— Это вряд ли. Румийка не была красавицей, это точно. Да и Орыська тоже. Риск не стоит заработка. Смысла нет.
— А как бы мне поговорить с родителями пропавших девиц? — поинтересовался я у Влахия. — Надо же с чего-нибудь начинать поиск…
— Гм… — озадачился старик. — А почему бы и нет… Я запущу слух, что прибыл знаменитый прознатчик из… скажем, из Переполья. Тогда потерпевшие сами прибегут. И даже заплатят. А я на всякий случай добуду тебе лицензию на сыск, потому что могут поинтересоваться наличием. Есть некие связи… Да не смотри на меня так, все законно. Ну… словом, не подкопаешься.
— Хорошо. Мэтр Влахий, а что вы там говорили про купцов? Очень уж неудобно в подштанниках и броне разгуливать.
— И мне, — поддакнула Франка и после паузы добавила: — Кое-чего… нужно…
Купцов, а вернее — лавочников, долго ждать не пришлось, они уже дожидались за дверью. И сразу до предела захламили гостиную своими товарами. А затем Франка наглядно показала, что значит в ее интерпретации понятие «кое-чего». Лавочники с ног сбились, даже посылали два раза приказчиков за новыми нарядами, а мэтр Влахий успел исчезнуть и появиться назад с лицензией на сыск, выданной на имя Горана Ольградского из Переполья.
Оказывается, вся частная деятельность в Серединных землях строго регламентировалась властями. Даже попрошайничать запрещалось без правильно оформленного документа. Так же строго следили за чародеями — творить чародейство без диплома и членства в одной из Лиг являлось серьезным преступлением. Правда, подобное случалось чрезвычайно редко, так как владеющих Силой было очень мало, а всех одаренных специальные комиссии отбирали еще в детстве. Поэтому на незаконном чародействе попадались в основном редкие недоучки из Академий, или изгнанные за какие-то провинности из Лиг. Кстати, на десять владеющих Силой женского пола приходился всего один мужского, и чем подобное соотношение было вызвано, никто не знал. Но, как сообщил Влахий, чародейки имели на этот счет свое мнение, весьма нелестное для мужчин.
— Вот… — пред нами явилась Франка, изобразив весьма эффектную позу. Впрочем, и сама она выглядела эффектно, если не сказать больше.
Я уже заметил, что гнома питает слабость к алым оттенкам. Вот и сейчас она не изменила своим вкусам. Длинная, почти до пят шуба из какого-то зверя с искристым серебристым мехом, крытая узорчатой парчой бордового цвета, алые сафьяновые высокие сапожки и меховой обширный берет с пучком шикарных перьев, под который она убрала все волосы.
— Панна Франтя, вы меня сразили наповал! — мэтр Борбан даже на одно колено бухнулся пред своей бывшей ученицей.
— Ничего так… — я выразился гораздо проще, вызвав на лице у гномы недовольную гримаску.
Хотел еще поинтересоваться, как она в таком виде будет со мной розыском падчерицы заниматься, но удержался, подозревая, что испорчу Франте настроение. Правда успел приметить, что она все же приобрела другие наряды, гораздо более удобные для путешествий и прочих веселых забав. А вообще, я ее собираюсь оставить в борделе, чтобы под ногами не мешалась. Если, конечно, получится.
А когда пришел черед мне экипироваться, поступил очень просто, выбрав одежду, подобную той, что на Влахии, наотрез отказавшись примерять новомодный румийский костюм из суконных колготок и куцего камзольчика с пузырчатыми разрезными рукавами. Что-то подобное я припоминаю: кажется, в моем мире так одевались… рыцари, что ли? Толком не помню, да и все равно. Старый мир давно в прошлом, из него мне ничего не надо; конечно, кроме умения обращаться с оружием. И все. Остальное лишнее.
Так что остановился на свободных портах, высоких сафьяновых сапогах, паре рубашек, замшевом камзоле и кафтане до колен, подбитом стриженым волчьим мехом. Удобный, легкий и главное — на него отлично садилась броня. Ну и, конечно, кушак с бобровой шапкой. В итоге получилось весьма прилично: не кричаще, хотя и дорого. Но, как оказалось, собиралась платить за все Франка. Гнома, помимо своей шкатулки с драгоценностями, успела прихватить увесистый кошель с серебром. Хоть убей — не пойму, где она его прятала.
Далее последовала сцена торговли, в которой гнома виртуозно уложила обоих лавочников на лопатки, проявив впечатляющие прижимистость и склочность. А после того как торгаши убрались восвояси, мы обговорили кое-что, и отправились в Сыскной приказ. А от Франки мы все же отделались, хотя пришлось выдержать небольшой скандал. Гнома устроила истерику, желая внести свою посильную лепту в поиски падчерицы, но в конце концов сдалась и занялась своим внешним видом, благо ей в помощь выделили сразу трех помощниц из числа питомиц борделя.
Карета не карета, сани не сани… в общем, коробчонка на полозьях уже дожидалась нас у парадного входа в бордель. Всю дорогу я глазел в окошко — интересно ведь. И достаточно быстро разочаровался. По сравнению с ославскими поселениями, Добренец явно проигрывал. И это даже с учетом, что он был едва ли не самым богатым городом Севера.
Страшная теснота, многоэтажные дома нависают над узенькими улочками, вонь, грязь, целые толпы попрошаек, ор и гам, словом — раннее средневековье во плоти. Однако когда торговые и жилые кварталы закончились, внешний вид города поправился. Стало гораздо чище, появились даже мощеные улицы.
