Если вы попытаетесь сбежать из этой тюрьмы, то всевидящая великанша может ворваться и применить насилие и физическое наказание, называемое милыми словами «отшлёпать по попе». А если, выйдя из тюрьмы, вы нарушите какое-либо иное тюремное правило, то всё вышесказанное может повториться, причём под угрозой лишения еды или голодной смерти. Моего сына Тимоти, когда ему было четыре года, за то, что он устроил истерику, отправили спать без ужина. Когда он нехотя отправился в свою комнату, подталкиваемый сзади мамой, он жалобно, со слезами на глазах заметил: «Знаешь, маленьких людей можно уморить голодом, если не кормить».
Подведём итог: социализация детей в любой культуре, как правило, осуществляется при помощи любви и нежности (куда же без них), а также при помощи радикального противодействия, насилия, физического наказания, лишения пищи, одиночного заключения, социальной изоляции и подобных методов дрессировки. Сейчас мы обладаем знаниями и навыками, позволяющими помочь многим клиентам и пациентам, до сих пор считавшимися безнадёжными. Но ярлык «садиста» или «антигуманиста» часто мешает нам достучаться до них и пробить стену, которой их окружило психическое заболевание.
32. Вопрос: Почему в рамках провокативной терапии большое внимание уделяется настоящему?
32. Ответ: Потому что настоящее – это всё, с чем мы можем работать. Клиенты не пытаются разрешить прошлые конфликты, такие как эдипов комплекс.
Они зациклены на своих чувствах, например к авторитетам или противоположному полу. И я полностью согласен с Эллисом в том, что именно постоянное самокопание, которым занимаются клиенты, мешает им избавиться от проблем.
Провокативный психотерапевт использует прошлое клиента, чтобы показать ему, как у него сформировались его неправильные установки и поведение, или просто продемонстрировать, как долго клиент занимался саморазрушением. Кроме того, он часто проигрывает перед клиентом различные сценарии будущего, дикие и неправдоподобные, основанные на его нынешних установках и поведении, чтобы вызвать у клиента реакцию отвращения и обратить его внимание на возможные последствия его нынешних идиотских идей и причудливого поведения.
Пример (5.73). Психотерапевт: «Я закрываю глаза и вижу такую картину: по прошествии десятилетий ты, пуская слюни, бормочешь беззубым ртом: “Моя мать сделала это со мной”. Следующая картина: кладбище, безлунная ночь, и ты, старая развалина, присаживаешься на корточки и мстительно мочишься на могилу своей матери!» Другой пример. Психотерапевт (глядя в дальний угол потолка, голосом ясновидящего): «Вижу! Вижу! Вижу дом престарелых, мрачную комнату, маленького старичка, привязанного к креслу, потому что он грязный бесстыдник и щипал медсестёр. Он склонил голову и бормочет про себя: “Я мог бы добиться успеха, если бы только… если бы только…”» После этих слов клиент, смеясь, краснея и закрыв лицо руками, отвечает: «Тьфу! Хватит, ладно?»
33. Вопрос: То есть вы хотите сказать, что если бы у вас в арсенале было достаточно техник и приёмов, то вы могли бы вылечить почти всех?
33. Ответ: В какой-то мере я в это верю. Возможно, это действительно так. Техники и приёмы очень важны, потому что они помогают практически реализовать знания психотерапевта, который в противном случае выглядит заинтересованным, но неумелым. Более того, мы хотим обстоятельно рассказать о таких техниках и приёмах, поскольку во многих книгах по психотерапии подробно описывается философская позиция психотерапевта, но очень мало говорится о том, что он на самом деле делает. Однако мы не хотим создавать иллюзию, что техника – это всё. Она складывается из того, что вы собой представляете, или из какого-то отдельного вашего аспекта. Но верно и то, что «по плодам их узнаете их». Покажите мне, что вы делаете с клиентом, и я скажу вам, какой вы специалист. Я скажу вам, каких ценностей и установок вы придерживаетесь в своей работе.
34. Вопрос: Что в поведении клиента помогает вам понять, что приёмы, которые вы используете, не являются чрезмерными или недостаточно действенными?
34. Ответ: Это прекрасный вопрос, на который у меня нет ответа, кроме как – зависит от ситуации. Психотерапия – это и искусство, и наука, а ваш вопрос относится к искусству. Мне трудно, если вообще возможно, свести пятнадцатилетний практический опыт к неким дистиллированным законсервированным правилам, чётким определениям, применимым к работе всех психотерапевтов всегда и со всеми клиентами. Как если бы спросили: «Ну, господин Да Винчи, расскажите как вы нарисовали эту “Тайную вечерю”?» Однажды Пола Хорнунга, легендарного игрока команды «Грин-Бэй Пэкерс», спросили, как он научился «бежать на дневной свет»[24] – это был результат тренировок, интуиция или опыт? После пятиминутных невнятных объяснений стало ясно, что вопрос, по сути, не имеет ответа. Многие используют слово «интуиция» для обозначения суждений психотерапевта, но это не проясняет сути вопроса. Интуиция – молниеносная обработка самых разнообразных стимулов, как внутренних, так и внешних, и выработка суждения, которое представляет собой реакцию на проблему клиента, провоцирующую его каким-либо полезным образом.
Человек, который только учится водить автомобиль, не успевает заметить, что происходит вокруг, а то, что замечает, обрабатывает очень медленно и с трудом. Так же он может часто ошибаться, принимать неверные решения и неправильно реагировать на сложную дорожную ситуацию. Практикуясь и накапливая опыт, он заметно ускоряет свою способность обрабатывать информацию, оказывается способным замечать свои ошибки, развивает способность находить правильные решения и легко действовать в соответствии с ними, уже не тратя на это так много сил, как раньше. Аналогичная ситуация имеет место и в психотерапии. Всё это не что иное, как реакция, маскирующаяся под видом ответа на вопрос.
Я вижу, что есть ещё ряд вопросов, которые мы могли бы обсудить, но, как мы говорим в психотерапии, «наше время на сегодня истекло».