускает их на подлокотники кресла, издавая долгий низкий вздох недоумения.)
Клиентка (после паузы, раздражённо): Это всё, что вы можете сказать?
(Психотерапевт снова беспомощно вздыхает.)
Клиентка (всё ещё раздражена, но уже смеётся и вытирает слезы): Да ладно вам, Фрэнк.
Психотерапевт (наклоняясь вперёд, подбадривающе, медленно, искренне и глубокомысленно): В ЖИЗНИ есть тайны, которые никогда не будут разгаданы.
Клиентка (смеётся, с досадой качает головой): Вот чёрт!
(С. 14)
Выбор слов, смыслов и конструкции, в которые обличены ответы, важны не сами по себе, а лишь в той мере, в какой они учитывают ключевые аспекты поведенческой и социальной реальности. Провокативный психотерапевт может предложить с десяток шуточных объяснений всех типов. Шуточный тон будет явно указывать на то, что поведение важнее конкретного объяснения. Другой пациент спрашивает: «Ну почему я такой?»
Психотерапевт (с профессиональным глубокомыслием): Ну, это очевидно. У вас изначально были кривые хромосомы, ваша мать испортила вам жизнь, а окружающая среда прожевала и выплюнула то, что осталось! Так какой же, чёрт возьми, у нас есть шанс изменить вас? (С. 15)
Главная задача заключается не в том, чтобы дать когнитивные инсайты или объяснения психогенеза конфликтов, а в том, чтобы противостоять бесплодным поискам «золотого ключика». Однако ирония состоит в том, что, пока психотерапевт забавляется с вопросом «почему» (особенно если клиент настойчив), он сможет дать клиенту изрядное количество объяснений одним из трёх способов: 1) подыскивая объяснения, указывающие на то, что ситуация существует вне контроля клиента и тот полностью находится в руках судьбы, 2) придумывая всевозможные теории, как бы говоря: «Выберите любую теорию»; 3) противопоставляя логические умозаключения примитивным объяснениям и опять же предоставляя клиенту возможность выбора. Кстати, именно в этой связи некоторые теоретические концепции часто становятся излюбленной мишенью для сатиры, поскольку обладают сомнительной ценностью, ведь они способны объяснить что угодно и как угодно, на любом уровне без какой-либо соотнесённости с конкретными случаями. Ниже пример третьего типа объяснения.
Психотерапевт (озадаченно): Я не могу понять, являетесь ли вы 1) аморальным человеком или усвоили саморазрушительные, антисоциальные модели поведения, связанные с беспорядочными половыми связями; или 2) вы слабый человек или у вас серьёзное нарушение функционирования эго, связанное со значительной ранней эмоциональной депривацией; или 3) вы ленивый, хронически зависимый и подавленный чувством неадекватности в вопросах выполнения конкретных задач человек.
Клиент (после паузы, в некотором смущении): Я думаю, что я безнравственный, слабый и ленивый.
Психотерапевт (прямолинейно): Да? Ну, я-то не думаю, я точно знаю. (5.16)
В качестве примера объяснения, когда психотерапевт предлагает клиенту выбрать одну из теорий, можно привести следующий случай (5.17). Взрослый мужчина лечился у шести психотерапевтов и исчерпал их возможности, он несколько раз лежал в психиатрической клинике. К тому времени, как он попал ко мне, он стал «профессиональным пациентом», склонным к суициду, и был открытым гомосексуалистом. Ко мне его направил другой специалист со словами: «Попробуйте обратиться к Фаррелли – он грубый, как кукурузный початок, но, возможно, он вам поможет».
В ходе первой беседы стало ясно, что клиент хочет, чтобы я вник в психогенез его внутриличностных конфликтов, прояснил их психодинамику и, наконец, в двух десятках слов или меньше дал ему некий инсайт, который легко и мягко перенесёт его в сферу психического здоровья, превратит в пламенного гетеросексуала, погасит его суицидальные наклонности и позволит ему жить долго и счастливо.
Психотерапевт (плаксивым тоном): Но я не могу этого сделать, я всего лишь социальный работник.
Я сказал, что не уверен, что сессии проходят именно так, но спросил, в чем его проблема. Он ответил: «Я педик!» Затем он начал рассказывать о том, какой он плохой, и долго перечислял всех людей, с которыми занимался фелляцией. Всё это время я сидел, расставив ноги и заложив руки за голову, и терпеливо слушал список его «грехов». Наконец я сказал: «Не знаю… Я не думаю, что ваша главная проблема в гомосексуализме».
Клиент (протестуя): Я иду по улице и всё время смотрю на промежности парней.
Психотерапевт (озабоченно поднимая брови): Да? (торопливо скрещивает ноги и скромно, но плотно кладёт руки на колени).
Клиент (смеётся): Сукин вы сын. Мне это не нравится!
Психотерапевт: Что вам не нравится?
Клиент: Я не знаю, что вы сделаете или скажете дальше, но хуже того, я не знаю, что сам буду говорить дальше.
Психотерапевт (размышляет про себя): Отлично! Цель достигнута: я разрушил его сценарий ожиданий. Теперь попробуем поступить по-моему.
В течение следующих десяти сессий я давал ему пародийные объяснения, по которым он стал гомосексуалистом, и предлагал причины, по которым он должен продолжать в том же духе. Примеры.
(1) Психотерапевт: Вероятно, у вас есть неразрешённый Эдипов комплекс. Ваша мать пыталась вас соблазнить?
Клиент: Ну, она пекла печенье для моего бойскаутского отряда. Имеет это какое-то символическое значение…
Психотерапевт: Думаю, печенье и половой акт – это не совсем одно и то же. Может быть, ваш отец напугал вас до смерти?
Оказалось, что его отец относился к нему тепло и ласково, брал на рыбалку и охоту, но в то же время не вёл себя с ним по-приятельски. Не было никаких оснований для объяснения его проблем патологической семейной констелляцией.
(2) Психотерапевт (используя антропологический подход): Ну, древние греки это делали!
Клиент: Чёрт с ними, с греками! Что насчёт меня здесь и сейчас?
(3) Во время другой сессии я апеллировал к идее, что каждый человек является латентным гомосексуалом, и этот аргумент он тоже отверг. Тогда я предположил, что гомосексуалисты – это изысканные представители третьего пола, что они отдельная раса, особенно креативны и более чувствительны, в то время как мы обычные бесчувственные люди. Эти объяснения он тоже не принял.
(4) Я обсудил с ним гипотезу о том, что, возможно, он просто более эмоционально честен, чем остальные люди. Он не только не согласился с утверждением, но и стал подробно рассказывать о том, какой он законченный лжец, намеренно вводящий людей в заблуждение, например его бывшую жену, которая имела право на честность.