Насколько я понял, административный квартал являлся своеобразным городом в городе, или даже крепостью в крепости. Такой впечатляющей крепостью, с высокими каменными стенами, квадратными мощными башнями и даже рвом. Представляю, какие стены у самого города…
Здесь же находилась резиденция наместника Великого князя Жмудии и градоначальника. Еще Влахий рассказал, что Добренец носит статус свободного торгового города и порта, являясь прямым вассалом короны Жмудии на привилегированных условиях. Не самого князя, а именно короны. Что все это значит, я так и не понял, но пойму; если, конечно, пожелаю, что весьма сомнительно.
Нас беспрепятственно пропустили в крепостные ворота, здоровенные ратники, сплошь затянутые в кольчуги с бляшками, даже взяли на караул. Попетляв по улочкам, возок остановился у неприметного здания со скромным крыльцом. Возле него стояла еще одна кибитка, видом гораздо богаче, чем наша, о шести могучих рысаках и с гербом города, на котором вставший на дыбы красный медведь держал в лапах серебряную парусную галеру.
— Градоначальник, Исидор Бухт, — шепнул мэтр Влахий. — Вставляет этим… Посидим пока…
Очень быстро стало ясно, кому и что там вставляют. На крыльцо вылетел могучий краснорожий толстяк, немного смешно выглядевший в румийских колготках и опушенных башмаках с загнутыми носами.
— Зарублю сволочных сволочей!!! — басом ревел Бухт. — Своими руками… — градоначальник схватился за пояс, но, не обнаружив на нем никакого оружия, плюнул и погрозил кулаком плюгавому мужичку в черных одеждах, цвет которых отлично оттенял длинный горбатый нос, кардинально бордового цвета.
— Не извольте беспокоиться, ваше высокобоярство… — лепетал носатый. — Сыщем, вот ей-ей, сыщем…
С крыльца, помимо стражников, за сценой наблюдали несколько колоритных персонажей. Огромный пухлый мужик с удивительно добродушной мордой, одетый в белый балахон с капюшоном, украшенный красным кругом с вписанным в него странным символом, напоминающим дерево с тремя ветками. Он, посматривая на словесную экзекуцию, ласково и благостно улыбался, быстро перебирая в руках четки. Рядом с ним застыл длинный и тощий усач в круглых очках. Этот не улыбался, а досадливо кусал ус, выказывая всем своим видом явное раздражение и нетерпение.
— Предстоятель Белого Синода при Добренце, прелат Акакий, — немедленно представил Влахий персонажей, — и воевода Тайного приказа Бодян Доцик. А сношают Косия Поция, воеводу Сыскного приказа.
Тем временем экзекуция уже заканчивалась. Видимо, градоначальник исчерпал запас бранных слов.
— Да ты знаешь… — Бухт вздернул к небу ручищи. — Ты знаешь… Короче, если в течение трех дней эту хренову румийку вы не найдете, пеняйте на себя. Меня, конечно, вздернут, но первыми в петлю полезете вы. Я все сказал… — Бухт опять плюнул, метко попав на башмак носатому, залез в возок и под вопли зверовидных гайдуков, погоняющих лошадей, умчался с площади.
— Куда тебе… — скептически скривился мэтр Влахий. — Бодя и Кося уже трех градоначальников пересидели, и тебя пересидят. Ну да ладно. Идем, кажется, лишние уже рассосались.
Суровые латники в шлемах, похожих на тарелку, окинули меня подозрительным взглядом, но пропустили без слов, а на Влахия даже не глянули — похоже, они вообще считали его за своего. Длинный запутанный коридор, лестница на второй этаж, опять стражники, неприметная дверь — и мы попали в кабинет Косия Поция, воеводы Сыскного приказа, того самого носатого мужичка. Здесь же оказался и воевода Тайного приказа Бодян Доцик, соответственно высокий тощий мужик в очках. Воеводы с мрачными мордами сидели друг против друга за большим столом и молчали.
— Становой боярин Влахий Борбан с гостем, значица… — проблеял наш провожатый, молоденький прыщавый служка в измазанной мелом черной курточке и, повинуясь взгляду Поция, испарился из кабинета с нереальной скоростью.
— Дозвольте отрекомендовать, — Влахий ловко щелкнул каблуками. — Боярыня Франка Додон из Рудомышля милостиво согласилась, — продолжил витийствовать Влахий, — оторвать прознатчика Горана из Переполья, от хранительства ее драгоценного тела в пользу града Добренца, ежели оный Горан сему не будет противиться, узнав обстоятельства предстоящей службы. Вельми рекомендую…
Я мысленно усмехнулся, услышав наши титулы. Естественно, Франка никакой боярыней не была, вообще сей титул у хафлингов отсутствует как таковой, а общественную значимость у них определяет очень сложная система положения семей относительно основной ветви Древа рода. Но Влахий настоял, объяснив необходимостью отразить важность, а Франка особенно не противилась. Скажем так, совсем не противилась.
А вот слово «прознатчик» меня как-то царапнуло, даже не знаю почему, хотя в Серединных землях так именовали людей, за вознаграждение помогающих властям раскрывать различного рода преступления и разыскивать преступников. Кстати, вполне уважаемая профессия, со своей гильдией, и, как успел просветить меня Влахий, со своей незыблемой этикой. К примеру, они работали исключительно по криминалу, причем всегда задорого, никогда не соглашаясь разыскивать разного рода бунтовщиков или работать на Белый Синод, за что нещадно демонизировались последним. Но занятие хранительством тела, то есть работа телохранителем, прознатчикам правилами не воспрещалась.