Мой дядя - человек сердитый,
И тьму я браней претерплю,
Но если говорить открыто,
Его немножко я люблю!
Он - черт, когда разгорячится,
Дрожит, как пустится кричать...
Речь шла о реальном дяде, Александре Николаевиче Струйском, которому Полежаев был многим обязан,- читая поэму царю, он со страхом думал, что дядя узнает про эту над ним издевку, родившуюся главным образом от желания подражать Пушкину...
Как раскаивался позднее Полежаев в этой несправедливости! С каким смирением молил он Струйского о прощении:
Души высокой образец,
Мой благодетель и отец,
О Струйский, можешь ли когда,
Добычу гнева и стыда,
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Певца преступного простить?..
Священным именем отца
Хочу назвать тебя!.. Зову...
И на покорную главу
За преступления мои
Прошу прощения любви!..
Прости!.. Прости... моя вина
Ужасной местью отмщена!
("Узник", 1828)
Да, у дяди Струйского он униженно просил прощения. Но не у царя Николая! Перед Струйским он был виновен, перед царем - ничуть. В "Сашке" рассказывалось о том, как студенты куролесят, слоняются по кабакам и веселым заведениям, горланят полупристойные песни, хитростью выманивают деньги у родителей,- но не только об этом. Были там и прямые обращения к России:
...козлиными брадами
Лишь пресловутая земля,
Умы гнетущая цепями,
Отчизна глупая моя!
Когда тебе настанет время
Очнуться в дикости своей?
Когда ты свергнешь с себя бремя
Своих презренных палачей?
Перед этими строками Полежаев запнулся было, но государь снова командным голосом провозгласил: "Читай!" И Полежаев, понимая, что страшнее уже впереди не будет ничего, дочитал до конца.
- Что скажете?- спросил Николай, оборачиваясь к Ливену. И, не дождавшись ответа от замершего министра, отрывисто добавил: - я положу предел этому разврату. Это все еще следы, последние остатки. Я их искореню.
Александр Полежаев был отправлен в Бутырский пехотный полк. Так началась штрафная жизнь. Отправляя студента в солдатчину, которая была не лучше каторги, царь отечески положил ему руку на плечо и поцеловал в лоб. Но царь был палачом, и Полежаев у него прощения не просил. Вскоре после этой сцены в Чудовом дворце он написал стихотворение "Четыре нации", которое разошлось в списках,- там были такие строки:
В России чтут
Царя и кнут;
В ней царь с кнутом,
Как поп с крестом:
Он им живет,
И ест и пьет,
А русаки,
Как дураки,
Разиня рот,
Во весь народ
Кричат: "Ура!
Нас бить пора!
Мы любим кнут!"
Зато и бьют
Их, как ослов,
Без дальних слов...
А в другом стихотворении:
Навсегда решена
С самовластьем борьба,
И родная страна
Палачу отдана.
("Вечерняя заря", 1826)
Разговор с Николаем не окончился 26 июля 1826 года: Полежаев продолжал его во многих стихотворениях. Он обращался к царю, говоря то, чего не сумел сказать в царском кабинете Чудова дворца,- обращался с беспощадными обвинениями и грозным пророчеством:
О ты, который возведен
Погибшей вольностью на трон,
Или, простее говоря,
Особа русского царя!
Коснется ль звук моих речей
Твоих обманутых ушей?
Узришь ли ты, прочтешь ли ты
Сии правдивые черты?..
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Поймешь ли ты, что царский долг
Есть не душить, как лютый волк,
По алчной прихоти своей
Мильоны страждущих людей...
Царский поцелуй много лет горел на его лбу: этот "второй Нерон", этот новоявленный Иуда Искариот
Его враждой своей почтил
И, лобызая, удушил!
("Узник", 1828)
Катина кисть повисла над листом, широко раскрытыми глазами девушка смотрела на поэта, который вслед за Дантом прошел кругами ада. Она молчала. Долго молчала. Потом, возвращаясь к портрету, медленно спросила:
- Александр Иванович, как поэма попала к царю? Кто украл ее, кто донес? Неужели вы не нашли подлеца, погубившего вашу жизнь?
Полежаев подошел к ней вплотную и, глядя ей в глаза, ответил:
- Я его не знаю. И, наверное, не узнаю никогда. Я ненавижу этого человека. Он погубил мою жизнь - вы правы. Но теперь она спасена - благодаря вам, Катерина Ивановна. Я написал подпись к портрету, вот она.
Катя прочитала эти шесть строк - они были больше, чем объяснение в любви:
Судьба меня в младенчестве убила!
Не знал я жизни тридцать лет,
Но ваша кисть мне вдруг проговорила:
"Восстань из тьмы, живи, поэт!"
И расцвела холодная могила,
И я опять увидел свет...
(1834)
5
"Как тяжело сказать уму:
"Прости, мой ум, иди во тьму";
И как легко черкнуть перу:
"Царь Николай. Быть по сему"."
