— И еще… — продолжила инструктаж Купава. — Морок находит самое сокровенное, спрятанное человеком глубоко в себе, и использует в причудливых формах, порой искажая до неузнаваемости. Амулет у тебя очень сильный, не отдаст разум под управление, но видения могут быть разные. Запомни: видения и призраки физического вреда принести не смогут. Не реагируй. И еще раз повторяю: отстанешь — сгинешь, ничем тебе помочь не смогу и даже не буду пытаться. Ты, в свою очередь, действуй так же. Заметишь, что со мной что-то не так, не вздумай встревать. Все равно ничего не сможешь сделать. А теперь смотри сюда…
Девушка развернула небольшой свиток.
— Туман стоит где-то на протяжении версты. Болота начинаются сразу за ним, но там сохранились остатки древнего большака. По нему и пойдем. Метки такие… Сначала к развалинам древней башни. Затем к холму с засохшей рощей. Там приметно, деревья скрученные, черные видом. Далее еще развалины, только старого каменного моста, а от него уже недалече. Понял? Вперед.
Я про себя порадовался, что встретил инокиню, и послушно полез в седло. Мелькнула мысль о том, что, пожалуй, неизвестные кукловоды немного просчитались, поставив на Горана. Страх не страх, но некая оторопь меня уже берет, и появились некоторые сомнения в своих силах. Желания немедленно повернуть назад нет, просто некая пустота в помыслах, и много вопросов, на которые не находилось ответов. Но на главный из них: зачем мне это надо, я уже почти ответил. Просто надо, и все.
— Каждому в этом мире дан свой урок по силам его… — как бы услышав мои мысли, тихо сказала Купава. — Просто человеки не всегда осознают свои силы…
Я ей не ответил и тронул жеребца с места. Кикимора бы вас подрала, философы хреновы…
Где-то через версту под копытами лошадей явственно захлюпало, снега уже почти не встречалось, вместо него стали попадаться небольшие болотца в обрамлении пышной, порой очень причудливой растительности. Лошадки никаких признаков беспокойства не выказывали, даже когда нам дорогу перебежал болотный носопыр — довольно угрожающего вида и размера ящер, очень напоминающий своим видом крокодила из моего прошлого мира, только с рогами на кончике морды. А мы и подавно держали свои чувства в узде.
А потом вступили в туман…
Солнце исчезло, сменившись кровавым свечением на небе, окрашивающим все вокруг в бордовые тона, придавая окружающим нас пейзажам страшный и зловещий вид. И холод; всю мою сущность заполонил дикий холод, заставляя сильнее стискивать зубы, сдерживая предательскую дрожь. Мертвая земля, мертвые деревья и мертвое небо: казалось, ничему живому нет места на границе Топей. Хотелось пришпорить жеребца и скорее выскочить из этих страшных мест, но дикими усилиями я сдерживал себя, помня слова Купавы.
— Жалкий человечишка! — неожиданно прогремел в голове чей-то зловещий голос. — Думаешь, ты сможешь прожить свою жизнь второй раз?! Как бы не так…
Я невольно бросил взгляд по сторонам. Впереди, застыв в седле, как истукан, мерно трусит Купава, слева ряды виселиц с покачивающимися на них обглоданными иссохшими костяками, справа… Справа на источенной временем скале сидит какое-то существо, практически неразличимое за огненным сиянием.
Амулет вспыхнул нестерпимым жаром: мне даже показалось, что запахло паленой кожей…
Стараясь не смотреть на сияние, я сорвал с шеи шарф и затолкал его под пылающую подвеску, стараясь хоть как-нибудь спастись от дикой боли.
— Пошел в задницу, урод, мать твою…
— Ты чудовище, и навсегда останешься чудовищем… — рычал голос. — Такой же, как мы, и никогда не станешь другим…
— Мне похрену… — я сплюнул на потрескавшуюся землю.
Купава неожиданно повернулась, и я с ужасом уставился на лицо древней старухи под шлемом. Девушка осклабилась, обнажая редкие кривые зубы, и задала вопрос хриплым надтреснутым голосом:
— Нравлюсь тебе?
— Пошла ты… — с трудом выплюнул я слова и опустил взгляд. — Все вы пошли…
Старуха глумливо захохотала и послала мне воздушный поцелуй. Да что же это такое… Голова совершенно ясная, полностью контролирую себя, но все остальное… Да когда же это закончится?
— Га-га-га… — кто-то глумливо захохотал. — А кто тебе сказал, что девчонка — здесь? Дурачок…
Я только посильнее стиснул зубы, полностью ушел в себя и отстранился от окружающей действительности, стараясь лишь не отстать от инокини.
Голос замолчал, но в голове яркими вспышками стали проявляться картинки из жизни меня прежнего, заставив меня сжаться от ненависти к самому себе. Не знаю, чего хотели добиться демоны морока, но в результате я твердо, чего бы мне ни стоило, решил прожить нынешнюю свою жизнь по-другому. Пусть даже эта жизнь будет очень короткой.
Неожиданно, как сквозь туман, раздался усталый голос Купавы:
— Слезай, надо напоить лошадей и немного передохнуть.
— Что? — я поднял взгляд и с изумлением обнаружил, что мы уже находимся на холме, густо покрытом кустарником и небольшими кривыми деревцами. На небе клубятся свинцовые тучи, ветерок несет запах болотной тины. Тепло, чирикает какая-то птичка в кустах и лягушки выводят рулады в осоке. И Купава с прежним, только сильно уставшим лицом. Прошли? Почему так быстро?