Александр Полежаев,
"Узник", 1828
Мария Михайловна не могла уснуть - ночной разговор с мужем был тяжелым. Зачем он привез в Ильинское Полежаева? Что за глупые шутки - какой-то солдат будет мальчиков обучать гимнастике! Вот солдат и обучил! Неужели Иван Петрович намеренно все подстроил - чтобы Катенька увлеклась Полежаевым, а тот от любви потерял голову? Да и могло ли случиться иначе? Знаменитый стихотворец, герой Кавказа, простой солдат, под грубым мундиром которого бьется романтическое сердце, к тому же окруженный ореолом гонений. Она красива и чиста, у нее отзывчивая, страстно-самоотверженная натура. Могло ли случиться иначе? Она не видит мужчин, Полежаев должен был поразить ее воображение и овладеть ее душой; а он, мог ли он не забыть обо всем, увидев Катеньку? Теперь это случилось. Катенька весь вечер плакала на материнской груди - вот стихи, которые он ей вручил и которые залиты ее слезами:
Мне страшен был великий переход
От дерзких дум до света провиденья;
Я избегал невинного творенья,
Которое б могло, из сожаленья,
Моей душе дать выспренный полет.
И вдруг оно, как ангел благодатный...
О нет! Как дух, карающий и злой,
Светлее дня, явилось предо мной
С улыбкой роз, пылающих весной
На мураве долины ароматной.
Явилось... Всё исчезло для меня...
Единственную дочь выдать за солдата? Пусть он поэт и герой, но ведь солдат... К тому же, по слухам, страдает запоями. Положим, она исцелит его все искажения, все уродства в нем от одиночества: подле него никогда не было женщины; ведь и мать он пяти лет потерял... Но для нее, возможно ли для нее счастье с человеком тяжелым и угрюмым, который придавлен многолетним рабством? Она девочка, он же, несмотря на свои тридцать лет,- старик. А случись, что он узнает...
Мария Михайловна от ужаса выпрямилась в постели, потом наскоро оделась и выбежала в сад. Если узнает он?.. Если узнают Катенька, Саша? С детства ей запомнились слова, которые однажды произнес дед: "Убийцу всегда тянет к месту преступления". Зачем Бибиков отыскал Полежаева среди солдат Тарутинского полка, зачем привез его? Заговаривать с мужем об этом она боялась, за две недели ни о чем и не спросила. Имя "Александр Полежаев" ей было знакомо с давних пор - об этом студенте и поэте она слышала от Ивана Петровича еще лет восемь назад, позднее муж любил декламировать его стихи и гордился им, как сыном.
В кабинете Бибикова горел свет. Неужели и он не спит? Мария Михайловна заглянула в окно: Бибиков писал за конторкой. Она вернулась в дом и прошла к нему. "Что нам делать?" - спросила она задыхающимся шепотом. Бибиков поднялся:
- Она его любит, Маруся, и против судьбы не пойдешь. Кто виноват в этой беде, спорить не будем... Может быть, и я: что ж, привез Полежаева в Ильинское. Но, может быть, беда не так велика? Ты ведь тоже его полюбила. Он умен, горяч, храбр, одарен свыше, ласков.
- Ты сам говорил о запоях...
- Он так смотрит на нее! До вина ли ему теперь? Он пил с горя, от одиночества, от унижений. Пить он больше не будет.
- А если... если узнает?..
Бибиков отвернулся и долго смотрел в окно. Потом сказал:
- Перед ним я не виноват. Благодаря мне, Маруся, он теперь человек. Кем бы он был? Смутьяном и распутником. А сколько вреда нанес бы отечеству?
Мария Михайловна не возражала мужу. Перед ее глазами было лицо измученного рабством и униженностью молодого человека, до срока ставшего стариком. Иван Петрович Бибиков спас его? От чего спас - от молодости, от свободы, от здоровья, от друзей? Всякий раз, когда ей приходила мысль: "А вдруг он узнает?" - она цепенела, каменела, умирала от ужаса. В этот грозный миг она потеряет и мужа, и дочь, и сына. Жизнь кончится. То письмо она помнила. Почему тогда она не вырвала его из рук Бибикова, не сожгла, не истребила его?
Донос Ивана Петровича Бибикова:
В Третье отделение Собственной
Его Императорского Величества канцелярии.
О Московском университете
Просвещение в науках тогда только полезно государству, когда
ум и сердца юношей озаряются вместе с оными светом божественного
учения и строгой нравственности. Но в Московском университете не
токмо не обращается внимания на их душевные свойства, но даже не
имеют ни малейшего надзора за их поведением. Профессоры знакомят
юношей с пагубной философией нынешнего века, дают полную свободу
их пылким страстям и способ заражать умы младших сотоварищей.
Вследствие такой необузданности, к несчастию общему, видим
мы, что сии воспитанники не уважают закона, не почитают своих
родителей и не признают над собой никакой власти. Я привожу здесь
к примеру университетского воспитания отрывки из поэмы
московского студента Александра Полежаева под заглавием "Сашка",
наполненной развратными картинами и самыми пагубными для
юношества мыслями.
Рисуя картину России, он говорит:
А ты, козлиными брадами
Лишь пресловутая земля,