— Дальше я еще не заходила, — продолжила девушка. — Предлагаю…
Но я ее уже почти не слушал, так как смотрел на Топи.
Громадная, до предела заболоченная равнина, перемежающаяся редкими холмами, покрытыми чахлыми деревьями, клочки грязного тумана и зеленоватых ядовитых испарений над водой… все кажется больным, каким-то отвратительным и уродливым. Редкие развалины, полностью облепленные ползучими растениями, бородами мха и…
— Да, это он, замок… — Купава показала рукой на вздымающуюся на горизонте и полускрытую в серой дымке высокую башню. — Родовое гнездо Чарноты. Мое гнездо.
— Вижу. Что дальше?
Инокиня достала из сумы лист пергамента и ткнула пальцем в изображенную на нем какую-то схему: — Есть подземный ход у подножья вот этой горки. Через него мы попадем внутрь. Там я заберу венец — он в тайнике в подземельях. Ну а дальше… Твоя пропажа, скорее всего, тоже в замке. Больше негде, здесь других целых строений просто не сохранилось. Поможешь мне, потом я помогу тебе…
— Помогу. Смотри… — я неожиданно приметил внизу, в старых развалинах, яркую вспышку. — Что… вернее, кто?
Но можно было уже не спрашивать. Ветер отогнал хлопья тумана, и стало ясно видно, что в сотне метров от нас идет бой. Множество маленьких фигурок, суетясь и мешая друг другу, нападали на двух воинов. Один из воинов как раз швырнул что-то в толпу карлов — а это, судя по всему, были они, только другого вида, — и очередная вспышка расшвыряла в сторону маленькие корявые тельца. Партос и Амадеус? Ну а кто еще…
— Это они, — очень спокойно сообщила Купава. — Румиец и алв. Надо…
— Надо… — я намотал повод Бурки на сук, выхватил меч и собрался спускаться вниз. — Живее, дева!
— Остановись! — девушка схватила меня за руку. — Это их дело, нас не касаемое. К тому же…
— Что?
— Они уже закончили… — девушка ткнула рукой вниз.
Действительно, румиец и алв уже практически разобрались с нападающими и сейчас методично дорезали оставшихся.
— Они невольно помогают нам… — как неразумному ребенку продолжила втолковывать мне Купава. — Отвлекают внимание. Сейчас все взгляды хозяев Топей, буде такие есть, станут прикованы к ним, что позволит нам проскочить незамеченными. К тому же мы не знаем целей алва с румийцем, и невольно можем спутать им планы. Даже оскорбить своим вмешательством.
Арамий и Партос тем временем сели на коней и совершенно открыто, как будто привлекая к себе внимание, поехали по направлению к замку. Ничего не понимаю…
— Поехали, — тронула меня за плечо Купава. — Нам надо спешить.
Я молча сел на жеребца. Да… по большому счету, у каждого свой путь. И каждый выбирает его сам.
Инокиня выбрала дорогу на древней карте Дромадарской волости — мощеный камнем большак, идущий по большой кривой к замку. От него уже практически ничего не осталось, да и оставшиеся на поверхности участки почти не различались, но это все же позволяло коням чувствовать под копытами твердую поверхность.
Топи на первый взгляд показались пустынными, но на самом деле это было далеко не так. Поднявшись на один из холмов, я разглядел что-то очень похожее на деревеньку. Да, деревеньку: множество маленьких корявых домишек, больше похожих на шалаши, крытые мхом и большими листьями водяных растений, даже какие-то кусочки возделанной земли и копошащиеся на них маленькие фигурки. Карлы. Ну что же, идеальное место для их обитания. В Серединных землях этот народец давно практически истребили, а остатки загнали в самые глухие места. А здесь они себя чувствуют вольготно. Хорошо, что дорога обходит карлову деревеньку поодаль, иначе бы нам не поздоровилось — много их, очень много. А вот зверья, если местных обитателей вообще можно назвать зверьем, мы особо пока не видели…
Купава неожиданно осадила своего мерина. Впереди на тропинке вдруг возникло непонятное существо, больше похожее на копенку тины и водорослей, из которой живо поблескивали искорки глаз.
— Д-дать!.. — из вороха растений появилась тонкая длинная ручка, жадно шевелящая кривыми пальцами — Д-дать людь Ж-жуже блестяще-е-е!.. Не д-даш-ш-шь — не пройдеш-ш-шь… Напуш-ш-шю-ю лягвов…
Купава потянула из ножен саблю. Непонятное существо по имени Жужа отступило назад и предостерегающе зашипело.
— Тихо, тихо… — я выехал вперед и спрыгнул с седла. — Остыньте, обе. Так тебя Жужа зовут?
— Ж-жужа… — согласно кивнула шишенка, а это была именно она — дальняя родственница шишиг с кикиморами. Небольшой полумифический разумный народец под названием шишуны, и не такой однозначно злой к людскому племени. Больше зловредный.
— Д-дать красивое, б-блестящее? Иначе буду… — угрожающе продолжила шишенка, смешно шевеля заостренными ушами и морща нос, похожий на пятачок поросенка. Надо сказать, она не выглядела совсем уж отвратительно, просто по-другому, не по-людски.